Шестая жена - Ная Геярова

— Уехал? — спросила она, напряженно выглядывая из — за ярко — алых бутонов.

— Уехал, — вздохнула я.

— Ой, леди Дель! — запричитала горничная. — Чего мы с вами натворили! Нас же теперь… — начала тереть глаза уголком фартука. — На эшафо — о–о — от! — взвыла в голос, оставила в покое фартук, стянула с головы чепчик, вытерла им лицо. — А я молодая! Я жить хочу — у–у — у! — и вдруг смолкла. Хмуро воззрилась на меня. — А почему вы меня не утешаете? Значит, как помогать, как ночью в замок, как голову на плаху — так Ноэль! А утешить несчастную горничную некому — у–у — у, — снова заревела белугой, закатывая глаза и запрокидывая голову.

Я стояла, глядя на крупные слезы, бежавшие ручьями по привлекательному лицу Ноэль, на вздрагивающую в такт рыданиям русую косу и молчала. Не оттого, что понимала — ни на какой эшафот нас не отправят, по крайней мере, не сейчас. Я все еще ощущала на собственном теле крепкие змеиные объятия Келтона, представляла его полуусмешку тонких губ. Темные глаза с ироническим прищуром. Пугающий и в то же время волнующий голос.

— Да что же это такое! — перестала реветь и искренне возмутилась горничная. — А вот знаете… — она обиженно шмыгнула опухшим носом. — Уволюсь! Будете одна со своими делишками разбираться! Это где видано, чтобы первым другом и соратником раскидываться! — топнула она ногой. — Ухожу… Эй… Я пошла…

И пошла. По аллейке. Очень медленно. Через каждый шаг оглядываясь на меня.

Я стояла, не обращая внимания на горничную, зачарованно взирая на алый бутон розы.

— Какой же он странный, красивый и опасный… — прошептала, наклоняясь и касаясь стебля, ведущего к великолепному алому цветку. Он напоминал мне короля. Прекрасный снаружи, но стоит коснуться, как можно очень сильно пораниться о шипы. Так и Келтон: мужественное, красивое лицо, за которым опасная резкая натура, такая пугающая и такая благородная. Я зачарованно провела пальцем по бутону, коснулась нежных лепестков, вдохнула сладкий аромат, вспоминая запах короля, совсем другой, мужской, он будет преследовать меня еще не раз.

— Леди Дель, — прозвучало у меня над ухом, вырывая из паутины мыслей и воспоминаний. Ноэль вернулась и стояла рядом со мной. Ее сомневающийся взгляд скользил с цветов на меня и обратно. — С вами все в порядке? Нас, если что… Того… Чирк, и голова с плеч!

— Голова… — зачарованно протянула я. — Просто восхитительная голова, а какой разворот плеч и… — поежилась, — хвост.

— О — о–о, — тоскливо протянула горничная. — Леди Дель, это на вас так его гадское величество повлиял?

— Никакой он не гадский, — выпрямляясь, нахмурилась я. Повернулась к горничной. — Скажу больше: король — очень даже благородное величество и… Несчастное.

У Ноэль приоткрылась челюсть. Горничная ошарашенно хлопнула ресницами.

— Вы это прекращайте, моя леди. Он того… Этого… Людей ест…

— С чего ты взяла? — начала злиться я. — Никого он не ест.

— Да что вы говорите?! — горничная уперла руки в боки. — А тогда объясните, куда подевались все колдуны, чьи книги мы видели в его покоях?

Ага, вопрос на засыпку. Доброжелательный флер разом слетел с меня.

— Тьфу на тебя, Ноэль! А я себе уже такого принца в мечтах нарисовала.

— Гада, — поправила меня горничная и сунула помятый чепчик в карман. — Правительственного гада. Из возраста принца он уже давно вырос, так что приберегли бы свои романтические настроения для более подходящего представителя.

Я вздохнула.

— Это не романтические настроения, Ноэль. Король, правда, совсем не злой… Он не хочет никого пугать. Мало того, мне показалось, что он благородный и смелый. А еще мне его очень жаль. Кстати, отрезание голов откладывается.

На лице Ноэль отразилось недоверие.

— С чего бы это? Неужели правительственный гад…

— Да, — перебила ее и направилась по аллее. — Он самый. Пожалел нас и решил, что королевству и его королевскому величеству мы еще можем пригодиться!

— Ага, — поспешила за мной горничная. — Сытый, наверное, с утра был.

Я остановилась и оглянулась на Ноэль.

— Ты его боишься?

— Ха! — усмехнулась она. — Вы мне покажите того, кто его не боится! — Медленно прошла, остановилась рядом со мной и хмуро проговорила: — Не знаю, что вы в нем благородного нашли. Он же… — и смолкла, испуганно глядя по сторонам.

— Да говори уж! — махнула я. — Ничего не будет. Не может он тебя услышать… — и уже тише буркнула: — Сами страху на себя наводите. И мне кажется, что его величество это очень обижает.

Горничная недоверчиво посмотрела на меня, все — таки потянулась ближе и чуть слышно прошептала:

— Хладнокровные не могут обижаться. Змей — он и есть змей. Гад ползучий…

— Так ты в правителе именно его змеиного обличия боишься? — приглушенно поинтересовалась я. — И считаешь, что на самом деле он больше змей, чем человек?

Лицо Ноэль исказилось.

— Гад… — и передернула плечиками. — Хладнокровный ползучий гад.

От ее вида даже у меня морозцем по коже пробрало.

— Значит, змей ты боишься, — проговорила я в задумчивости. — А как же мы тогда?..

— Ой, — взмолился мой лучший друг и соратник, нервно начав передник теребить. — Только не говорите, что мы снова к нему…

— Не к нему, но к гаду ползучему… — Я и сама поежилась. — И поверь, Ноэль, этот змей намного неприятнее того, с кем я имела честь разговаривать с утра.

У Ноэль вытянулось лицо.

— Мне ваш тон совсем не нравится. Можно я притворюсь, что просто мимо проходила…

— Нельзя, — отрезала я и взяла горничную за локоть. Пытаясь успокоить ее, тихо произнесла: — Мне тоже страшно.

Лучше бы я молчала. Ноэль икнула и попыталась вытянуть свою руку из моей хватки. Ага, сейчас.

— Идем!

— Я не хочу!

— Ты даже не знаешь куда!

— Я с вами уже никуда не хочу… У меня сегодня голова в шаге от эшафота была… И я вдруг поняла, что мне вообще с вами никуда не хочется!

— Ты обязана мне подчиняться, ты моя горничная!

Девушка закатила глаза.

— Я ваша безвольная жертва! Вы… вы…О — о–о! — уставилась на меня, зрачки вспыхнули озорным огоньком. — А куда мы вообще идем?

Я наконец расслаблено выдохнула. Все — таки любопытство Ноэль куда более сильное чувство, чем страх перед смертью. И я рассказала ей, куда и зачем мы идем.

В мою спальню Ноэль заглянула с опаской. Покрепче сжала в руках палку с рогатиной на конце. Потом посмотрела на привратника, трясущегося рядом.

— Мешок крепче держи! — сказала сурово.