Анна Австрийская. Первая любовь королевы - Шарль Далляр

— Вы видите, что я не могу сделать ничего.

— Извините, государь, вы можете поручить мне наблюдать за вас.

— Разве я уже не уполномочил вас во всем, кардинал?

— Хорошо, государь, я воспользуюсь данной вами властью. Если ваше величество дает позволение, позвольте мне теперь же подать вам смиренный совет.

— Говорите, герцог.

— Удалять систематически от королевы все случаи находиться в присутствии герцога Букингема было бы не только неполитично, но и невозможно. Они оба должны присутствовать на свадебных празднествах; на празднике, который вы, ваше величество, позволили мне приготовить у себя в честь будущих супругов, точно так же должны быть и французская королева, и посланник английского короля. Но сближать их беспрестанно и ежеминутно друг с другом было бы неблагоразумно. Сегодня вечером, например, прием герцога, приехавшего инкогнито, не имеет официального характера, и присутствие королевы кажется мне бесполезным. Однако если вы, ваше величество, позволили…

— Я ничего не позволял. Королева спросила меня, желаю ли я этого, а я просто отвечал, что дам знать. Сейчас пойду ей сказать, что я рассудил не исполнять ее желания.

— Могу спросить вас, государь, кого ее величество присылала к вам?

— Герцогиню де Шеврез.

Ришелье, услышав это имя, которое он, однако, ожидал, нахмурил брови, но король этого не видел.

— Ступайте со мною к королеве, кардинал, — сказал Людовик XIII, вставая.

— Простите меня, государь, — сказал кардинал с замешательством, потому что ему не очень хотелось присутствовать при объяснении, всю неприятность которого королева не преминет, и весьма основательно, приписать ему, — время не очень удобное, чтобы мне явиться в апартаменты ее величества.

— Когда я вас приведу, кардинал, — отвечал король с надменностью мелочных умов, которые поддаются в больших вещах и выказывают неукротимую волю, когда дело идет о вещах ничтожных, — всякий час и всякое место удобны. Надеюсь, никто не осмелится находить дурным то, что я нахожу хорошим.

Людовик XIII, отворив дверь, вошел в коридор, который вел от него в комнаты Анны Австрийской. У дверей королевы стоял камердинер Лапорт. Увидев короля в сопровождении кардинала, он сделал движение, чтобы поднять портьеру, но повелительный знак Людовика XIII пригвоздил его к месту. Король прошел мимо него и остановился за опущенной портьерой. Кардинал остановился рядом.

Сквозь портьеру очень ясно слышался голос королевы попеременно с голосом ее фаворитки герцогини де Шеврез.

— Я сделаю, что вы хотите, герцогиня, — говорила королева с очевидным усилием в голосе, — но я боюсь заплатить впоследствии горькими сожалениями за слабость, которую показываю сегодня, соглашаясь на ваши просьбы.

— Верьте мне и не опасайтесь, ваше величество, — весело возразила герцогиня. — Никогда вы не встретите человека благороднее и достойнее герцога.

По всему телу Людовика пробежал трепет гнева. Бешеною рукою он скорее сорвал, чем сдернул портьеру. Королева и герцогиня, закрытые занавесями кровати, по другую сторону которой они находились, услышали, как кольца сдвинулись на золотом треугольнике, но еще не видели, кто вошел. Анна подумала, что это ее камердинер Лапорт. Король вбежал с пылающими глазами, с пеной у рта, со сжатыми кулаками. Будто пьяный работник, приготовляющийся прибить свою жену. Кардинал едва успел встать перед ним и осмелился взять его за руку.

— Великая тайна выигрывать все партии, государь, — сказал он голосом тихим и выразительным, — заключается в том, чтобы видеть игру других, а свою скрывать. Скройте вашу, государь, еще не время показывать ее. Вы ничего не знаете, вы ничего не слышали. Я беру на себя все.

Не ожидая согласия, без которого, впрочем, он мог обойтись, как ему было известно, кардинал, почти потащил короля, обошел угол кровати и явился пред королевой и герцогиней де Шеврез, которые обе удивились этому двойному явлению. Приметив короля, своего супруга, Анна Австрийская вдруг встала и сделала шаг к нему навстречу, между тем как герцогиня встала позади кресла, на котором сидела королева. Физиономия кардинала, искусно принимавшая все выражения, была исполнена почтительной кротости и спокойной любезности. Людовик XIII еще трепетал от гнева, готового разразиться, и от усилий сдержать его. Никогда его мрачное лицо не было так мрачно. Однако он не торопился говорить, и королева, которая ожидала с минуту в почтительной позе, чтобы ее супруг и властелин заговорил, решилась наконец сама прервать молчание.

— Могу узнать, государь, — сказала она, — какому счастливому обстоятельству обязана я вашим посещением? Я не смею надеяться, чтобы вы потрудились побеспокоиться сами принести ответ на смиренную просьбу, с которою я не побоялась обратиться к вам.

— Напротив, именно этот ответ привел меня. Я хотел принести его вам, и если не я сам скажу вам его — вам скажет кардинал, мое присутствие, по крайней мере, придаст ему достаточный вес.

— Ваша воля для меня закон, — ответила несчастная королева, которая, давно привыкнув к любезностям своего супруга, ожидала какого-нибудь нового унижения.

Присутствие кардинала и его кошачья физиономия, улыбавшаяся возле короля, не оставляли ей ни малейшего сомнения на этот счет.

— Если ваше величество находит мое присутствие неуместным, я попрошу позволения уйти, — сказала вдруг своим звучным и небрежным тоном герцогиня де Шеврез, которая, выйдя из-за кресла, сделала королю низкий поклон.

Людовик XIII бросил на смелую герцогиню раздраженный взгляд.

— Нет, герцогиня, — сказал он сухим тоном. — Вы пользуетесь дружбой и доверием королевы, так что не можете оставаться равнодушны ко всему, что касается ее. Останьтесь.

Королева обратилась к кардиналу и сказала ему надменным тоном:

— Говорите, если так угодно королю. Я вас слушаю.

— Ваше величество, — сказал кардинал с самым любезным видом, — его величество знает, что я имею несчастье казаться вашему величеству врагом и что это наполняет мою душу горем, и захотел сегодня поручить мне передать его волю, в надежде, что эта воля будет вам приятна и вы удостоите уделить вашему верному и преданному слуге частичку вашего удовольствия.

— Что вы говорите, кардинал? — с удивлением спросил Людовик XIII.

— То, что вы, ваше величество, поручили мне сказать, — смело ответил Ришелье. — Признаюсь, я сделал по просьбе вашего величества, — продолжал кардинал, опять обращаясь к королеве, — несколько робких возражений, основанных на соображениях этикета, но король приказал мне молчать, и я был рад ему повиноваться, когда узнал, чего не знал прежде, что эта просьба была сделана моей государыней и что дело идет о том, чтобы исполнить ее желание.

Бедной Анне Австрийской приходилось так редко видеть, чтобы ее желание исполнил король, она с таким трудом решилась сделать эту просьбу, и не прежде, как после убедительных просьб герцогини де Шеврез, она так была уверена заранее в отказе, что, слушая кардинала, она спрашивала себя, не игрушка ли она обманчивой мечты. Ей показалось, что она или дурно слышала, или дурно поняла, и ее первые слова передали эту мысль.