Жан Батист де Траверсе министр флота Российского - Мадлен дю Шатне

Закончив со своими делами в Бюгодьере, Жан Батист вместе с женой и маленькой Клер отправился в родовое поместье с намерением провести там все лето. Он нуждался в отдыхе после долгих лет войны, тяжелого плавания в Ост-Индию и последнего своего американского путешествия.

Но и здесь к своему горькому разочарованию он не нашел покоя. Беспорядки затронули и этот тихий уголок. Убедившись, что его присутствие лишь подогревает страсти, он решил покинуть Пуату.

Неспокойно было и в арсеналах Рошфора, Бреста и Тулона. В Гавре и Бордо участились грабежи. Народ захватывал склады с оружием: ему внушали, что оно может быть обращено против него. Все более сгущалась атмосфера всеобщего страха.

Траверсе, подобно большинству французских офицеров, склонялся к новым идеям. Как заметил историк Жозеф Мартре, “высшие офицеры военно-морского флота следовали собственным убеждениям, когда выступали за более либеральный вариант монархического правления, можно сказать, за конституционную монархию”.

Но события быстро приняли катастрофический оборот: беспорядки на кораблях и в портах перерастали в настоящий мятеж. Флагман Бугенвиль, несмотря на всю свою популярность среди моряков, был вынужден уйти в отставку с поста командующего Брестским флотом и в конце концов оказался в тюрьме. Командующий Тулонским флотом Альбер де Рион после множества угроз и оскорблений был также заключен в тюрьму вместе с капитаном де Бонвалем и офицером де Сен-Жюльеном; их, правда, потом освободили. Под арестом оказался и новый командующий флагман де Гландеве. Флагман де Флотт и капитан 1-го ранга де Рошмор окончили свою жизнь на виселице. Беспорядки усиливались с каждым днем.

Министр де Ла Люзерн ушел в отставку в октябре 1790 г. В течение нескольких месяцев его замещал граф де Флерье.

Настал черед и знаменитому маршалу де Рошамбо, любимцу французской армии, занять место в Консьержери. Когда он вернулся на родину из своего прославленного похода, на него обрушили свою ненависть те, кто недавно аплодировал его подвигам. “Этим генералам, чей авторитет был окончательно подорван, нечего было противопоставить революционному безумию, согласно которому анархия была синонимом либерализации, а всякое нарушение дисциплины означало борьбу за свободу человека”, — пишет другой известный историк Франсуа Карон.

Эти люди, пролившие свою кровь в борьбе за свободу Америки, высоко поднявшие на всех морях честь французского флага и ныне оскорбляемые и преследуемые на родине, бегут из Франции. Те, кто остались, растеряны и бессильны. Многие погибают на эшафотах, как адмирал Дэстен и адмирал де Керсен. Флот становится все более и более неуправляемым.

Революционные власти постепенно ликвидируют военно-морской флот Людовика XVI, принимая решения, продиктованные идеологией, и не желая вникать в суть дела. Голого энтузиазма недостаточно, чтобы штурмовать океан: чтобы победить в морском бою, нужно иметь современные корабли, обученный и дисциплинированный экипаж, опытных офицеров.

Флот оказался брошен на произвол судьбы, в арсеналах постепенно замирает всякая жизнь: все это играет на руку Англии, которая вскоре выставит против ослабленной Франции самого грозного из своих адмиралов, Горацио Нельсона.

Когда вместе со своим семейством Жан Батист вновь обосновался в замке Траверсе, его поначалу приняли, как принимали везде. “Соседи приветствовали и почитали в его лице героя борьбы за свободу. Однако обитатели соседнего городка, возбужденные разрушительными идеями, которые воцарились в умах после крушения монархии и религии, задумали поджечь замок. Тогда маркиз объявил, что поскольку его пребывание в родном доме является причиной раздора, он уезжает в Швейцарию и дождется там окончания смутного времени”[93]. В конце октября 1790 г., взяв с собой беременную жену и малолетнюю дочь, он покинул родной очаг и отправился в Париж, томимый дурным предчувствием: ему казалось, что он больше никогда не увидит эти края. Первый визит он нанес морскому министру графу де Ла Люзерну и узнал, что им интересуется Екатерина II. Принцу Нассау-Зигену, который находится на службе в российском флоте, требуется соотечественник, который мог бы сменить его на посту командира балтийской гребной эскадры. Нассау-Зиген назвал имя капитана 1-го ранга де Траверсе — молодого, но прославившегося своими подвигами на американской войне офицера. Дело в том, что Екатерина II берет в свою армию и флот только молодых офицеров.

Траверсе попросил министра, чтобы тот получил у короля разрешение ответить на поступившее из России предложение согласием. Такое разрешение Людовик XVI дал. Когда Бурбоны вернутся на французский трон, Траверсе неоднократно будет просить Версаль выслать ему подтверждение этой королевской санкции.

Поскольку беспорядки во Франции ширятся с каждым днем и охватили уже все королевство, Жан Батист решил на время своей поездки в Россию отправить семью в безопасное место. Он запросил для жены и дочери паспорта, намереваясь отвезти их в Швейцарию — там говорят по-французски и там сейчас находится его старинный покровитель маршал де Кастри, в прошлом морской министр.

Декабрьским вечером 1790 г. семья Траверсе выехала из Парижа в пароконной карете; на козлах сидел Пьер Говен, верный слуга. Они держат путь на Лион через Отен — так говорится в записках внучки Жана Батиста Марии Александровны Паткуль[94]. После долгого странствия по горным дорогам Юры и Альп они благополучно достигли Женевского озера и направились в замок Коппе, где де Кастри гостил у своего друга Некера.

Маршал тем временем, однако, перебрался в замок Уши близ Лозанны, на другом берегу Женевского озера. Дорога туда заняла еще один день. Маршал встретил маркиза с распростертыми объятиями, теперь Траверсе могут отдохнуть после утомительного путешествия.

Маршал объяснил Жану Батисту причины своего отъезда из Коппе. Во-первых, он несогласен с политикой Некера и ему неловко оставаться у него в гостях. Во-вторых, Коппе находится на дороге в Турин, где в это время гостил у своего тестя граф д'Артуа: могут возникнуть подозрения, что маршал обеспечивает связь между королем и его братом, что грозит серьезными неприятностями сыну маршала, который остался в Париже и по-прежнему заседает в Национальной ассамблее.

Кастри позаботился о том, чтобы его друзья разместились со всеми удобствами. Он нашел для них прекрасный дом в живописном местечке План — поблизости от Мудона, между Лозанной и Фрибуром. Дом принадлежит господину Дени Герару Фросару де Сожи, который получил его в наследство от своего кузена Луи Бенжамена, шамбелана герцога Готского и друга принца Нассау-Зигена, того самого, который в будущем станет советником при прусском дворе.