Заблудшая душа. Демонолог - Григорий Шаргородский

Мы успели — жутко возбужденные родственники Ура уже соорудили рядом с ханским шатром нечто похожее на высокую треногу. С помощью этой конструкции они и собирались повесить избитую девушку. Обнаженное тело хтарки лежало рядом. Царапины и синяки на смуглом теле вызвали у меня зубовный скрежет, а Жох громко зарычал.

Он быстро спешился и попытался пробиться к любимой, но был остановлен родственниками покойного хана, которые по неизвестным мне причинам решили наплевать на все регалии Пастуха. Кронайцы ждали только моего кивка.

Почти три десятка арбалетных болтов и стрел нашли свои цели. В следующую секунду кронайцы с видимым наслаждением покинули седла и в капусту изрубили оставшихся приближенных Ура.

Жох наконец-то смог обнять любимую. Более сообразительный Карн помог ему разрезать веревки, а кронайцы взяли так и не пригодившуюся палачам виселицу-треногу в круговую оборону. Шип толкнул меня в бок, намекая, что мы остались без прикрытия. Черныш оказался догадливее своего всадника и быстро вошел в охранный периметр без малейшего понукания. Оба батыра и простые воины Жоха подобрали брошенных лошадей и образовали второй пояс обороны. Постепенно ставка бывшего великого хана начала обрастать воинами Жоха и сочувствующих ему ханов.

За полчаса многотысячный стан степняков разделился на два лагеря. Так как сторонники потенциального Пастуха заняли ближнюю к городу часть степного стана, я забрал кронайцев и беспрепятственно отбыл в собственный лагерь, увозя с собой израненную Яну.

Как только мы оказались в безопасности, девушка была отослана к целителю, а в лагерь степняков отправились всадники, увозящие мешки с добытым в городе золотом. Что-то мне подсказывало, что в данном случае одна небольшая сумка с золотом заменит тысячу воинов поддержки.

Так оно и оказалось — уже к вечеру лагерь степняков отмечал появление в степи нового Пастуха. Конечно, они предварительно выбрали Жоха великим ханом, уравняв его с девятью главными предводителями степняков, проживавших дальше к северу. А после этого великий хан, теперь уже по праву, надел Небесную чалму и Снежный плащ Пастуха.

Советникам Лары объединение степи явно не понравится, но пока на троне Жох, агрессии хтаров можно не бояться. К тому же имелся еще один фактор влияния на высший свет степного государства.

— Ну и зачем ты туда полезла? — спросил я закутанную в покрывало Яну.

На виду девушка оставила лишь синюю припухлость на переносице. Она бы и это скрыла, но тогда пришлось бы придумывать неизвестную в этом мире паранджу. Помогать местным шовинистам в этом вандализме я не собирался — нечего скрывать от взглядов ценителей женскую красоту, даже такую, чуть помятую. Целитель срастил переломы и слишком глубокие раны, а вот сводить синяки отказался ввиду незначительности их влияния на функционирование организма. Яна ругалась и угрожала, так что добродушный толстяк вынужден был применить единственное доступное ему орудие убеждения — вызвал меня.

— Я задал тебе вопрос.

— Это было разумнее, чем отправлять туда «ящеров», — ворчливо ответила Яна.

— Ну да, а то, что ты не могла остаться рядом с любимым и не могла жить без него, не считается?

— Он рассказал тебе? — зло сверкнули глаза девушка.

Ну что ты будешь делать — то любит, то готова убить!

— Думаешь, ты общалась с потенциальным врагом без лишних ушей? Яна, я считал тебя умнее. Нет, я, конечно, знаю, что, когда женщину захлестывают эмоции, взывать к ее благоразумию бесполезно. Но ты же «камышовая кошка»! — Мне осталось лишь искренне развести руками в недоумении.

— Ван, я устала быть умной. Устала думать наперед. На моих руках кровь, а тело опозорено другими мужчинами. Мне нечего делать рядом с Пастухом, а без Жоха мне незачем жить. Отпусти.

— Куда, на тот свет? Банан! — не выдержал я и изобразил неприличный жест. Жест не входил ни в одну из местных систем знаков, но девушка все поняла. Мука в ее глазах сменилась злостью, а слезы высохли. — Девочка, никогда не решай за других. И не считай себя самой умной.

В этот момент, словно дождавшись своего часа, в шатер влетел свежеиспеченный Пастух.

— Яна!

— Уходи. — Девушка закрыла лицо ладонями.

— Да чтоб вас, идиоты! — ругнулся я, увидев, как поникли плечи Жоха и он развернулся к выходу. — Эй, Пастух, иди сюда.

Жох покорно подошел ближе. Он пока еще не осознал себя повелителем сотен тысяч воинов, но даже когда осознает, мое отношение к нему не поменяется.

— Яна, ты любишь этого идиота? — Так как девушка не собиралась отвечать на вопрос, я ответил сам, глядя Жоху в глаза. — Пару минут назад она мне сказала, что любит и жить без тебя не может. Теперь вопрос к тебе. Она убивала ударами в спину, травила людей ядом, ложилась по приказу под других мужчин. Она тебе омерзительна?

— Что вы, ваша милость, я обожаю Яну, и никакая грязь не сможет замарать ее образ в моих глазах.

— Хорошо сказал, молодец! Обещаешь никогда не вспоминать об ее прошлом?

Вместо ответа Жох уже становящимся привычным жестом откинул полы Снежного плаща, встал на колени и стащил с головы Небесную чалму. Вслед за этим он начал монотонно говорить на хтарском языке. Для меня это действо не имело смысла, а вот Яна точно знала, что происходит. Сначала она убрала ладошки от лица, а затем ее глаза широко распахнулись.

Похоже, здесь приносили какую-то жутко важную клятву.

Жох замолк, зато заговорила Яна. Она, больше не стесняясь синяков, встала на колени и тоже разразилась длинной речью на хтарском.

Так как влюбленные не видели никого, кроме друг друга, я тихо выбрался из шатра на свежий воздух.

Вход охраняли «ящеры» в шлемах. Причем один был чуть ближе ко входу, чем это было нужно. Своих бойцов я узнавал и в броне.

— Барсук, скажи Морофу, что мы сворачиваем лагерь.

— А на свадьбу не останемся?

— Валат, блин, тебе никто не говорил, что подслушивать вредно для здоровья?

— Буду знать, — пробурчал из-под шлема Барсук и быстро отправился передавать мой приказ воеводе.

На свадьбу мы все же попали. Утром, когда все шатры и палатки были уже собраны, от галдящей массы гуляющих хтаров отделилась группа всадников. Впереди ехала парочка в белоснежных одеяниях. У Жоха, точнее, Пастуха по имени Ж имелась только одна синяя деталь — чалма. Белоснежный плащ был наброшен на серебристую «чешую».

Кстати, почему у меня до сих пор нет такой фишки?

Яна также была одета в белоснежный костюм из воздушных шаровар и длинной рубахи с вырезами по бокам. И по шароварам, и по рубашке ветвилась серебристая вышивка. Волосы девушки были скрыты под белым платком. На таком фоне смуглое лицо Яны стало еще темнее, но ничуть не менее привлекательным — правду говорят, некрасивых невест не бывает.

Молодых сопровождали полсотни знатных степняков, среди которых только с десяток был в серой броне, остальные красовались в черных доспехах.