Пока я на краю. Повесть - Евгения Пастернак

В ответ пришел лаконичный смайлик.

Алла думала еще поваляться, но поняла, что выспалась. Поднялась, прислушалась. Мама привычно возилась на кухне. Есть хотелось, но пересекаться для этого с мамой… Алка решила перекусить где-нибудь в кафе. Если деньги остались.

И тут она вспомнила – у нее же есть свои деньги! Кровные, заработанные! Алка достала из рюкзака конверт, пересчитала. Не только на кафе – на ресторан хватит! Еще пару таких заработков – и можно будет шикарный смартфон купить! Настроение окончательно поднялось до отметки «отличное».

Алка умылась, оделась, сунула деньги в рюкзак и уже собралась тихонько смыться.

До нее донесся странный запах. Мама жарила что-то на сале. На памяти Алки такое случалось, когда они переехали в новую квартиру – папа влез в ипотеку и они полгода использовали дешевые продукты. Тогда Алка впервые услышала, как родители ругаются в голос.

Алка задумчиво пожевала губу и направилась в гостиную. Там в старой деревянной шкатулке хранились деньги «на жизнь». Обычно денег было много, Алка потихоньку таскала, когда ей было очень нужно. Сейчас пачка купюр оказалась тоненькой, много тоньше, чем та, что лежала у Алки в рюкзаке. А, ну да, у мамы зарплата только через три дня.

Алка вздохнула, вынула деньги из рюкзака и сунула на дно шкатулки. Пусть мама думает, что завалились. Секунду поколебалась, забрала несколько крупных купюр: в конце концов, ее завтрак в кафе – это тоже «на жизнь».

И очень осторожно, стараясь не хлопать дверьми, выскользнула из квартиры.

* * *

Подходя к офису, Алка постаралась принять как можно более озабоченный вид. С порога налетела на Хантера, потребовала работы. Хант с радостью припахал ее следить сразу за тремя подопечными, а сам переключился на интересное – сочинять какой-то сценарий.

Зёма щелкал мышкой, бормоча ругательства в адрес Пантеры, которая не могла поставить банального «Адоб Премьера», накупила навороченного софта, а ему теперь разбирайся.

Яков затаился в своей комнате.

Шел нормальный рабочий процесс.

Нудная и бессмысленная работа, как обычно, быстро Алке обрыдла. Она принялась канючить:

– Хант, а что ты там придумываешь? А давай я тоже попридумываю? Я и следить, и придумывать могу одновременно!

Хантер, у которого дело застопорилось, быстро сдался.

– Надо про дома престарелых сюжет придумать, – вздохнул он. – Заказчик у Якова сейчас, надо что-то свеженькое придумать… А я на эти богадельни уже смотреть не могу!

– И в чем проблема? – удивилась Алка. – Берете пару старушек типа «божий одуванчик». Плюс старичков, любовь у них там какая-нибудь…

– Старички и старушки, – вздохнул Хант, – это все хорошо, но… неаппетитно.

Он развернул к Алке монитор своего нотика и принялся листать фотографии. Алка поежилась. Действительно, если бы ей такое попалось в интернете, она бы закрыла страницу, не успев прочитать заголовок.

– И потом, – добавил Хантер, – про божиих одуванчиков не писал только ленивый. И про любовь эту… нафталиновую… А нужно что-то новенькое!

– Слушай, – сказала Алка, – а если бы в доме престарелых жили молодые?

Хантер нахмурился… и тут же весело прищелкнул пальцами:

– Эврика! Так и сделаем!

– Погоди, – забеспокоилась Алка. – Что значит «сделаем»? А вдруг на самом деле так не бывает?

– «Не ждать милости от природы, – продекламировал Хант, – взять ее силой – наша задача»! Кто сказал?

Алка пожала плечами.

– Цитата не совсем точная, – перебил его голос Якова, – но суть верная.

Все обернулись. Яков, улыбаясь, выходил из кабинета в компании с плотно сбитым, круглолицым мужчиной в строгом костюме.

– Ну как? – поинтересовался Яков. – Есть идеи?

– Лучше! – бодро ответил Хантер. – Оказывается, в некоторых домах престарелых живут молодые люди! Им просто некуда больше податься!

– Да ну? – поразился заказчик.

– Ага, – ответил Земекис, разворачивая монитор к гостю.

На мониторе молодая, но бедная пара сидела на скамейке в окружении старичков и старушек. Алка почувствовала, что у нее отвисает челюсть.

– А что! – обрадовался заказчик. – Это идея! Свежий, так сказать, взгляд изнутри!

– Не то слово! – Хантер врал вдохновенно. – Мы же привыкли как? Дом престарелых – это кошмар и отстой! Никто по доброй воле туда не пойдет! А вот, оказывается, идут! Молодые идут! И живут там полной жизнью!

– Серию интервью сделаем! – подал голос Земекис. – И перемешаем с опросом на улице. Чтобы контраст был: на улицах думают, что тут кошмар…

– …а на самом деле неизвестно, где лучше! – закончил Хант.

Заказчик повернулся к Якову:

– Правду про вас говорят. Хорошая у вас команда! Аванс переведем завтра! Работайте!

Когда Яков проводил гостя и вернулся, он застал Алку в полном недоумении.

– Разве мы снимаем не на реальных событиях? – спросила она.

– Что есть реальность? – покачал головой Яков. – Чем она отличается от театральной постановки?

– Плохим светом! – немедленно отозвался Зёма. – Невозможностью делать дубли!

– И непрофессиональными актерами! – добавил Хант. – Реальный бомж никогда не будет выглядеть реальным бомжом!

Тут в памяти Алки всплыла картинка: полный коридор бомжей. Все очень убедительные, живописные, грязные, в лохмотьях.

И никакого запаха. Вот что ее тогда зацепило.

То есть все их «реалити-шоу» – это неправда?

Но обдумать мысль Алла не успела.

– Как там Наташа? – вдруг спросил Яков.

Алка оцепенела. Кризисный менеджер внутри молниеносно перебирал варианты. Сделать вид, что она к Панте не ходила? Раскусит. Уже раскусил. Отмолчаться? Глупо.

– У нее все хорошо, – глухо ответила Алла. – А откуда вы?..

– А что, – улыбнулся Яков, – это тайна? Или вы там обсуждали что-то ужасное? Да ладно, Алла, я просто за нее беспокоюсь. Наташа давно уже не болела.

– А что такого? – напряглась Алка. – Все болеют, разве нет?

– Просто любая болезнь, – погрустнел Яков Ильич, – следствие травмы. Или физической, или моральной. Пять лет назад, когда я нашел Наташу в клинике, у нее были отит, бронхит и аритмия. Все на нервной почве.

Хантер всматривался в монитор так, как будто на нем решалась его судьба. Земекис надел огромные наушники.

– Когда Наташа попыталась покончить с собой, ее лечили. – Яков говорил страшные вещи предельно спокойно. – И, как казалось специалистам, сняли суицидальный синдром. Но начались самые разные болячки… Как бы соматические. Хорошо еще, ума хватило со мной проконсультироваться.