На полпути к звездам - Джейн Донелли

Кэл был героем Анны, а Клер она не любила, в отличие от Шины. Это и сыграло роковую роль. Девушка отчеканила:

– Никогда больше, слышишь? То, что ты сделала, просто ужасно. Никогда больше не пытайся вмешаться в мою жизнь. И ни в чью другую. Как ты думаешь, понравилось бы это мистеру Хьюарду? Ты ведь не… О боже? Ты ведь не пыталась подсунуть это зелье ему?

– Нет, – тихо ответила Анна. – Но ты лучше, чем она. Я подумала, что, если ты полюбишь его, он станет гораздо счастливее.

Вся злость, бурлящая в Шине, испарилась в один миг; более обезоруживающего объяснения нельзя было себе и представить. Так или иначе, стыдиться следовало не ребенку, а взрослой женщине. Может, эта целительница и пользовалась у местных жителей популярностью, но если она не в себе, придется высказать ей это в глаза:

– Где живет эта Кэридвэн? Я сейчас же пойду к ней.

Анна объяснила, как туда пройти. Это было в дальнем конце поселка, второй магазин после почтового отделения. Дверь голубого цвета.

– Мне пойти с тобой?

– Нет уж, оставайся здесь, – отрезала Шина. – Для одного вечера ты преподнесла уже достаточно сюрпризов.

– Сказать им, куда ты пошла?

– Если только не побоишься объяснить почему.

Она опустилась на диван. Руки ее дрожали. Анна продолжала стоять у столика с пустой чашкой в руках. Ожерелье свернувшейся змейкой лежало около зеркала. Шина холодно добавила:

– Спасибо, что одолжила мне свое ожерелье. Можешь его забрать.

Из дома она вышла через кухню, спустившись по лестнице черного хода. Было достаточно темно, чтобы тут же исчезнуть из поля зрение. Она была слишком рассержена, чтобы на ходу сочинить причину, по которой ей необходимо было отлучиться.

В указанном месте находился галантерейный магазин с голубой дверью. Жалюзи были опущены, однако сквозь стеклянную дверную панель виднелся свет. Взявшись за дверной молоток, Шина решительно постучала.

Женщина, открывшая дверь, была в сером шерстяном свитере, зеленом жилете и паре красных шлепанцев. Кэридвэн казалась очень старой, но отнюдь не дряхлой и слабой. Белоснежная седина волос, щеки, розовеющие свежим румянцем, делали ее похожей не на старую колдунью, а на добрую волшебницу.

– Добрый вечер, мисс Дуглас, – поздоровалась она. То, что Кэридвэн могла видеть Шину раньше, не показалось девушке сверхъестественным. – Входите, прошу вас, – с улыбкой пригласила она.

– Вы меня ждали? – удивилась Шина, следуя за старушкой мимо полок с банками и склянками.

– Анна Морган говорила мне о вас. Она сказала, что рано или поздно вы зайдете меня проведать. Кстати, как вы оправились после падения?

– Благодарю вас, я в порядке, – ответила Шина. – Собственно говоря, я пришла поговорить об Анне.

Они очутились в теплой кухне. Похоже, что здесь все – помимо мебели – было отполировано до блеска.

На плите засвистел чайник, и Кэридвэн предложила:

– Не хотите ли выпить со мной чашечку чая?

– Видите ли, я только что выпила одно из ваших лекарств, – объяснила Шина. – Мне с трудом в это верится, но, по-моему, это был любовный эликсир.

Лицо старой женщины расплылось в добродушной улыбке.

– Ах, так он предназначался вам?

– Она добавила его в мою чашку. Я выхожу замуж за Роба, но Анна решила, что мне больше подходит Кэл. Вы дали ей эту микстуру. Из чего она состоит?

– Из меда и трав, – ответила Кэридвэн.

– Каких?

– Могу понять любопытство журналистки. – Кэридвэн добродушно рассмеялась, но Шине было не до шуток. Она по-настоящему рассердилась:

– Я здесь вовсе не за тем, чтобы писать. Я здесь, чтобы задать вам вопрос: как могли вы продать подобное снадобье ребенку? Ведь это же преступление! Это не что иное, как разновидность наркотического вещества.

– Не больше, чем вино из бузины, – возразила старая Кэридвэн.

– Что там внутри?

– Вас интересует состав? – Старуха открыла дверцу шкафчика над камином и достала одну из лежащих на полке книг в толстом кожаном переплете. Страницы давно пожелтели, а по краям стали почти коричневыми.

Шина пробежалась по страницам рецепта «Божьей феи»: «Растолочь пол-унции опия…» В самом конце она прочитала – «рекомендуется давать детям со слабым сердцем».

Она перевернула страницу:

«Применять для улучшения памяти – чай из шалфея».

«При водянке – наперстянка и ракитник».

«От судорог – рассыпать серу под подушкой».

«Страдающим излишним весом…» рекомендовалось утром и вечером принимать по тридцать толченых семян крапивы.

Кэридвэн открыла и протянула ей следующую книгу. Записи в ней были также сделаны от руки.

«Для того чтобы ослабить муки безответной любви…» предлагалось выпить галлон свежей пахты, «что, без сомнений, отвлечет вас от грустных мыслей».

«Растопить ледяное сердце прекрасной девы».

– Это оно? – спросила Шина.

Кэридвэн кивнула с улыбкой. Шина быстро пробежала взглядом ингредиенты: одна унция черной шандры, мед, коричная выжимка… Длинный список напоминал невинный рецепт средства от кашля. Но первый же мужчина, увиденный прекрасной девой после употребления этого снадобья, чуть было не стал объектом ее вожделения.

– Все женщины в нашей семье обучались грамоте по этим книгам, – сказала Кэридвэн. – Их учили матери. И многие после себя свои записи оставили. Мой брат уехал в Эдинбург, где впоследствии стал доктором, проповедующим каноны традиционной медицины. И когда умерла наша бабушка, отец выбросил все книги.

Она бережно коснулась переплета одной из книг, словно это была ее старая любимая игрушка.

– А я подобрала их и сохранила, – закончила она. – Во многих из них заключена большая мудрость.

– Поэтому вас и зовут целительницей? Вы все узнали из этих книг?

Кэридвэн взглянула на свои костлявые руки и тихо промолвила:

– Рецепт – список пропорций компонентов, а травы – всего лишь растения. Это знает каждый. Но вот боль – это совсем иное. Я могу заставить ее уйти. Мой отец не верил в это до самой смерти, но вот мой брат верил всегда.

– Ваш брат? Доктор?

– И прекрасный доктор. В Девоне у него были большой дом и прислуга. Как-то я гостила у него. Конечно, я прилетела не на метле. Окажись сестра доктора ведьмой, и у него не осталось бы пациентов. Но я не ведьма, а целительница и боль могу прогнать, а иногда, – она печально улыбнулась, видимо о чем-то вспомнив, – иногда и от тоски вылечить.

– А ваш брат еще?..

– Он пошел во флот. В тот день, когда пропал их корабль, было очень холодно, хотя и лето было в самом разгаре, и солнце сияло ярко. Весь день я не могла согреть свои руки – они ужасно мерзли. – Она потерла руки так, будто они замерзали, и резко изменила тему разговора. – Анна Морган очень вас полюбила. Не сердитесь на девочку. А что до любовного эликсира, который она вам дала, то я была бы самой богатой женщиной на свете, имея подобное средство?