Пятое Евангелие - Филипп Ванденберг

В окна начал пробиваться свет неприветливого декабрьского утра. Анна встала, чтобы приготовить кофе. Заметив, что под пальто на ней ничего нет, она поднялась на верхний этаж, чтобы одеться.

Вернувшись, она сказала:

– Я могла бы предположить, что Гвидо все это инсценировал. Он всегда был склонен к подобным жутким розыгрышам. Более того, у него есть мотив. Тем не менее подобное предположение кажется мне нелогичным.

– Я с тобой полностью согласен, – ответил Адриан. – Если бы Гвидо хотел навсегда исчезнуть, то наверняка нашел бы более простой способ. Прежде всего возник бы вопрос, чье тело находится в могиле Гвидо. Нет, это нелогично.

– Даже если бы он хотел убить меня и ему удалось это сделать, Гвидо ничего не выигрывал. Его смерть зафиксирована официально, и он не смог бы заявить права на собственное имущество.

Пока Анна с Клейбером пили кофе и разговаривали, они пришли к выводу, что загадочное событие прошлой ночи связано со всеми остальными странными происшествиями, но в то же время не имеет никакого отношения к Гвидо. Для обоих оставалось загадкой, какие цели преследовал их противник, устраивая подобные жуткие спектакли. Анна понимала, что среагировала неверно, поскольку повела себя именно так, как планировал неизвестный режиссер. Нужно было рассмеяться в лицо ночному гостю, назвать его актеришкой и вышвырнуть из дома. Но ради всего святого, у какого нормального человека в подобной ситуации выдержали бы нервы?

Внезапно ей в голову пришла идея: нужно немедленно си правиться на кладбище и увидеть могилу Гвидо. Такое желание она сочла странным, потому что с детства не переносила кладбища. Когда Анне было шесть лет, она стояла у могилы отца, и этот день навсегда остался в памяти. С тех пор Анна старалась не бывать на кладбищах. После похорон Гвидо она поручила выполнение всех надлежащих церемоний и уход за могилой похоронному бюро и решила, что больше никогда и ногой не ступит сюда.

Она еще помнила скромные поминки, хотя те моменты, когда гроб опускали в могилу, казалось, были скрыты пеленой. Если честно, она просто не хотела видеть то, что тогда происходило. Анне удалось вытеснить тот день в один из отдаленных уголков памяти – по крайней мере, ей так казалось, – сейчас же неведомая сила заставляла ее пойти к могиле мужа, словно Анна хотела убедиться, что тело Гвидо до сих пор скрыто под слоем земли.

Когда Анна сообщила о своем желании и попросила Адриана ее сопровождать, он с сомнением посмотрел на нее, поскольку прекрасно знал, как Анна относится к кладбищам. Но, увидев в ее взгляде решительность, Клейбер согласился. Анна дала ему понять, что может быть уверена в смерти мужа лишь в том случае, если своими глазами увидит его непотревоженную могилу.

Могила выглядела именно так, как должна была выглядеть: накрыта серой мраморной плитой и украшена цветами, как и было записано в контракте с похоронным бюро. Клейбер продолжал удивляться и задавать себе вопрос, насколько необходимым на самом деле было это странное посещение кладбища. Но после возвращения домой Анна, казалось, чувствовала себя гораздо увереннее, словно избавилась от жуткого груза. Хотя на самом деле ситуация ничуть не изменилась.

В отношениях между Анной и Клейбером не произошло никаких перемен: она вела себя с Адрианом так же сдержанно, как и раньше, а тот ничего другого и не ожидал. Да, они занимались любовью на полу гостиничного номера, словно влюбленные целую вечность не видевшие друг друга, но Анна, по всей видимости, постаралась вытеснить это событие из памяти, как кошмарный сон. На самом деле Адриан уже начинал сомневаться, была ли Анна способна испытывать страсть. Не оказался ли недавний выброс эмоций всего лишь коротким замыканием в ее душе?

Конечно, было бы проще всего поговорить об этом, но Клейбер не решался на подобный шаг, поскольку думал, что знает ответ: наверняка она попросит дать ей время, ведь Гвидо погиб совсем недавно. Более того, Адриана нисколько не удивило бы, если бы Анна во время подобного разговора попыталась придумать какое-нибудь невероятное объяснение происшедшему.

В личной жизни у Клейбера долгое время не было ни особых потрясений, ни сильных всплесков эмоций. Возможно, это являлось одной из причин того, что в свои годы Адриан еще не был женат и даже не задумывался над этой проблемой. Он не жаловался на недостаток внимания со стороны женщин, но в большинстве случаев романы длились не дольше года. Через год любая женщина понимала, что этот мужчина в жизни всерьез относился лишь к одному партнеру – к своей профессии.

Конечно же, Клейбер прекрасно все осознавал и выражал понимание, когда женщины через определенный отрезок времени разрывали с ним отношения. Затем появлялись новые, которые вновь исчезали. Было немного женщин, в которых Адриан влюблялся, постоянной же спутницы жизни он пока что не смог найти. И от этого вовсе не страдал.

С Анной все было иначе. Возможно, по той причине, что она с самого начала выстроила стену между ними. А к подобному отношению со стороны женщин Клейбер не привык. Особы противоположного пола всегда легко поддавались его обаянию – можно даже сказать, слишком легко, – поэтому каждый раз, когда в виде исключения ему не говорили, но давали понять «даже не пытайся ко мне притронуться», Клейбер испытывал возбуждение и азарт. Кроме того, ночь, когда Анна ворвалась в номер Адриана и буквально набросилась на него, произвела ни него неизгладимое впечатление.

Его отношение к Анне коренным образом изменилось с той ними и переросло в настоящую страсть, затмевавшую любые чувства, которые Клейбер до сих пор испытывал к женщине.

Он был готов ради Анны даже на невозможное – отказаться от своей профессии и продолжить расследование «интересного случая», за которым, как он знал, скрывалась невероятная история (Клейбер даже тайком сделал несколько снимков профессора Фоссиуса в клинике Сен-Винсент-де-Поль), но вовсе не с профессиональной точки зрения, а как дела, касающегося его лично.

Анна считала, что существовало как минимум две причины, заставлявшие Клейбера с таким интересом заниматься расследованием таинственных событий: во-первых, его любопытство – настоящий репортер никогда не может забыть о нем; во-вторых, он понимал, что ему удастся завоевать Анну лишь в том случае, если он сумеет помочь ей выпутаться из этих сетей.

Теперь все их надежды были связаны с оказавшимся у них в руках ключом, который предположительно должен был подойти к номеру одной из гостиниц «Хилтон» в Париже. А их было три. В «Хилтоне» возле аэропорта Орли им помочь не смогли. Безрезультатным оказался и визит в отель на улице Сен-Оноре, где к Анне и Клейберу, когда те показали ключ, отнеслись с подозрением. Тем не менее на их вопросы администратор ответил и сообщил, что профессор Марк Фоссиус в этой гостинице не останавливался, по крайней мере, в течение последних трех месяцев. А если и останавливался, то под другим именем.

Оставался только «Парис Хилтон» на авеню Сюффрен, неподалеку от Эйфелевой башни. Наученные прошлым опытом, Анна и Клейбер решили обратиться не к администратору, а непосредственно к главному менеджеру гостиницы, который оказался уроженцем Эльзаса и превосходно говорил по-немецки. Ему преподнесли историю о том, что дядя Анны, профессор Фоссиус, внезапно скончался в клинике Сен-Винсент-де-Поль и среди прочих его вещей был найден ключ. Вероятно, профессор оставил в этой гостинице свой багаж.