Книга огня - Анна Гурова

— Думаешь, он о ней знал?

— Конечно. Недаром он так старательно нас туда заманивал.

— Как — «заманивал»?

— Ты видела рисунок на кастрюле?

— Да…

Ей вспомнились слова старика.

— Он сказал — «Черная луна» усиливает вкус и запах…

— Да-да, я тоже слышал. Но наверняка не только. Встречу Вальтера — спрошу, что она еще означает. Думаю, без внушения не обошлось. Хотя мы и так были голодны, второй день в лесу — почему бы и не пойти на запах? Причем заметь — мы могли добраться до владений Ульриха одним-единственным путем…

— Мост!

— Он самый, — Грег поглядел на старика и добавил: — Не удивлюсь, если он эту ловушку и придумал. Зеленым драконам не хватило бы воображения.

С пола донесся шорох, зубовный скрежет и тяжелое дыхание — Ульрих перестал делать вид, что лишился сознания, и пытался нашарить нож на поясе. Лицо у него было теперь не красное, а бледное, залитое холодным потом. Сквозь стиснутые зубы то и дело прорывался жалобный стон…

— Весь вечер мы следили друг за другом, пытаясь понять, кто на что способен, — продолжал Грег, приглядывая за ним. — Он все думал, как бы меня прикончить, чтобы при этом не пострадать самому. Граф очень заботится о себе. По его словам, он прожил тут сто лет — почему бы не прожить еще столько же? Оружием ему меня не победить — оставалось прибегнуть к магии или яду. И когда он обнаружил, что я не разбираюсь в печатях…

Грег наклонился к искалеченному старику и забрал у него нож. Ульрих отшатнулся и пополз прочь, скользя пятками по каменным плитам, пока не уперся затылком в ножку стола.

— Я был вынужден, — раздался его хриплый голос. — Я ненавижу драконов так же, как ты… Я хочу, чтобы они все подохли… Зеленый клан — только средство, чтобы справиться с красным… Пусть гады пожрут друг друга! Всего одна жертва…

— Одна?

— Ну, не одна… Что такое несколько жизней… даже несколько десятков или сотен… ради выживания человеческого рода!

— Ты уже дважды ошибся, — покачал головой Грег. — Я вовсе не ненавижу драконов.

Он достал из ножен чинкуэду.

— И какое мне дело до выживания человеческого рода? Особенно если он состоит из таких, как ты?

Аличе увидела лицо Грега, и на нее словно холодом дохнуло. Словно распахнулась пасть невидимого чудовища, обнажая ядовитые клыки…

— Грег, остановись! — воскликнула она. — Святая Невеста велит нам прощать врагов!

— Гм… Ладно, попробуем. Я его прощаю.

С этими словами Грег опустил чинкуэду — так быстро, что Аличе не заметила его движения. Лезвие блеснуло и сразу стало черным. Ульрих обмяк и рухнул на пол: тело упало в гнилую солому, голова укатилась под стол.

— Я сделал это без ненависти, — сказал Грег, глядя на окровавленное лезвие. — Пока разницы не ощущаю.

Аличе стояла как громом пораженная. Хоть она и пережила два драконьих налета, но впервые на ее глазах человек зарезал человека.

— Ты его убил, — прошептала она, борясь с нахлынувшей дурнотой. — Как ты мог?!

Грег ответил удивленным взглядом:

— Чем ты недовольна? Я сделал так, как ты хотела.

— Я ничего такого не хотела!

— Ты ж сама сказала…

— Да о чем с тобой говорить! Убийца!!!

Грег пожал плечами и перевел взгляд на лезвие.

— Ничего себе! Посмотри-ка на это! И это называется — кровь?

Аличе взглянула на меч, потом на старика. Зрелище в самом деле было странное. Из рассеченных вен графа медленно сочилась вязкая черная жидкость, распространяя резкий, ни на что не похожий запах. Но Аличе могла поклясться, что уже обоняла этот запах… во сне про котел!

— Это не кровь… — пробормотала она. — Это какая-то смола!

— Черная кровь, которая медленно течет и горит, если ее поджечь, — произнес Грег, поднося к лицу лезвие чинкуэды и принюхиваясь. — Только у одного существа я встречал такую же кровь…

— Кровь дракона?!

— Да… Но все это очень странно. Ульрих же был человеком.

Грег склонился над трупом и распорол на нем рубашку.

— Что ты делаешь? — беспокойно спросила Аличе, вспомнив, как Грег слизывал драконью кровь с меча. — Ты хочешь сказать, что граф был оборотнем?

— Нет — иначе он бы принял истинный облик после смерти. Да и убить себя так просто не позволил бы… Я просто хочу посмотреть… Ну вот, так и думал!

На теле Ульриха обнаружилось множество рисунков. Аличе бросился в глаза один, на седой груди: пара рук, держащая напротив сердца человеческий череп.

— Что это означает?

— Хотел бы я знать, — проворчал Грег. — Просил же Вальтера — научи меня алхимии! Одно ясно — этот Ульрих драконом не был, но какое-то отношение к ним имел. Только то, что он прожил тут не меньше ста лет…

Он еще миг подумал и уверенно произнес:

— Это он выбил глаз Гарронграйму. И зачарованное «копье прапрадеда», что висит у него на стене, — это его копье. Видно, с тех пор у него с местными драконами и заладилась, так сказать, дружба… Еще бы — чародей, который сумел ранить дракона! А может, он и убивал их, кто знает… — Грег хмыкнул. — Знаешь, я теперь верю в драконьеров. Один из них перед нами.

— Что ж, — едко проронила Аличе, — теперь он больше не сможет ранить ни одного дракона. Ведь ты его убил!

— Ты не забыла, что он перед этим собирался убить меня, да и тебя тоже? Покажи-ка руки…

Грег вгляделся в печати Аличе.

— Что-то пошло не так, как рассчитывал граф. Почему эти рисунки обожгли его?

Аличе не ответила. Она следила, как черная лужа крови Ульриха расползается по полу. Да сколько же в нем этой крови? Медленно, но все течет и течет. И постепенно приближается к очагу…

— Надо уходить! — воскликнула она. — Сейчас тут все полыхнет!

— Пойдем. — Грег вытер клинок о рубашку Ульриха и убрал меч за спину. — Путь еще долгий. И не будем забывать, что зеленые драконы, сколько бы их ни осталось, ждут свою жертву. Когда Ульрих не приведет ее, они прилетят сюда.

— Но как мы узнаем, куда идти?

— Легко. Выйдя из дальних ворот, надо свернуть налево, там по краю утеса идет звериная тропа. Мимо рыжего леса, через плато — прямо на Черный Верх…

Грег удивленно взглянул на Аличе и потер лоб.

— Откуда я знаю?

Девушка смотрела как зачарованная — в сумраке на лбу Грега разгоралась золотая звезда.

Амаро, самую северную из столиц Пяти Герцогств, называли еще городом Святой Невесты. По легенде, она была отсюда родом и неофициально считалась его покровительницей. Но Даниэлю не верилось, что Святая Невеста — идеал самопожертвования, чистой и верной любви — могла родиться именно в этом месте. Просто удивительно, до чего оно ей не соответствовало.