Оно. Воссоединение - Стивен Кинг

В тот день Билл Пеннивайза не увидел – зато увидел призрака. Настоящего призрака. Тогда Билл в это поверил, и ни одно из последующих событий не поколебало его уверенности в том, что так оно и было.

Он шел по Уитчем-стрит, какое-то время постоял у водостока, где Джордж встретил свою смерть в тот дождливый октябрьский день 1957 года. Присел, всмотрелся в водосток, устроенный в вырезе, сделанном в бордюрном камне. Сильно стучало сердце, но он все равно всматривался в черноту.

– Выходи, почему ты не выходишь, – прошептал он, и у него возникла не такая уж безумная идея, что голос его плывет по темным тоннелям, где с потолков капает вода, не затихает, а продвигается и продвигается вперед, подпитываясь собственным эхом, отражаясь от покрытых мхом стен и давно вышедших из строя механизмов. Он чувствовал, как его голос разносится над медленно текущей водой и, возможно, слышится в сотне других водостоков по всему городу. – Выходи оттуда, а не то мы придем и вытащим тебя.

Он нервно ждал ответа, опустившись на корточки, зажав руки между бедрами, как кэтчер между подачами. Но ответа не последовало.

Билл уже собрался встать, когда на него упала тень.

Он резко вскинул голову в предвкушении схватки, готовый ко всему… но увидел мальчика лет десяти, может, одиннадцати, в потрепанных бойскаутских шортах, выставляющих напоказ ободранные коленки. В одной руке он держал мороженое «Фруктовый лед», в другой – фиберглассовый скейтборд, которому, судя по виду, доставалось не меньше, чем коленкам. Мороженое прямо-таки светилось оранжевым. Скейтборд – зеленым.

– Вы всегда разговариваете с водостоками, мистер? – спросил мальчик.

– Только в Дерри, – ответил Билл.

Какое-то время они очень серьезно смотрели друг на друга, а потом одновременно рассмеялись.

– Я хочу задать тебе глупый во‐опрос, – обратился к мальчику Билл.

– Хорошо, – ответил мальчик.

– Ты когда-нибудь с-слышал что-то из такого водостока?

Мальчик посмотрел на Билла, как на чокнутого.

– Ла-адно, – кивнул Билл. – Забудь мой во‐опрос.

Он двинулся дальше, прошел с десяток шагов – направляясь к вершине холма и подумывая о том, чтобы взглянуть на свой прежний дом, – когда мальчик его позвал:

– Мистер?

Билл оглянулся. Пиджак спортивного покроя он повесил на палец и закинул за плечо. Верхнюю пуговицу рубашки расстегнул, узел галстука ослабил. Мальчик настороженно его разглядывал, словно сожалея о решении продолжить разговор. Потом пожал плечами, как бы говоря: «Почему нет?»

– Да.

– Да?

– Да.

– И что оттуда говорили?

– Я не знаю. Вроде бы на каком-то иностранном языке. Я слышал голос, доносящийся из одной из этих насосных станций в Пустоши. Одной из этих насосных станций, они выглядят как трубы, которые торчат из земли…

– Я знаю, о чем ты. Ты слышал детский голос?

– Поначалу детский, потом он стал взрослым. – Мальчик помолчал. – Я испугался. Побежал домой и сказал отцу. Он ответил, что я, наверное, слышал эхо, разносящееся по трубам из чьего-то дома.

– Ты в это поверил?

Мальчик обаятельно улыбнулся:

– Я прочитал в книге Рипли «Хочешь верь, хочешь – нет» о парне, в зубах которого звучала музыка. Как из радио. Его пломбы были маленькими радиоприемниками. Наверное, если бы я поверил в это, то мог поверить во все.

– Понятно, – кивнул Билл. – Но ты в это поверил?

Мальчик неохотно покачал головой.

– А потом ты когда-нибудь слышал такие голоса?

– Однажды, когда принимал ванну, – ответил мальчик. – Голос девочки. Только плач. Без слов. Я боялся вытащить затычку, когда помылся, потому что думал, а вдруг я ее утоплю.

Билл снова кивнул.

Настороженность ушла из глаз мальчика, они блестели, в них читался интерес.

– Вы знаете об этих голосах, мистер?

– Я их слышал, – ответил Билл. – Очень-очень давно. Ты знал детей, ко-оторых здесь убили, сынок?

Глаза мальчика разом потускнели, в них вернулась настороженность, к которой добавилась тревога.

– Мой папа говорит, что я не должен разговаривать с незнакомцами. Он говорит, любой может быть убийцей. – Он отступил на шаг, в тень вяза, в который двадцать семь лет назад Билл однажды врезался на велосипеде. Упал и погнул руль.

– Только не я, малыш. Последние четыре месяца я прожил в Англии. Приехал в Дерри только вчера.

– Я все равно не должен разговаривать с вами, – стоял на своем мальчик.

– Это правильно, – согласился Билл. – У нас с-с-свободная страна.

Мальчик помолчал, потом заговорил:

– Одно время я дружил с Джонни Фьюри. Он был хорошим парнем. Я плакал, – деловито закончил мальчик, доедая мороженое. Высунул язык, на время ярко-оранжевый, и лизнул руку.

– Держись подальше от водостоков и канализационных люков, – ровным голосом посоветовал ему Билл. – Держись подальше от пустырей и брошенных домов. Держись подальше от грузового двора. Но прежде всего – держись подальше от водостоков и канализационных люков.

Глаза мальчика вновь заблестели, но он долго, долго молчал, прежде чем спросил:

– Мистер, хотите услышать кое-что забавное?

– Конечно.

– Вы знаете тот фильм, где акула поедала людей?

– Все знают. «Че-е-елюсти».

– У меня есть друг. Его зовут Томми Викананца, и он туповатый. Котелок не варит, вы понимаете, о чем я?

– Да.

– Он думает, что видел эту акулу в Канале. Пару недель назад он один бродил по Бэсси-парк, и говорит, что увидел этот плавник. Говорит, что высотой он был в восемь или девять футов. Только плавник, понимаете? Он говорит: «Вот что убило Джонни и остальных. Это акула из «Челюстей», потому что я ее видел». На это я ему говорю: «Канал такой грязный, что там не сможет жить даже пескарь. А ты думаешь, что увидел в нем акулу. У тебя не варит котелок, Томми». Томми говорит, что акула выпрыгнула из воды, совсем как в конце фильма, и попыталась сожрать его, но он успел убежать. Очень забавно, правда, мистер?

– Очень забавно, – согласился Билл.

– Котелок не варит, так?

Билл помедлил с ответом.

– Держись подальше и от Канала, сынок. Ты слушаешь меня?

– Хотите сказать, что вы в это верите?

Билл помялся. Собирался пожать плечами. Потом кивнул.

Мальчишка выдохнул, шипящим свистом. Поник, будто пристыженный.

– Да. Иногда я думаю, что котелок не варит у меня.