Нежна и опасна - Таня Володина

Можно было подумать, что она сердится, но я видела, что ее забавляет мой нездоровый интерес. Возможно, ей было приятно окунуться в переживания юности, или мое любопытство казалось ей смешным и детским. Или у нее давно не было возможности с кем-то посекретничать, и теперь она с удовольствием открывалась подружке брата.

— Но почему? — не отставала я. — Что в этом такого?

Она с укоризной на меня посмотрела, словно я не понимала элементарных вещей:

— Вот сразу видно, что у тебя не было младшего брата! Никогда, никогда не следует рассказывать младшему брату и его дружкам о своих любовниках, если не хочешь, чтобы они стебались над вами полжизни. Эти мелкие засранцы могут быть очень жестокими и циничными, особенно в том возрасте, когда им самим никто не дает.

Я не выдержала и рассмеялась в голос. Я представила жестоких и циничных засранцев лет четырнадцати, которым не давали девушки. Это сейчас они взрослые харизматичные мужики, которым вряд ли кто откажет, а ведь когда-то они были неуверенными в себе подростками. Я остро позавидовала Маше, что она застала их такими. Что знает их с пеленок и имеет право говорить о них нелестные вещи. Мне бы хотелось познакомиться с Молчановым в его четырнадцать — просто чтобы поумиляться.

— О чем вы там шепчетесь? — спросил Олег. — Аня, убери, пожалуйста, руку.

Я только сейчас заметила, что, наклонившись к Маше через стол, оперлась ладонью на твердую ляжку Олега.

— Ой, простите! Я не нарочно!

Ощущая, как горят щеки, я привалилась к плечу Кирилла. Он машинально подтянул меня к себе и обнял собственническим жестом. Молчанов на нас глянул и тут же отвел глаза, уставившись на лед в своем стакане. Лед, наверное, интереснее, чем названная сестра в объятиях лучшего друга. А Олег смотрел только на Машу. Она покусывала полные губы и силилась сдержать улыбку.

Как забавно, что из трех присутствовавших мужчин Маша спала с двумя! Обычно это я боялась оказалась в компании мужчин, которые меня имели. Мне казалось это неудобным и неприличным. А Маша спокойно воспринимала эту житейскую ситуацию. Когда-то в студенчестве она потеряла невинность с однокурсником — красивым и целеустремленным парнем. А потом он стал начальником службы безопасности ее отца. А потом охранял ее и ее жениха от покушений. Все нормально, если не усложнять.

— Ну что, ничего не забыли? — донесся до меня голос Кирилла.

Они обсуждали что-то важное. Я прислушалась.

— Завтра обед с мамой, — напомнила Маша. — Она смертельно обидится, если мы не приедем. Она мечтает познакомиться с Аней и готовит королевский прием в русском стиле. Это первая девочка, которую Кирилл не прячет от семьи.

— А Мишель? — спросил Молчанов с непроницаемым выражением лица, за которым без труда угадывалась издевка.

— Паша, заткнись, — предупредил Кирилл.

Маша со значением посмотрела на меня — мол, именно этого она и опасалась, когда скрывала отношения с Олегом. Шуточки и ехидные комментарии.

— Ладно, молчу, — сказал Молчанов. — Завтра — обед с мамой. В понедельник поедем кататься в Сан-Диего, во вторник — последние приготовления к церемонии, а в среду — мальчишник.

— Какой еще мальчишник? — спросила Маша. — Вас всего трое! Можете дома напиться.

— Нет, нас много, — возразил Кирилл. — Мы позовем папу, охранников и Сашку. Можно еще взять нового мужа мамы. Мы соберемся всей бандой и поедем в стрип-клуб оплакивать свободу Пашки на груди самой знойной мексиканки.

Маша фыркнула:

— Ну и замечательно! Я не против! Мы с Аней тоже найдем чем заняться. Пригласим толпу негров-стриптизеров и будем дергать их за бубенцы.

Кирилл засмеялся так, что брызнуло виски. За ним засмеялись Молчанов и Олег. Видимо, представили, как мы издеваемся над бедными неграми.

Мне казалось, что это самый счастливый день за все лето. Я и не предполагала, что от дружеских и родственных отношений можно получать столько радости. Я теребила крылышко ангела, висевшее на шее, и мечтала, чтобы этот день не кончался.

Я знала, что мне предстоят слезы и страдания, но в запасе было несколько дней, и я хотела ими насладиться. Набить кладовку воспоминаниями.

Ночью я зажимала Кириллу рот и пыталась понять, что он чувствует. Какой силы наслаждение переживает, если так громко кричит, содрогается и бьется в экстазе? Оргазм — приятная штука, но неужели настолько?

Несколько стонов все же просочились сквозь мои пальцы. Зато кровать Кирилл заблаговременно отодвинул, чтобы она не колотилась в стенку, за которой спали Маша и Молчанов. Спали ли?

Я сидела верхом на своем мужчине и думала о мужчине, который находился в соседней спальне за тонкой гипсокартонной перегородкой. У него не было секса много недель, его раздражала чужая сексуальная жизнь, он беспокоился о дочке, а через четыре дня он собирался жениться. А еще он честно предложил мне братско-сестринские отношения, и я приняла его предложение. Очевидно, что первоначальный план держаться друг от друга подальше не сработал: мы все равно пересекались. По телефону, скайпу, через дружеские передавания приветов и даже через глазок камеры слежения. Невозможно строить отношения с сиблингами и полностью дистанцироваться от их половинок. Молчанов — половинка Маши, а Маша — сестра Кирилла. На этом круг замыкался. Мы должны были стать родственниками.

После секса я сходила в ванную комнату и достала из косметички блистер со своими таблетками. Посмотрела на пустую ячейку с надписью «пятница» и долго вспоминала, какой сегодня день недели. Я точно помнила, что мы улетели из Питера в пятницу, но не знала, какой день сегодня. Все еще пятница или уже суббота? По ощущениям прошло два дня — наверное, из-за того, что мы с Кириллом поспали несколько часов после приземления и сбили напрочь режим сна и бодрствования. А может, в Америке уже суббота, а в Питере воскресенье? Я отложила блистер. В нем оставалась последняя таблетка, и я решила выпить ее завтра. Я прикинула: скорее всего, месячные выпадут на день, запланированный для поездки в Сан-Диего. Это плохо. Но к свадьбе они должны закончиться. Это хорошо.

С чувством, что у меня все под контролем, я отправилась спать.

Я заснула на час или два, а потом проснулась. Лежала без сна, наблюдая, как шевелятся занавески, прикрывающие проход к бассейну. На улице шумели пальмы, издавая громкий металлический звук, словно кто-то тряс бухту колючей проволоки. Откуда-то проникал размытый ароматами цветущих растений дымок сигареты. Чуть сладковатый и навязчивый. Наверное, Олег курил в патио у бассейна. Со сменой часовых поясов сон превратился в череду быстрых засыпаний и внезапных пробуждений — и, похоже, не только у меня. Я представила Олега лежащим в шезлонге и выпускающим в звездное небо колечки дыма. Может, выйти к нему и спросить, почему они с Машей расстались? Теперь, когда я знала об этой истории из двух источников, мне не хватало нескольких деталей: почему расстались, планировали ли пожениться, была ли это настоящая любовь хотя бы с одной стороны, не ждали ли они ребенка. И самое интересное: почему на вопрос о сексе Олег ответил в Таллине: «А вот секс — редко»? Это звучало так, словно все эти годы секс у них был, просто не так часто, как ему бы хотелось. А как же Молчанов? Не может быть, чтобы Маша ему изменяла!