Авантюристка - Кэтрин Нэвилл

— Я и так знаю, что она хочет сказать! — взорвалась Джорджиан. — Черт побери, как-никак это моя собственная мать!

— Наверное, я зря завёл об этом разговор… — начал было Тор, но Лелия снова его перебила.

— Вистерия, — сказала она.

— Простите? — Тор был совершенно сбит с толку.

— Вистерия, вот как это название, — повторила Лелия.

— Вистерия — это название цветка, который так нравится Лелии, — растолковала я Тору и добавила:

— В саду у Моне, в Живерни.

— Я понял, — сказал Тор.

— Наш давнишний разговор, — напомнила я.

— Совершенно верно, — подтвердил Тор.

— Я хотел бы кое-что тебе сказать, — сообщил Тор, когда вывел свою машину из подземного гаража под домом Лелии, и мы помчались по Парк-авеню.

— Боже правый, уже почти полночь! У меня самолёт завтра утром — ты не мог бы это отложить?

— Не бойся, это не займёт много времени, — заверив он меня. — Я хочу тебе сказать о моей новой покупке. Интересно, одобришь ли ты такой вид вложений.

— Если ты уже приобрёл что-то, какая разница, что я об этом подумаю? Надеюсь, это не тот род вложений, который можно увидеть только с диванных подушек?

— Ну что ты, — расхохотался он, — мне и в голову бы не пришло покушаться на твоё целомудрие. Поверь, это вложение требует многих сотен ярдов открытого пространства, чтобы быть должным образом представленным.

— Открытого пространства? Да ты шутишь — это ночью-то? Куда мы едем? Зачем ты повернул к мосту!

— Мы едем на Лонг-Айленд, куда в это время года не ступает нога цивилизованного человека. Но ведь, в конце-то концов, мы с тобою никогда не были цивилизованными до конца, правда? — Он взъерошил одной рукой мне волосы, а другой вывернул руль так, что машина стрелой взлетела на мост.

Когда я проснулась, мне показалось, что прошло много времени. Голова моя покоилась у Тора на коленях. Он ухитрился скинуть своё пальто и накрыть им меня и теперь задумчиво глядел в окно, лаская мои волосы.

Я уселась и попыталась что-нибудь разглядеть сквозь. покрывшиеся изморозью стекла. Взору открылась необъятная тёмная поверхность океана. По крайней мере я поначалу приняла это за океан. Но вскоре поняла, что это гладкий лёд то ли озера, то ли пруда. Вмёрзшие в него лодки рядами выстроились у причалов.

— И как только люди бросают здесь на зиму свои лодки? — удивилась я. — Разве они не испортятся среди льда и снега?

— Конечно, испортятся, если это обычные лодки, — согласился он. — Но перед тобой — волшебные, ледяные лодки. И та, с высокой красной мачтой, принадлежит мне.

— Ледяная лодка — так вот каково твоё вложение? — спросил я.

— Идём. Я покажу тебе её.

Мы вышли из машины в наших вечерних костюмах и зашагали по хрустевшему снегу. На открытом воздухе было гораздо холоднее, чем мне казалось, а усилившийся ветер вздымал облака снега с поверхности льда. Это придавало озеру загадочный, чудесный облик. Я сразу вспомнила сказку про Снежную королеву, которая неслась по небу в волшебной повозке и рассыпала по пути осколки льда, чтобы пронзить и заморозить сердца детей.

— Понимаешь, — возбуждённо продолжал Тор, помогая мне пробиться к причалу, преодолевая напор ветра, — эта лодка удивительно лёгкая, и у неё есть парус, чтобы использовать движущую силу ветра. Она установлена на двух полозьях…

— Как коньки, — сказала я.

Он отпер какой-то ящик на палубе лодки, извлёк из него внушительных размеров полотнище и принялся поднимать его на мачту.

— Принцип движения у моей лодки такой же, как и у обычной: её толкает ветер, надувая парус. А поскольку лодка движется по поверхности скользкого льда, которая почти не оказывает сопротивления, можно развить очень большую скорость даже при слабом ветре.

— А зачем ты его поднимаешь? — спросила я, наблюдая за его вознёй с парусом. — Не собираешься ли ты отчаливать сейчас?

— Садись, — сказал Тор, подтолкнув меня к скамейке. — Вот тебе ремень и щит от ветра.

Пока я возилась со всеми этими приспособлениями, Тор тем временем уверенными движениями расправлял парус. Прекрасный тёмный лёд вдруг показался мне угрожающим. Услужливое воображение мигом нарисовало такие картины, как я вываливаюсь из лодки, меня со страшной скоростью тащит вслед за ней, а безжалостные ледовые когти сдирают с костей мою плоть. Или ещё лучше, как ненадёжный лёд проваливается подо мною, и я окунаюсь в пучину зимних вод…

— Ты получишь громадное удовольствие, — с улыбкой заверил меня Тор, натягивая верёвку и накручивая её конец на кнехты[12].

Ветер надул парус, и лодка рывком выскочила на простор озера, набирая быстро скорость.

Стоило мне повернуться лицом к ветру, как колючие снежинки, вихрившиеся над поверхностью льда, иглами впились в щеки. Я зажмурила глаза и почувствовала, как холодный ветер обжигает кожу.

— Как тебе удаётся править этой штукой? — старалась я перекричать вой и свист ветра в ушах.

— Я или перераспределяю своей вес, или поворачиваю парус, — отвечал Тор, в то время как под днищем оглушительно загрохотал неровный участок льда, — или слегка двигаю рулями. — Его голос звучал так спокойно и уверенно, что я попыталась взять себя в руки.

Мы неслись по льду с такой скоростью, что казалось, вот-вот взлетим. Судорога страха, сводившая мои внутренности, сменилась ощущением холодного стального клинка, пронзившего живот, страх перерастал в ужас. Глазам было нестерпимо больно, я ничего не могла разглядеть от слез и лишь удивлялась, как Тор может что-то видеть без защитных очков.

Когда мне наконец удалось разлепить мокрые веки и осмотреться, я поняла, что мы сменили курс и несёмся к противоположному берегу озера. С головокружительной скоростью приближались заснеженные прибрежные кусты и деревья…

Береговая полоса быстро надвигалась на нас, и я решила, что Тор, ослеплённый и оглушённый ветром и снегом, попросту ничего не видит. Кусочки льда пулемётными очередями барабанили по корпусу лодки, а вздымаемые нами вихри снега заслоняли обзор. Мы летели все быстрее. В очередной просвет между снежными вихрями я заметила, что прибрежные деревья и скалы словно прыгнули нам навстречу, а полоса разделявшего нас льда сократилась настолько, что — о, ужас! — нам уже поздно было поворачивать!

В горле у меня пересохло, руки тряслись, а кровь стучала, казалось, в ушах. Я изо всей силы вцепилась в борт лодки и заставила себя не зажмуривать глаза, а смотреть, как мы очертя голову, потеряв контроль над лодкой, врежемся в грозную чёрную линию берега.

Но в последний момент Тор переместил тяжесть тела, и лодка пошла по кривой, повторявшей изгибы береговой линии. Время словно прекратило свой бег, я уже не слышала ни ветра, ни грохота льда — только кровь шумела в ушах.