Не верь мне - Алиса Ковалевская

— Ты решил поговорить? — обернулась на него, усмехнулась.

— А ты решила продолжать молчать? — сунув руки в карманы распахнутого пальто, он не сводил с меня тяжелого взгляда.

— Тот мужчина, Егор… он сказал, что твоя жена отлично рисует.

— На что ты намекаешь?

— Рисунок, где был ты и женщина с ребенком. Ты солгал мне, Олег, — смотря прямо ему в глаза.

— Это уже не имеет значения, — сделав шаг, он попытался обнять, прижать к себе, но я оттолкнула его.

— Для тебя не имеет, а для меня ещё как, Громов! Ты рассказал мне то, что мне нужно знать, что ты позволил мне знать, но… Зачем этот Егор подошел ко мне?!

— Помнишь, я рассказывал тебе про чудаковатого парня на байке, с которым сбежала Анька? — покривил уголком рта. — Егор и есть тот парень. Мы дружили. Все трое. Аня выбрала меня, Егор обозлился. Всё, — отрезал, как будто подвёл черту.

— Он тоже врач?

— Хирург, — кивнул Олег и снова обнял меня. На этот раз я не противилась, подалась к нему сама. — Всё, что он сказал тебе — это злость и ненависть, которую он до сих пор испытывает ко мне, Алина. Тебя это не касается, — прижал к себе крепко, так, что я ощущала биение его сердца. Сама не желая, вдохнула запах его одеколона и только сейчас смогла почувствовать некоторое успокоение, равновесие. Сжала пальцами ворот его пальто и глубже втянула родной запах.

— А что меня касается? — спросила едва слышно.

— То, что есть у нас с тобой. Мои чувства к тебе.

— Чувства? — новый вдох, шёпот с губ. — Какие чувства? Я почти ничего не знаю о твоих чувствах. Скажи, — попросила всё так же, шепотом. Потянула его на себя. — Скажи, Олег, что меня касается?

— Я люблю тебя. — Его ладонь на моей пояснице. — Это тебя касается. Люблю тебя, девочка.

Алина

— Смотри, детский магазин, зайдем? Алина, алё, ты меня слышишь?!

Я перевела задумчивый взгляд на Инку и мотнула головой, пытаясь вспомнить, что она говорила мне в последние пять минут. Ведь что-то говорила же…

— Что случилось? — спросила она, и на этот раз я всё-таки ответила:

— В магазин не хочу заходить, — сказала и пошла дальше, обогнав подругу на несколько шагов.

Мы договорились, что после пар сходим в кино, вот только особого желания у меня не было, но… и ехать в хостел мне не хотелось.

Как ни уговаривал меня Громов, возвращаться в его дом я отказалась. По крайней мере, пока… пока что? Пока не пойму, что происходит? Пока не решу, верить ли его словам или нет? Не знаю. Точно разобралась я только в своих собственных чувствах. В них я была уверена, всё же остальное так и оставалось укрытым тенью, отбрасываемой бесконечными вопросами. Я устала. С этим мужчиной я постоянно чувствовала себя так, словно меня усадили на огромные качели и не давали возможности сойти с них.

Там, в Калининграде, на его «я люблю тебя» я промолчала. Как бы ни желала ответить тем же, слова будто застряли в горле. И сами чувства тут были ни при чём. Благо, Олег не требовал от меня взаимных признаний. Он вообще ничего от меня не требовал. Ничего. Только расслабиться у меня всё равно не выходило. Ещё немного погуляв, мы вернулись в отель, а на следующий день улетели в Санкт-Петербург. Ни об Анне, ни о подошедшем ко мне на выставке мужчине мы больше не разговаривали. Ни слова, ни намека, хотя для меня разговор этот окончен так и не был.

— Ладно, не хочешь, не пойдем, — Инна догнала меня. — Постой, — ухватила за руку и, когда я притормозила, сняла с плеча сумку. Открыв молнию, достала небольшой конверт. — Вот, это тебе, — протянула с лукавой ухмылкой.

— Что это? — недоверчиво глянула, не торопясь брать его.

— Бери, — требовательно сунула мне в руку. Надписей на конверте не было. Простой, нейтрального бледно-лилового цвета, он не давал даже намека на то, что могло быть внутри. Нехотя, я всё же открыла его. Стоило сделать это, Инна продолжила: — Раз уж ты не хочешь брать от Вадима деньги, мы подумали, что от сертификата в детский магазин отказываться ты не станешь.

— С чего ты это взяла? — недовольно поджала губы, посмотрев в лицо подруги. Сертификат, номиналом в пятьдесят тысяч…

— Он невозвратный, — довольно улыбнулась Инна. — А я в ближайшее время рожать не собираюсь, так что…

— Инна! — возмущенно воскликнула, пытаясь всучить конверт обратно, но подруга, замотав головой, звонко рассмеялась.

— Не будь дурой, Миронова, — выговорила она спустя пару мгновений уже довольно серьезно. Подхватила меня под руку и повела дальше. — Считай это подарком. Моим и Вадима. Мы просто хотим, чтобы у тебя было всё. Как минимум, всё самое необходимое на первое время. Хоть я и понимаю, что твой Громов звезду тебе с неба достанет, если потребуется, но… — повернула голову, нашла мой взгляд. — Ты не должна забывать, что у твоего малыша есть дед и… и я… Я тоже его люблю.

— Спасибо, — вяло улыбнувшись, я снова повертела конверт в руках и всё-таки сунула в карман пуховика. В конце концов, мне и правда не помешают деньги на вещи для моей Горошины, не зависимо от того, будет Олег рядом или нет. Жизнь может повернуться по-всякому. Будь я одна, могла бы упрямиться, но сейчас думать только о себе я не могла. Не имела права.

Словно бы подтверждая это, малышка шевельнулась. Потихоньку толкнулась внутри, и я еще острее почувствовала желание дать ей всё. Всё самое лучшее, всё, что только смогу.

— Не знаешь, как Макс? — спросила я после недолгого молчания. Мы подошли к фудкорту. Инна тут же потащила меня к свободному столику, и лишь когда я уселась в весьма удобное кресло, удостоила взглядом:

— Нет, — голос её прозвучал резко, меня это насторожило. — Знаю, — сдалась она под моим пристальным взглядом. — Вадим говорит, что лечение дает результат и скоро его выпишут.

— Ты не рада.

— А ты как будто рада? — зло сверкнув глазами, Инна повела плечами, скидывая шубу. Небрежно бросила её на противоположное от меня кресло. На запястье её блеснул браслет, но рассмотреть его я не успела — она одернула рукав свитера. — Кофе будешь?

— Буду, — кивнула, и подруга тут же отошла от столика к ближайшему кафе.

Рада ли я, что отца моего ребенка скоро выпишут из больницы? Не рада. Но и не огорчена. Каждый человек достоин второго шанса, и если Максим сумеет наладить свою жизнь, то, кто знает, может быть, когда-нибудь моя Горошина сможет назвать его папой…

В следующую же секунду я осознала абсолютную нереальность этого. Наивные фантазии, не имеющие ничего общего с действительностью.

— Латте без сахара, — вернувшаяся Инна поставила передо мной картонный стаканчик. С шумом отодвинула третье кресло и плюхнулась в него. Поставила перед собой свой кофе и, сняв крышку, сделала глоток. За это время она успела успокоиться, в движениях её уже не было прежнего раздражения. Отпив ещё один глоток, она посмотрела на меня: