Смятый лепесток - De ojos verdes

прислала с курьером мне на работу цветы и мини-набор из дерева для сервировки. Такая прелесть! Заценишь.

– Не думал, что вы так тесно…общаетесь.

Яна отмахивается и смешно кривится.

– Если отмести предрассудки и забыть о том, что ребенка тебе родила она, а не я, – передергивает от этой фразы, которую я списываю на легкое опьянение девушки, – Алина интересный человек. Но мы не общаемся, Зотов. Точнее, вне наших общих встреч, когда присутствуешь и ты, и Мия, мы нигде больше не пересекаемся. И подарок – это красивый жест. Она молодец.

Мне становится не по себе. Не хочу больше говорить о ней. Такой…такой слишком правильной.

– Ян, поехали? У нас есть дела поважнее, чем беседы в полупустом ресторане, правда?

Дважды ей повторять не приходится. Уже через полчаса буквально вваливаемся в квартиру, начав прелюдии ещё в лифте. Коробку торта и цветы оставляем в кухне, даже не удосужившись поместить первое – в холодильник, второе – в вазу. Срываем друг с друга одежду по пути в спальню, где я намерен устроить ей настоящий марафон. За прошедшие недели разлуки уж очень соскучился по женушке.

Каждый её оргазм сопровождается надрывным криком, который я пытаюсь поймать, прижимаясь к губам голодным поцелуем. Хочу сегодня выжать её, вытр*хать всю спесь, которую обожаю в ней. Горячая, дерзкая, раскрепощенная. Балдею от такого сложного сочетания. Женщина, которая знает, чего хочет. Тело с идеальными изгибами раскачивается в такт моим движениям, когда отбойным молотком вбиваюсь в неё. Секс с Яной – всегда фейерверк. И он сопровождается укусами, царапанием, давящими на поясницу миниатюрными икрами, требующими ещё и ещё, быстрее и быстрее. Развратные и пошлые. Открытые. Не притворяющиеся тем, кем не являемся, а именно – сдержанными скромниками. Просто настоящие. На инстинктах. На грани безумия.

– Зотов, ну давай же, пожалуйста, заделай мне ребеночка, – хнычет в какой-то момент Яна, кусая мочку моего уха.

Я, конечно, довожу её до очередной разрядки. Но после этой молитвенной просьбы во мне что-то обрывается. К счастью, она так устала, что не замечает перемены моего настроя, когда я скатываюсь к краю кровати. Оборачиваюсь. Смотрю, как тяжелеют её веки, накрывает себя тонким одеялом в полудреме и удовлетворенно зевает. Только спустя несколько минут, когда понимаю, что заснула, я всё же встаю и отправляюсь в душ, смывая следы нашей близости.

Чувствую себя подонком. Оттого, что не могу дать ей это – счастье материнства. Почему так? Там, где я хотел убить зарождающийся росток, расцвело прекрасное дерево вопреки всему. Там, где я хочу посадить цветок, семя будто умирает ещё в перспективе. Может, это моё наказание? Может, кроме Мии у меня больше не будет детей? Здоровье, финансовые возможности, желание плодиться – всё есть. А толку – нет.

Выхожу из ванной и всё же помещаю многострадальный торт в холодильник, а букет – в какую-то тару, которую смог найти за неимением вазы.

Я не курю. Отец ещё в подростковом возрасте достаточно доходчиво втолковал информацию о вреде курения, предупреждая, что пилот должен быть в отменной физической форме. Это не значит, что представители профессии не курят. Просто лично у меня он тогда отбил охоту. Но сейчас чудовищно хочется закурить. Пустить сизый дым в створку приоткрытой форточки, наблюдая, как рассеивается в темноте летней ночи. Говорят, монотонные действия помогают справиться с нервным напряжением.

Стою у окна и вслушиваюсь в тишину. Почему всё чаще и чаще я чувствую мерзкое дыхание неопознанного страха у себя за спиной? Мышцы каменеют от присутствия чего-то гадкого. Было время, я гордился своими достижениями, был полностью удовлетворен жизнью, считал, что на вершине. А потом Соня умерла, и всё светлое, что во мне было, будто заколотили вместе с ней в гроб. Так себе оправдание тому, что сделал потом. Оглядываюсь на эти пять лет, испытывая противоречивые эмоции. Ведь, с одной стороны, я так и не отомстил, поняв, что просчитался, и это не даст мне успокоения. С другой же стороны, Алине я сделал больно. Эта девушка ненароком приняла на себя весь удар. И самое поразительное, что на почве этой боли взросло нечто чудесное. Мия.

Боже, это непередаваемо. Её ручки на шее, звонкий голосок, которым произносит «Папа», глазки, наполняющиеся слезами, когда мы прощаемся…

Ради дочери я стремлюсь искоренить весь мрак, распрощаться с демонами, которые, кажется, обжились и не хотят меня покидать. Быть отцом, который может научить чему-то стоящему, являться стеной и опорой, мужчиной. Каким, наверное, был мой собственный. Увы, я далек от этого идеала. Я не смог посвятить себя одной женщине и любить её всю жизнь, как он. Расставил иные приоритеты и прожигал дни красочно по меркам двадцать первого века.

Мия тянет меня к прежнему свету, но есть дно, которое держит тяжелыми стальными цепями. Что-то неуловимое витает в воздухе, будто есть шанс стать нормальным человеком, но я продолжаю игнорировать его, не осязаю это «что-то» рядом.

Бью кулаком в стену несколько раз, сатанея от внезапной злости, вызванной беспомощностью перед этим фактом. Хочу вырваться и снова падаю. Полёты, полёты, полёты. Девки, готовые расслабить, утешить, подарить наслаждение. Яна, которая принимает это как данность, всё равно ждёт и хочет от меня детей. Алина, которая никак не вписывается в общую картину, но является неотъемлемой частью.

Вздыхаю.

Может, я просто устал. Живу в этом режиме вечных дорог и перелетов уже восемь месяцев. Психика дает сбой. И это негативное состояние – первый звоночек к тому, что я так и не разобрался со своими внутренними проблемами…

Терзающие меня мысли не дали уснуть до самого утра. Стоило прикрыть веки, мелодия будильника заставила вскочить, словно приложив дубиной по башке. Собирался я тихо, чтобы не разбудить спящую Яну. У неё сегодня выходной. А я еду к родителям, знакомить их с внучкой, как и мечтал уже давно.

К девяти часам заезжаю за Алиной и Мией. Кажется, бурная ночь была не только у меня. Успеваю заметить темные круги под ее глазами прежде, чем она водружает очки на нос. Ехать нам около трех часов, такси удобное, потихоньку в пути укачивает… Дочь сидит на коленях, восторженно наблюдая за сменяющимися пейзажами. Аля говорила, что не выезжала с ней за пределы городка, поэтому такая реакция естественна. Мне кажется, я сомкнул веки всего на секунду. Но когда раскрыл их, малышка уже сопела мне в шею, крепко заснув. Блаженно зажмурился и вдохнул её запах. Погладил по золотистым косам, украшающим голову. Повернулся и поймал внимательный взгляд своей «соседки».

– Это самое правильное, что может