Национализм как политическая идеология. Учебное пособие - Владимир Малахов

Нелишне еще раз оговориться об условности, смоделированности того дискурса, который мы будем ниже называть социалистическим. Рассуждая о «социализме», мы не можем не отвлекаться от существенных различий между такими авторами, как Роберт Оуэн и Антонио Грамши, Фридрих Энгельс и Карл Каутский, Луи Бланки и Вилли Брандт.

Социалисты по определению являются интернационалистами. Для классиков «научного социализма» национализм — форма обмана трудящихся буржуазией. Национализм размывает классовую солидарность, утверждая единство общества поверх классовых границ. Таким образом, социалистическая и националистическая идея теоретически несовместимы. Однако, как и в случае с либерализмом, следует констатировать, что теоретически несовместимые концепции на практике не только оказываются совместимыми, но и существуют в своеобразном симбиозе. Рассмотрим, как складывался симбиоз социализма и национализма исторически и как он выглядит сегодня.

Социалистическая идея — идея социальной справедливости. Маркс и Энгельс полагали, что эта идея может быть осуществлена только во всемирном масштабе. Установить социалистический строй в рамках одной страны невозможно хотя бы потому, что этого не допустят капиталистические соседи. Однако вместе с тем классики научного социализма утверждали, что, прежде чем добиться планетарной диктатуры пролетариата, рабочий класс каждой страны должен покончить со своей собственной — национальной — буржуазией. Дополнительную теоретическую возможность соединить социализм с национализмом давало национально-освободительное движение, в котором борьба с капиталистической эксплуатацией и борьба за создание национального государства шли параллельно и казались двумя сторонами одной медали.

Союз двух идеологий состоялся в 1880-е гг., когда внутри социалистического движения произошел раскол. Часть социалистов отказалась от идеи пролетарской революции и перешла на позиции постепенного реформирования существующего строя. В этот период лидеры европейских социал-демократических партий начинают активно апеллировать к национальным чувствам трудящихся классов. На Лондонском конгрессе II Интернационала (1896) борьба за «право наций на самоопределение» включается в программу этой организации. Равным образом российские социал-демократы, в том числе будущие большевики, осознают важность «национального вопроса» в борьбе за власть: на II съезде РСДРП (1903) выдвигается тот же лозунг.

В то же время социалисты из числа радикальных марксистов (В. Ленин в России, Роза Люксембург и Карл Либкнехт в Германии) явным образом недооценивали мобилизационного потенциала, который связан с национальными чувствами, в том числе и с национальными чувствами эксплуатируемых и обездоленных. Вот почему массовый энтузиазм, имевший место в начале Первой мировой войны, стал для них настоящим шоком.

Национальные чувства — столь же эффективное средство коллективной мобилизации, сколь и трудно поддающаяся контролю стихия. Когда в 1914 г. разразилась мировая война, ветераны европейской социал-демократии (Карл Каутский и Эдуард Бернштейн в Германии, Жан Жорес во Франции) оказались маргиналами в собственных партиях. Большинство социал-демократов в Европе выступили на стороне национальных правительств.

Не только социалисты пытались оседлать национальный энтузиазм масс. Националисты также пытались использовать социалистические идеи в своих целях. Муссолини презентировал свои идеи в качестве «истинного социализма», а официальной идеологией Третьего рейха оставался «национал-социализм»[209].

Примечательно перерождение «пролетарского интернационализма» российских коммунистов в русский национализм, произошедшее в середине 1930-х гг. Начиная с 1934 г. (убийство Кирова) Сталин однозначно берет курс на построение квазинационального государства, опиравшегося на политическую и культурную гегемонию одной этнической группы[210]. Этот курс проявился в подчеркивании русской этнической основы Советского государства, проведении принципа коллективной вины, выразившегося в депортации целого ряда нерусских народов, и антисемитизме, скрытом до войны и явном после 1948 г. Сдвиг в сторону этнического национализма дал о себе знать и в некоторых официальных документах послевоенного времени. Так, в постановлении ЦК ВКП(б) об опере «Великая дружба» говорилось, что препятствием на пути установления дружбы народов на Северном Кавказе были ингуши и чеченцы.

Своеобразным гибридом социализма и национализма был ранний сионизм. Сионисты и другие приверженцы еврейского национализма первых десятилетий XX в. в большинстве своем стояли на социалистических позициях[211].

В этот период в Центральной Европе и Российской империи действовало большое количество еврейских политических партий социалистической ориентации. Одной из самых крупных был Бунд — Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России. Среди первоочередных требований этой партии были, во-первых, предоставление национально-культурной автономии меньшинствам, во-вторых, отмена черты оседлости, в-третьих, свобода ассоциаций, и, в-четвертых, право на празднование субботы. Поскольку российские социалисты (тогда Российская социал-демократическая рабочая партия) исходили из того, что борьба международного пролетариата против международной буржуазии может идти в форме национальной борьбы, они активно сотрудничали с бундовцами. Отношения между ними, однако, были непростыми. Бунд поначалу присоединился к РСДРП, однако, на втором съезде этой партии в 1903 г. он вышел из ее состава, так как социал-демократы отклонили требование Бунда признать его «единственным представителем еврейского пролетариата»[212]. В непримиримой оппозиции к Бунду стояла ССРП (Сионистско-социалистическая рабочая партия). Если Бунд выступал за национально-культурную автономию, то сторонники ССРП требовали преобразования империи в федерацию. С 1906 по 1917 г. в России действовала партия «СЕРП» (Социалистическая еврейская рабочая партия). В мае 1917 г. «серповцы» объединились с ССРП, образовав Объединенную еврейскую социалистическую рабочую партию (ОЕСРП). После Октябрьского переворота сионисты-социалисты, а также часть объединенцев из числа серповцев пытались бороться с большевиками. Другая часть ОЕСРП восприняла коммунистические идеи и объединилась с левым крылом Бунда. В результате образовалась Объединенная еврейская коммунистическая рабочая партия, просуществовавшая до 1919 г.[213]