Брачный контракт с мадонной - Ольга Степнова

Я ещё раз перерыла квартиру. Сделала это как робот, у которого на исходе все батарейки.

Когда я поняла, что ничего не найду, мне пришла в голову мысль, что если с Геральдом что-то случилось, я не смогу умереть от одной только этой мысли. Мне придётся с собой что-нибудь сделать, повеситься, например.

Я посмотрела на телефон и села рядом с ним, словно пай-девочка. Он всё равно позвонит, даже если ушёл с чемоданом. В кои—то веки меня посетило настоящее чувство, разве нельзя подождать?.. Ассоль дождалась своего принца с алыми парусами, и я дождусь.

Я задремала сидя, и мне привиделся Геральд на «Мерседесе» с алыми занавесками. «Мерс» сигналил изо всех сил, надрывался, захлёбывался, Геральд пытался меня подозвать, но я не могла сделать ни шага. Меня не было, я повесилась, осталось только моё изображение на картине под названием «Портрет обнажённой».

«Мерс» всё сигналил противным, резким гудком. Я открыла глаза, сообразила, что не нарисована, а вполне реальна и могу двигаться. Противный звук оказался не гудком вовсе, а звонком в дверь.

— Геральд! — заорала я и бросилась её открывать. Мне и голову не пришло, что если бы это был Геральд, он открыл бы дверь собственным ключом.

На пороге стояла тётка с внешностью заведующей продуктового магазина. Килограмм двадцать лишнего веса, чересчур яркий грим и гонор пупа земли.

— Я сдала квартиру на сколько? — прошипела она.

— Не знаю, — я растерялась.

— За сколько?! — Она наступала уверенно и неумолимо, как цунами на побережье, и деваться от неё было некуда.

— Понятия не имею.

— Что-о?! Не имеешь понятия? Где твой сожитель? — она огляделась. — Где?!!

— Не знаю, — это была чистейшая правда, но она вывела тётку из себя.

— Тебя как звать, шалава? — заорала она.

— Не знаю, — это тоже была чистейшая правда. Тётка вдруг поостыла, и перестала напирать грудью.

— Пьяная, что ли? Ну-ка, паспорт покажь, — приказала она.

— От меня того… сумка ушла с документами, — хихикнула я.

— Ну, вот что, чокнутая ты или обколотая, не моё дело. Твой хахаль квартиру снял на три месяца, заплатил за два, а живёт уже пять. Воспользовался тем, что я в отъезде, а дочка моя кисейная барышня, наезжать не умеет. Давай, гони мне деньги за три месяца, хату освобождай, и разойдёмся по-хорошему.

— Кажется, у меня нет денег.

— Милицию позову, — не очень уверенно пригрозила тётка. Мне показалось, что она начала побаиваться меня.

— Зовите, — кивнула я, — зовите милицию, она здесь будет очень и очень кстати! А заодно прихватите и налогового инспектора, ведь вы исправно платите налоги со сдаваемого в наём жилья?! Нет? Обязательно всех приводите! — Я пошла на неё в той же манере — как цунами, готовый разрушить даже то, чего нет.

Тётка попятилась, спиной наткнулась на дверь, быстро открыла её и выскочила на площадку. Я захлопнула дверь и прижалась спиной к её мягкой обивке.

— Я вернусь! — крикнула тётка. — И не с милицией! Думаете, на вас не найдётся тяпки? Да вы в ментовку сами за помощью побежите!

Я прошла в комнату, взяла пульт и включила телевизор, чтобы не слышать подъездных воплей.

Геральд вернётся. Не сдвинусь с места, пока он не придёт. Не сдвинусь, даже если пройдёт очень и очень много времени, и через много веков археологи откопают мои останки с пультом в руке.

* * *

Сколько я просидела, не знаю. Что шло по ящику, абсолютно не помню. Очнулась я на словах комментатора: «… громкое дело об ограблении известного банкира и коллекционера картин Сергея Анкилова».

Меня словно током дёрнуло, и я уставилась на экран. Там, стараясь, тараторила мелкая, бойкая корреспондентша.

— Как уже сообщалось, пять дней назад на пульт милиции поступил сигнал от прислуги Анкилова о том, что из кабинета хозяина пропали два самых ценных в коллекции полотна, принадлежащих кисти Огюста Ренуара — «Сидящая купальщица» и «Средиземноморский пейзаж». Общая стоимость этих работ не поддается оценке, однако известно, что один из пейзажей Ренуара был продан на аукционе «Сотби» за семьдесят восемь миллионов долларов. Похищение произошло при чрезвычайно странных и загадочных обстоятельствах. Сам Сергей Мефодьевич вместе со своей женой Жанной уехал отдыхать в Венецию. Спустя две недели охранник дома, где он живёт, а также соседка с третьего этажа встретили вдруг Жанну Игоревну, вернувшуюся с отдыха в одиночестве. Горничная Анкилова также застала Жанну в квартире. И с этого места начинается мистика! Со слов прислуги известно, что Жанна лежала в кровати с сильной головной болью. Пожилая женщина, проработавшая в доме более двадцати лет и пользовавшаяся большим доверием хозяина, пошла на кухню, чтобы принести хозяйке лекарство. Когда она вернулась, Жанны в постели не оказалось. Прислуга удивилась и испугалась, она пошла искать хозяйку по комнатам. Жанну она не нашла, зато обнаружила, что кабинет Сергея Мефодьевича, всегда запертый на кодовый замок, открыт! Когда горничная увидела, что две картины варварски вырезаны из рам, она едва не лишилась чувств! Еле добравшись до телефона, она вызвала милицию и «Скорую» для себя. Женщина утверждает, что код замка кабинета знал только хозяин, он даже не позволял прибираться в комнате, где хранилась коллекция.

Теперь все — и охранник, и соседка, и горничная, — утверждают, что Жанна вела себя странно, отвечала невпопад на вопросы, была суетлива и беспокойна. Все сочли, что она поругалась с мужем и оттого вернулась домой одна раньше срока. Охранник поздно вечером видел, как девушка выбежала из дома, будто куда-то очень спешила.

Прислуга же утверждает, что два чёрных терьера, которые живут в квартире Анкилова, повели себя странно — рычали и пытались броситься на хозяйку!

Всё прояснилось, когда удалось связаться с господином Анкиловым. Оказывается, его жена никуда не отлучалась, всё это время они проводили время вместе, не разлучались ни на минуту! В квартиру приходила лже-Жанна! Она оказалась хитрой и ловкой воровкой! Остаётся только гадать, как преступнице удалось снять квартиру с охраны, открыть двери, не взломав их, а также, откуда ей был известен код замка кабинета?!!

Это преступление грозит стать самым загадочным преступлением года!!!

Вот что говорит настоящая госпожа Анкилова, с которой наш корреспондент связался в Венеции…

На экране появилась я, с бледным расстроенным лицом без косметики. Я сказала, заламывая руки:

— Мы с мужем в шоке! Это коварное, бесчеловечное преступление. В этих картинах вся жизнь моего Серёжи. Он пережил дефолт, едва не потерял бизнес, но не продал ни одного полотна. И хоть картины и застрахованы, никакие деньги не компенсируют этой утраты. Серёжа попал в больницу с сердечным приступом. Мы, конечно, прервём свой отпуск и вернёмся в Москву. Мы в шоке, но очень надеемся, что преступница будет наказана, а картины возвращены. Я просто возмущена, что она использовала своё сходство со мной.