Кляча в белых тапочках - Елена Логунова

Лично я цветущие лотосы созерцала не раз, спору нет, зрелище незабываемое, но в данный момент меня гораздо больше интересовал расположенный неподалеку поселок. Да-да, тот самый Приозерный! Я рассуждала так: сначала мы с Иркой подкатим к озеру, полюбуемся лотосами, а потом я как-нибудь между прочим уговорю ее завернуть в станицу…

Однако уговаривать подругу не пришлось, все получилось само собой. Едва мы подъехали к лотосовому озеру, как увидели на объездной проселочной дороге, у самых камышей, группу людей с хмурыми и озабоченными лицами. Там были пожилой усатый милиционер в форме, несколько мужиков в высоких сапогах-забродах и с баграми в руках, толстый мужик в цивильном костюме и рядом с ним женщина, которую я сначала увидела со спины и потому не узнала. Только когда она отвернулась, поправляя растрепанные ветром волосы, я поняла: это же Настя, внучка покойной бабы Капы! Мужик в костюме крепко держал ее за локоть, из чего я заключила, что это, вероятно, Настин муж. Лицом дядька сильно смахивал на голодного бульдога, сразу было ясно, что он чем-то крайне недоволен. Тут же, возбужденно жестикулируя, спорили еще два типа, в одном из которых я узнала противного Савву Спиногрызова.

– Я сейчас! – ничего не объясняя Ирке, я выскочила из машины и незаметно подошла к группе, центром которой были ругающиеся мужики.

Они действительно бранились, я не ошиблась.

– Ни хрена! – вопил Савва Петрович. – Охренел ты, что ли? Какого хрена я буду платить за эту хрень?

– А какой еще хрен заплатит? – кипятился Саввин собеседник. – Слить-то воду я солью, не вопрос, а только потом ее снова закачивать придется, а это уже денег стоит! Я ж с тебя за саму воду не беру, только за расход электроэнергии заплати, насосы-то работать будут не на честном слове, а на электричестве!

– Хрен тебе! – орал Савва, которого явно крепко перемкнуло на известной огородной культуре. – Мне твоей воды не нужно, можешь не наливать! Да по мне, пусть твои хреновые лотосы загнутся на хрен! У меня и так с деньгами хреново, только-только за одни похороны заплатил, теперь, глядишь, на вторые раскошеливаться придется!

– Что за хрень? – недоумевающе спросила у меня над ухом впечатлительная Ирка.

Оказывается, она не пошла любоваться цветочками, увязалась за мной следом.

– Ни хре… ничего не понимаю, – честно призналась я.

И тихо спросила у ближайшего парня с багром:

– Никак у Спиногрызовых опять что-то стряслось?

– Ну! – Хмурый малый сплюнул на сапог и зачем-то посмотрел на часы. – Бабка у них пропала, Савкина теща.

– Анна?

– Ага.

– Как пропала?

– Так.

Я начала сердиться на немногословного собеседника.

– Ты толком говори! – рявкнула Ирка. – Когда пропала, как пропала, что вообще значит – «пропала»? Померла?

– Должно, утопла, – окинув заинтересованным взглядом дородную Ирку, оживился парниша. – На другой день после похорон мамаши своей, бабки столетней, она ушла из дому и не вернулась. Люди ее тут видели, вроде лезла она в пруд, за камышами скрылась, а вылезла обратно или нет – неизвестно. Никто же за ней, ясное дело, не следил! У людей свадьба была, горько-морько, все дела, кто тут будет смотреть за чужой бабкой!

– Что, никого не удивило, что она полезла в воду? – вмешалась я. – Или она при этом в купальнике была?

– Не-а, – мужик посмотрел на меня безо всякого интереса.

Я вытолкнула вперед фигуристую Ирку.

– А раз не в купальнике, значит, не плавать полезла! – подсказала подруга туповатому парню. – Топиться небось собралась?

– Че сразу топиться-то? – Парниша при виде Ирки опять разговорился. – В этот пруд, почитай, десять раз на дню кто-нибудь лезет, то пацаны, то бомжи! Проезжий народ в воду деньги швыряет, вроде примета такая есть, если бросишь монетку – вернешься сюда еще раз. Была бы охота!

Парень снова сплюнул.

– Так Савкину бабку за нищенку и приняли, думали, насобирает себе с листьев мелочи к пенсии и вылезет, мешать не стали.

– Не везет Спиногрызовым! – излишне громко воскликнула я.

На мой голос разом обернулись Настя, ее бульдожистая половина и всклокоченный Савва Петрович. Он посмотрел на меня неприязненно, а Настя печально улыбнулась и поздоровалась.

– Это журналистка с телевидения, – тихо пояснила она мужу.

– Так, уже и телевидение появилось! Ну и семейка, все не как у людей! – брюзгливо воскликнул бульдог. – Мне посмешищем быть ни к чему, Анастасия, пойдем, мы немедленно уезжаем!

– Вот родственнички! – взвыл вдогонку уходящим Савва. – Как до денег дошло, сразу бежать! Я что, рыжий, один отдуваться? Настюха, стой! Мне бабка теща, а тебе тетка, родная кровь! Раскошеливай своего благоверного, у него денег куры не клюют, пусть заплатит за воду!

Пригнув голову, Настя поспешно шла в сторону припаркованной неподалеку красивой иномарки.

– Чего у меня куры не клюют, это не твое дело! – огрызнулся отступающий бульдог.

– Что еще за история с водой? – спросила я у нашего с Иркой информатора.

Парень хмыкнул.

– А слить ее надо, воду-то, иначе утопленницу не найдем, особенно если она в камышах застряла! Ежели не застряла, тогда, конечно, через какое-то время сама всплывет. Баграми мы где-нигде потыкали, не нашли. Другое дело, если воду слить! Только ее потом опять заливать придется, иначе лотосы загнутся к чертовой бабушке! А пруд колхозный, а колхозу резону нет деньги транжирить!

– И много денег? – поинтересовалась Ирка.

– Семь тыщ рублей!

Не сговариваясь, мы с подругой укоризненно оглянулись на отъезжающую иномарку.

– У него одна фара семьсот баксов стоит, – сердито сказала Ирка. – Это в три раза больше, чем семь тысяч!

– Ага! Трех утопленниц поднять можно! – весело хохотнул добрый молодец с багром.

– Короче, определяйся давай, платишь ты или нет, – самым решительным тоном подвел итог дискуссии Саввин собеседник. – Деньги на бочку– и топаем к вентилю. Или пусть все остается как есть.

– Нету у меня таких денег, – уперся угрюмый Савва.

– Так, здесь мне ситуация ясна, – быстро сказала я Ирке. – Жлоб гороховый ни копейки не даст, а родственный ему жлоб бульдожий уже смылся, так что пруд никто не тронет, утопленница может быть совершенно спокойна…

– Покойна, – поправила меня Ирка.

– Ага, – согласилась я, думая уже о другом покойнике – о Генке. – Давай сваливать отсюда, а? Пока Савва не пошел по кругу с шапкой в руке и просьбой скинуться на осушение водоема!

Ирка молча развернулась и потопала к «шестерке», я за ней. Мы отъехали от лотосового озера, даже не взглянув на цветы. Зато обратили внимание на высящуюся в поле железную конструкцию.