Операция «Луна» - Пол Андерсон

— Приветствую вас, — начал он. — Простите, что не приглашаю зайти, но нам нужно отправляться сейчас же.

— Далеко лететь? — поинтересовался я.

— Далеко, но не в пространстве, а в душе.

— Полетите с нами? — предложила Джинни. Потому она и оседлала „Форд“. Наш „Ягуар“ не вынес бы троих седоков.

Балавадива кивнул. Мы вернулись на посадочную площадку. Когда мы приземлялись, то выдвинули подпорку для метлы, учитывая, что долго здесь не пробудем.

— Я попытался вызвать Небаятума, — начал рассказывать маг. — Он тоже прошел через смерть и вернулся. От него пошли Блаженные. Но… не знаю, как так вышло, и вряд ли когда узнаю, но на мой зов откликнулся другой игрок на флейте, горбатый странник Овиви. Вы знаете его под хопским именем Кокопелли.

— Он поможет нам? — прошептала Джинни.

— Сперва он хочет встретиться с вами и поговорить.

„Резонно, — мысленно согласился я, — если для божеств и духов есть какие-то резоны“.

Мы расселись. Джинни — за кристаллом управления, Балавадива — рядом с ней, а я за ними. Взлетели. Наш проводник показал в сторону востока:

— Курс на горы Зуни. Там я покажу, куда лететь.

Ветер свистел в ушах. Становилось холоднее. Джинни не захотела накладывать заклятие тепла, и почему-то я знал, что так надо. Она поплотнее запахнула плащ.

— Я не могу много вам рассказать, — ровным голосом продолжил Балавадива. Это священные знания, вы же понимаете. — Мы кивнули. — Я очистился и ушел спать в пустыню. Во сне я узнал, что должен отправляться в горы. Я провел обряд и начал ждать. — У меня пересохло во роту. — Он явился, когда встала луна. Мы поговорили. Сегодня луна поднимается позже, но вам нужно время, чтобы подготовиться.

— Кар, — выдал Эдгар и слегка нахохлился.

— Хорошо, что с вами существо, которое равно принадлежит земле и ветру, улыбнулся Балавадива.

Если он имел в виду, что наш помощник — чистое дитя природы, то здесь я позволил себе усомниться. Эдгар ворует все денежки и пуговицы, которые ему подворачиваются. При случае он опустошает миску Свартальфа, а дважды в неделю, когда коту дают рыбные консервы, ворона приходится запирать. Как-то раз я видел, как Эдгар клевал даже сигарный окурок. А когда мы устроили вечеринку, он умудрился спереть оливки из трех коктейлей, прежде чем Джинни поймала его и заперла в клетку. И слава богу, что Вэл довольно редко извлекала из пианино кошмарные звуки, которые называла музыкой, ибо Эдгар любил их всем сердцем. Он танцевал под эту какофонию и покаркивал в такт.

— Я знаю, что вам двоим мужества не занимать, — сказал Балавадива. — Но вам понадобятся вся сила духа и вера в правое дело. Кокопелли обычно доброжелательно относится к людям. Но он древний дух, и у него свои недостатки.

„Да, — вспомнил я, — его знало племя анасази, а может, и другие народы до них. Они обрисовали его портретами все скалы на Южном Западе. А что до недостатков, вспомним хотя бы Аполлона с его стрелами, Одина и его Дикую охоту, Хицлапуцли, который поедал сердца… и Иегову с египетскими казнями“.

Мы летели уже несколько миль. Там и сям дрожали одинокие огоньки домов. Вскоре и они остались позади.

— Анасази были не просто мирными фермерами, — едва слышно добавил Балавадива. — Среди них встречались и каннибалы.

Впереди воздвиглись горы. Днем они не впечатляли, если не считать прекрасных, причудливой формы утесов. Хотя кое-где они достигали высоты девяти тысяч футов. И паря над острыми пиками, выступающими из темноты, я до конца осознал идею конечности бытия.

Балавадива показывал Джинни путь. Теперь его палец ткнулся вниз. Она виртуозно спикировала на скалистый склон. Серебристо-серая при свете звезд трава защекотала мне ступни, когда я спрыгнул на землю. Я уловил слабый аромат вечнозеленых деревьев, которые росли где-то неподалеку, но мои спутники, скорее всего, ничего не ощутили.

— Отсюда пойдем пешком, — объяснил наш проводник. С его губ слетело облачко пара. — В знак уважения и для подготовки. Он уверенно повел нас вперед. Мы с Джинни шли по его следам, частенько оступаясь и оскальзываясь. Магического зрения не использовали — любое заклинание может обнаружить нас. Ночью мы видели неплохо, да и небо было светлее, чем может показаться городскому жителю, но повсюду залегали густые тени.

Тем не менее мы кое-как прошагали пару часов. Я не смотрел на часы. Здесь время нельзя было перевести в числа. Мы поднимались вверх, время от времени обходя валуны или пробираясь по каменистой осыпи, где из-под ног щебень с шелестом катился вниз. Под деревьями таился непроглядный мрак. Но в основном мы шли по голому склону, поросшему чахлой травой и испещренному впадинами и выступами. Я успел вспотеть, и теперь спина отчаянно чесалась. Воздух стал более разреженным, так что мои ноздри быстро пересохли.

Наконец Балавадива поднял руку.

— Остановимся здесь, — произнес он. У меня в ушах громко стучала кровь, потому его голос казался далеким и каким-то потусторонним. — Мы будем ждать, молчать и укреплять душу.

Мы добрались по ровной площадки на узкой вершине склона, над головой раскинулось необъятное небо, увенчанное сверкающей аркой величественного Млечного Пути. Слабый ветерок постепенно крепчал. Мы присели, скрестив ноги, в круг и принялись ждать.

Я с трудом различал моих товарищей. Балавадива сидел неподвижно, на его лице не дрогнул ни единый мускул. Джинни устремила взгляд в бескрайние небеса. Я постарался замереть и подумать о возвышенном, или чего там было нужно. Через некоторое время земля, на которой я сидел, стала холодить мне задницу, а ноги свело от непривычной позы. Эдгар, который стоял рядом с Джинни, переступал с ноги на ногу, а потом засунул голову под крыло и банально уснул. А мы ведь тоже устали.

Серпик стареющей луны поднялся из-за горизонта. Тени сразу стали гуще, а темнота светлее. Ветер усилился. Я слышал, как он шелестел между деревьями и камнями…

Нет, это не ветер! Это нездешняя, напевная музыка. И я не взялся бы определить, в каком ключе она звучала…

Бог вышел из мрака, пританцовывая под напев своей кедровой флейты. Он показался нам похожим на окружающий пейзаж — странный, озаренный светом звезд и луны. Он явился в человеческом обличье. Его лицо с приложенной к губам флейтой оставалось в тени, а на голове покачивался убор из перьев неизвестной птицы. Его руки и ноги были такими тонкими, что он походил на огромное насекомое. Я так и не разглядел, действительно ли он был горбат или просто нес за спиной сумку, набитую неизвестно чем. Его тело облегала кожаная одежда, зато эрегированное достоинство гордо торчало вверх, а размерам позавидовал бы любой жеребец. Божествам плевать на людские приличия и этикет.

Мы встали. Джинни и я поклонились, я даже стянул с головы шляпу, не зная, как себя вести. Балавадива воспроизвел какой-то сложный жест и заговорил, как мне показалось, на языке зуни.