Выбери меня, девочка - Анастасия Пырченкова

путь.

— Спасибо, — тут же потянулась за обозначенным. — Долго еще? — поинтересовалась, откручивая крышку.

— Чуть больше часа, примерно. Можешь еще поспать.

— Нет, я уже выспалась, — покачала головой, принимаясь пить.

Правда почти сразу подавилась глотком.

— Дамир тебя уже потерял. Тенгиз тоже в курсе.

Ой, мамочки…

Что-то быстро они все.

Когда не надо.

— И что теперь?

— Ничего. Ты будешь есть и отдыхать, с остальным я сам разберусь.

Мне бы его уверенность.

Я весь дальнейший путь нервно оглядывалась в боковые зеркала в ожидании погони, пока Ильяс не выдержал.

Машина остановилась на обочине, ягоды и фрукты были отобраны властным движением и заброшены на заднее сидение, а сама я все с той же подачи оказалась пересажена к мужчине на колени.

— Ты что…

“...делаешь?” — закончила про себя.

Вслух не смогла произнести больше ни слова.

Губы Ильяса смяли мои в то же мгновение, заставив позабыть обо всем на свете. Одной рукой он удерживал меня за талию, во второй сжал мои волосы в кулак, не позволяя отстраниться или отвернуться. Да я и не пыталась. Обняла его ответно за плечи и просто растворилась в его близости.

Сперва фактически грубые касания приобрели легкость и мягкость. Рука в волосах ослабила хватку, а губы перестали жадно терзать мои, став более нежными и ласковыми.

— Ильяс, — выдохнула в перерыве и отстранилась.

Дышать удавалось с трудом. В груди пекло то ли от недостатка кислорода. То ли еще отчего-то. Не додумала. Как только мужчина вернулся к продолжению прерванного.

Новый поцелуй закружил голову пуще прежнего. Подарил легкость и забвение. Как если бы я выпила бокал шампанского. Лежащая на моей талии рука скользнула на живот, пальцы проникли под пояс спортивок. Хотела воспротивиться, но вместо слов получилось невнятное мычание. А потом мне стало все равно. Как только мужские пальцы добрались до трусиков и легли на мою плоть.

Кровь прилила к мозгам, буквально вскипятив их. Смущение и стыд принялись бороться с желанием получить больше. Ведь мы посреди дороги, у всех на виду, а он… он…

Так откровенно и открыто сводит с ума!

Озабоченный!

И из меня такую же делает.

Ведь вместо того, чтобы продолжить сопротивление и остановить намечающееся безумие, я шире раздвигаю ноги. Пальцы уже не просто ласково поглаживают, а опять проникают внутрь, как тогда, в ванной. Все глубже и глубже. Рождают внизу моего живота знакомое томление. И все, что я могу, подаваться навстречу этим движениям, растворяясь в волне резко накатившего удовольствия. И еще в одной. И еще. Пока в разуме не стало окончательно пусто, а внутри не взорвалось яркое солнце. Ослепило. Оглушило. Дезориентировало. На достаточно продолжительное время. Пришла в себя полулежа в руках Ильяса, а он ласково мне улыбался.

— Все, успокоилась? — переспросил, не скрывая насмешки.

Но у меня сейчас даже сил не было на нее реагировать.

— Угу, — прикрыла веки обратно.

Приятные волны все еще гуляли по телу, удерживая в своем плену, где нет никого кроме меня и любимого.

— Ну, поехали тогда.

Ильяс помог мне усесться ровнее и удобнее на нем, боком к нему, и из рук так и не выпустил.

— Ильяс? — напряглась, как только поняла, что он собрался вести машину в подобном положении, вместе со мной.

— Не ерзай, а то еще раз успокою, но уже иначе, — предупредил он.

И я тут же замерла.

Почему-то до меня только сейчас дошел факт того, что я не просто куда-то еду с ним наедине, а что нам и ночевать придется вместе! И…

Ой, мамочка…

Что я творю, что творю…

Нет, не жалею, но голову вновь поднимает страх.

Впервые в жизни я не знаю, чего ожидать от будущей ночевки.

Он ведь будет приставать.

Да?

Глупый вопрос.

Конечно, будет.

Раз уж украл и возвращать не собирается, а я и трогать себя позволила. Не один раз. И вообще…

Я готова к такому?

Наверное, больше да, чем нет.

Но все равно страшно.

В первый раз же больно. А вдруг я не смогу из-за этого расслабиться? И вообще не смогу. Ничего. Разочарую Ильяса. И ему не понравится быть со мной. Или…

— Не знаю, о чем ты думаешь, но заканчивай себя накручивать, кошка, — венул к настоящему веселый голос Асатиани. — А то начну подозревать, что я все-таки зря остановился.

— Не зря, — тут же поспешила я его заверить. — Просто… — замялась.

Так и не нашлась с объяснениями.

— Просто? — переспросил Ильяс, выгнув брови.

— Мы же будем вместе ночевать, да? — закусила губу от волнения.

Ильяс заулыбался.

— Несомненно, — кивнул.

И хоть смотрел он не на меня, а на дорогу, уверенно ведя автомобиль вперед, я была уверена, что он видит каждое изменение в моей мимике. Но и скрыть эмоции не получалось.

— И ты будешь приставать, да?

Улыбка на мужских губах стала явнее.

— А ты как хочешь?

Уже никак!

Его вопрос не просто смутил и заставил покраснеть, но и добавил градус моей неуверенности.

Ведь прекрасно знает, к чему я веду, и все равно… что? Издевается! Как есть издевается! Ну, ладно! Сам напросился!

Главное, самой не дать заднюю…

Развернулась к нему корпусом, прижавшись к его груди своей, и обняла за шею обеими руками. Глубоко вдохнула, зажмурилась и сказала то, чего бы в иной ситуации ни за что никому не сказала.

— Как я хочу? — прошептала на мужское ухо. — Хочу, как тогда, в наше первое с тобой утро. Проснуться в твоих объятиях, чтобы ты обнимал меня, крепко прижимая к себе. Кожа к коже. Хочу снова ощутить твои губы на моей спине. Твои руки на моем теле.

А вот для того, чтобы произнести дальнейшее, пришлось брать паузу. Но я смогла.

— Хочу, чтобы ты опять подмял меня под себя…

Машина резко затормозила. Я оказалась без слов пересажена на пассажирское кресло, после чего Ильяс выбрался наружу, громко хлопнув дверцей.

И наверное, мне должно быть безумно стыдно…

И на самом деле мне очень и очень стыдно за подобные откровения.

Но, к черту, оно того стоило!

Да простит меня Всевышний за такое поведение.

Ильяс

Дыши, Ильяс, дыши.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Снова и снова.

Пока в груди печь не перестанет, в висках стучать оглушающе громко, а в штанах болезненно давить стояк.

Твою мать!

Не ожидал он