10 мифов об СССР - Александр Бузгалин

Каковы были при таких условиях боевые качества ряда соединений, спешно разворачивавшихся в 1939 г., свидетельствует цитата из стенограммы совещания в Кремле начальствующего состава Красной Армии, посвященного итогам боевых действий против Финляндии, 14–17 апреля 1940 г. Говорит комбриг Пшенников (погиб в 1941 г.), командир 142-й стрелковой дивизии, которая была развернута до штата военного времени накануне «зимней» войны: «Я и командование всех частей прибыли к месту мобилизации дивизии на 3-й день… Дивизия укомплектовывалась до момента отправки последнего эшелона… и отправилась к месту ее назначения с некомплектом людского состава 10 %, конского 23 %, автотранспорта 60 %… Когда мы получили возможность проверить боевую подготовку полученного личного состава, то оказалось, что до 47 % красноармейского состава не знало материальной части положенного ему оружия. Это главным образом относилось к станковым пулеметчикам и ручным пулеметчикам. До 60 % личного состава, призванного из запаса, не стреляло в течение трех последних лет. Командный состав не знал друг друга и бойцов, и наоборот… Тактическая подготовка у наших бойцов и командиров была слабой, особенно для действий в лесистой местности. Пример – из начальствующего состава дивизии оказалось только 17 % знающих компас, карту и умеющих ходить по азимуту. Командный состав, особенно его среднее звено, не умеет использовать мощный огонь пехоты. Управление огнем и движением на поле боя фактически отсутствовали»[267].

Помимо уже упомянутых выше проблем с общем уровнем мобилизационного контингента, равно как и с качеством офицерского состава низшего и среднего звена (малограмотные офицеры в этом звене были не редкостью), при таких исходных данных невозможно было добиться качественного перелома в боевой подготовке и организации войск всего за год, остающийся до 22 июня 1941 года.

При сложившихся условиях обеспечение количественного превосходства в течение какого-то времени неизбежно должно было оставаться необходимым элементом советской военной стратегии. И в общем так оно и было. СССР к началу войны в целом опережал Германию как по наращиванию численности личного состава вооруженных сил (хотя в 1939 общая численность сухопутных войск Германии еще превосходила численность РККА), так и по оснащению их вооружением и боевой техникой.

Таблица 2

Производство танков

1 без учета самоходной артиллерии

2 первые шесть месяцев.

Источники: СССР 1930–1935 – История второй мировой войны, 1939–1945 гг. М.: Воениздат, 1973, т.1. С. 214; СССР 1937–1941 – http://www.uic.nnov.ru/~teog/tank01.htm; Германия 1934–1941 – http://www.ipclub.ru/arsenal/angar/WWII/army/germany/gertanks/panzerwaffe.htm; Германия 1938–1941 (цифры в скобках) – ww2.kulichki.ru/gerwpro3845.htm.

Таблица 3

Производство самолетов

Источники: СССР – Михаил Мухин. Советская авиапромышленность накануне Великой Отечественной войны // Отечественная история, 2003, № 3;

Германия – www.polarcom.ru/~vvtsv/s_doc15.htm

Общая численность сухопутных войск Германии на 1.01.1939 составляла 2,7 млн чел. На середину 1941 г. численность сухопутных войск Германии – 3,8 млн чел., из них против ССР развернуто 3,3 млн чел.

Вооруженные Силы СССР на 31.08.1939 составляли св. 2 млн чел., на 1.01. 1941 – 4,2 млн чел.[268]

(К сожалению, мне не удалось найти сопоставимых данных по моторизации, оснащению средствами ПВО и связи.)

Еще одним фактором, повлиявшим на решения советского руководства в пользу количественного наращивания войск и вооружений, была завышенная оценка численности вооруженных сил нацистской Германии и уровня производства в ней вооружений и боевой техники. Например, на лето 1940 года численность вооруженных сил Германии оценивалась так: «Всего до 240–243 дивизий, с общей численностью до 8 миллионов человек, 13 900 самолетов и до 9-10 тысяч различного типа танков»[269]. Если в численности дивизий ошибка не очень грубая, то количество танков и самолетов завышено примерно втрое. На май 1941 года численность вооруженных сил Германии оценивалась в 284 дивизии, а группировка войск Германии и ее союзников, могущая быть развернутой против СССР, – в 240 дивизий[270]. Как видим, и здесь разведданные заметно завышают реальную численность вермахта.

Вопрос о том, в какой мере был соблюден правильный баланс между усилиями на количественное наращивание войск и вооружений, и усилиями, обеспечивающими их качественное совершенствование, остается открытым. Впрочем, ход войны с Германией показал, что она вряд ли могла быть выиграна при более низких количественных порогах численности и оснащения РККА. Возможно, по некоторым направлениям военного строительства и было желательно и возможно перераспределение усилий в сторону качественного совершенствования, но точных весов, чтобы измерить верный баланс, у меня нет.

Это, однако, не значит, что в деле строительства РККА не было допущено серьезных (я бы даже сказал – крайне серьезных) просчетов.

Первый из них – противоречивость стратегической доктрины Советского руководства. Она, с одной стороны, фактически исходила из признания относительной качественной отсталости РККА, которую надо было компенсировать количественным перевесом, но одновременно – и из крайне завышенного представления об уровне боеспособности РККА, якобы делающем возможным развернуть широкомасштабные маневренные наступательные операции едва ли не немедленно с самого начала войны, при любых условиях, и против любого вероятного противника. Из такого подхода вытекали:

• убеждение (не только ничем не подкрепленное, но и прямо опровергавшееся теми данными, которыми не только располагало, но которыми оперировало военно-политическое руководство) в способности РККА упредить противника в развертывании;