Последняя картина Сары де Вос - Доминик Смит

– Гляньте на этих бедолаг в снегу. Давайте воссоединим их с братиками и сестренками.

Элли поднимает взгляд от пола и смотрит на Марти в совершеннейшем восторге.

Кредитор, старый холостяк Корнелис Грун, заказал Баренту серию пейзажей, которую тот так и не закончил. Теперь он предлагает Саре отработать у него год в погашение долга. В открытую дверь своего дома Сара видит мейстера ван Схотена, слугу кредитора, в ожидающей бричке. Картины, которые он приобрел на аукционе, завернуты и сложены у его ног. Сара выходит на улицу, закрывает за собой дверь и замирает на пороге, уперев обе ладони в зеленую дверь, слово пробует нагрев чайника. Ей страшно: вдруг без оболочки дома, без земных напоминаний о краткой жизни Катрейн она забудет, как выглядела дочь. Легонько оттолкнувшись от двери, она поворачивается к улице. Соседи, по большей части тоже художники, вышли с ней попрощаться.

Сара и слуга на барже добираются по каналу от Амстердама до Харлема, дальше на лодке по Спарне до Хемстеде, района бюргерских поместий и лесистых дюн. Сара смотрит на поле по берегам реки. Иногда они с Барентом и Катрейн, отправляясь за город делать зарисовки, смотрели на здешние деревеньки, где собаки тянут бечевой маленькие плоскодонки, а до пастбища, чтобы подоить коров, крестьяне гребут на лодке. Барент рассказывал Катрейн о путешествиях с отцом – пивоваром, которого охватила тяга к странствиям. О лесорубах Дренте, живущих в землянках без окон, о маркенских рыбаках в свайных домах, просмоленных для защиты от вечной сырости. Он повидал леса и вересковые пустоши, провинции, ограниченные с одной стороны морем, с другой – болотами и песками. Сара воображает, как он бродит теперь в тех краях, вольный человек, а она должна отрабатывать его провинности.

Уже в темноте лодочник высаживает их на пристани в Хемстеде. Час они ждут в холодном тумане. За ветками деревьев Сара различает россыпь домишек, одинокую свечу в окне, окруженную туманным ореолом. Наконец по песчаной дороге подъезжает экипаж. На козлах рядом с кучером покачивается фонарь. Кучеру лет тридцать с небольшим. Сару с ним не знакомят, но она слышит, как ван Схотен обращается к нему «Томас», и, когда тот помогает ей забраться в экипаж, благодарит его по имени. Тот кивает и забирается на козлы. Они едут несколько миль по узкой дороге – в стороне от реки тумана уже нет – и дальше через лес из вязов и берез. Въезжают в поместье через железные ворота. В круге света от фонаря Сара различает каменный фонтан и беседку в саду рядом с дорогой. Впереди показываются каменный фасад и высокие белые окна. Мансардные окошки под черепичной крышей похожи на пещерки в обрыве.

Парадная дверь вырезана из цельного куска дуба. На ней имя владельца – Грун, а ниже герб – орел с мечом в когтях. В прихожей ван Схотен ставит картины у стены.

– Сегодня господина Груна беспокоить уже поздно, но за завтраком вы его увидите. У меня домик в дальней части поместья, все остальные спят в мансардах. Мейстер Браувер вас проводит. Доброй ночи.

Покончив с долгим и трудным поручением, ван Схотен выходит за дверь. Слышны его шаги на гравийной дороге.

Томас Браувер, держа фонарь, наклоняется к вещам Сары – тюком с одеждой и ящиком с красками. Та машинально хватает их сама, не желая даже на время расставаться со своими пожитками. Томас говорит мягко:

– Мне надо поставить лошадей в стойло, но прежде я вас провожу.

Он ведет ее по мраморному полу, за широкую лестницу, к узенькому коридору для слуг. Томас высокий, движется уверенно, от него пахнет сыромятной кожей и лошадьми. Руки в свете фонаря белые и тонкие – не верится, что он работает в конюшне и на земле. Сара поднимается за ним по крутой деревянной лестнице.

– Мейстер ван Схотен сказал, вы еще и садовник…

Томас оборачивается, улыбается и подносит палец к губам:

– Кухарка спит, и если ее разбудить, она утром подсыплет нам яда.

Они входят в чердачный коридор, идут мимо ряда закрытых дверей. Сара думает, что ее разместят рядом с кладовой, в одном помещении с дровами и торфом, но, к своему удивлению, видит просторную комнату в дальнем конце дома, под огромными стропилами. Три мансардных окна выходят в сад, железная рама кровати закреплена на стене. Здесь есть стол, мольберт и комод для вещей. Томас зажигает свечу и желает Саре доброй ночи. У него доброе лицо, лицо человека, который проводит время с розами и лошадьми. После его ухода она осматривает комнату, удивленно думая, что, судя по всему, ей выделили самую большую комнату, где прежде жил дворецкий. Неожиданная привилегия. Пахнет здесь не опилками и торфом, а лавандой, воском, свежими стружками. Сара распаковывает свои вещи, надевает ночное платье и ложится на ватный тюфяк поверх одеяла – как будто, пока она не легла на простыни и не укрылась, она еще не совсем здесь.

Корнелис Грун – ревматический холостяк под семьдесят – происходит из семьи основателя Хемстеде, известной с двенадцатого века. Некоторое время он служил инспектором мер и весов в Харлеме, потом стал купцом в Ост-Индской компании, а со временем унаследовал отцовское состояние и перебрался в поместье. Он – ученый-любитель, собиратель, садовник. Он ходит в шлафроке на бархатной подкладке и носит на кожаном поясе ножницы на случай, если срочно захочет отрезать побег или листок. Ими же он режет табак для длинной глиняной трубки, которую носит за поясом рядом с ножницами. Долгая холостая жизнь приучила его потакать своим желаниям и следовать внезапным прихотям. В первое утро, когда Сару еще до света зовут завтракать, она видит его возле портрета (судя по фамильному сходству, там изображен его отец) примерно в той же позе – руки сцеплены за спиной, глаза устремлены вдаль словно в раздумье о некоем тяжелом бремени или потере. Глаза у Корнелиса неожиданно ярко-голубые.

Стол накрыт словно для роскошного натюрморта – орехи и нарезанные яблоки разложены на серебряных блюдах, в корзинке разломанный на куски хлеб, рядом круглая головка сыра в желтом воске. На противоположных концах стола лежат белые крахмальные салфетки и стоят расписные фарфоровые тарелки. Грун поворачивается и мгновение смотрит на Сару. Он высокий, бледный и сутулится, как будто его тянет вниз какая-то тяжесть. Никакой формальной процедуры знакомства – он заговаривает так, будто продолжает беседу, начатую в соседней комнате.

– Вас беспокоят сны, мефрау Вос?

Она идет через комнату к нему.

– Не особо.

– Я попросил мефрау Стрек положить вам в комод лаванду – она отгоняет дурные мысли и нехорошие сны. Мне нравились работы вашего мужа, но у него были определенные недостатки, в том числе – неумение что-либо закончить. Мне думается, он тревожит ваши сны, и я очень об этом сожалею. – Он смотрит в окно, выходящее в сад, – первые лучи пробиваются сквозь деревья. – Каждое утро я стою здесь и смотрю, как солнце золотит кроны и гроты. Как будто переводишь дух перед началом трудного дня. Вы голодны? Или можете перед завтраком посмотреть со мной дом?

Сара не ела с Амстердама и от голода еле держится на ногах.