Нет дьявола во мне - Ольга Володарская

– И что вы сделали потом?

– Пошел в медпункт.

– Не правда. Я справлялся у фельдшера. Вы явились к нему через полтора часа.

– Это что же… я так долго без сознания провалялся?

– А вы не смотрели на часы?

– Я не ношу часы. И сотового телефона не имею, считаю его излучение вредным.

– Вы понимаете, что являетесь на данный момент главным подозреваемым? У вас есть мотив и нет алиби.

– Как нет? А это? – Он задрал штанину свободных брюк и продемонстрировал забинтованное колено. – Как бы я забрался высоко в горы с поврежденной ногой?

– Вы могли пораниться там… Высоко в горах. Когда тащили тело Даниеля.

– Да это Джакомо меня толкнул! Спросите у него, он подтвердит!

– Я как раз вызвал его, он будет с минуты на минуту…

На сей раз беседа проходила в одном из кабинетов. Марко сидел за учительским столом, а Дарли рядом. Сначала за парту хотел, но передумал и выдвинул стул.

– Как складываются ваши с Джакомо взаимоотношения сейчас? После драки вы общаетесь?

– Даже не здороваемся. Я не желаю больше знать этого человека.

– Но теперь никто не стоит между вами, и, возможно, вы могли бы попробовать…

– Нет! – яростно прорычал Мэд. – Я не прощу ему того, что он бросил меня в бессознательном состоянии…

Тут дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник Джакомо. Он был, как обычно, при полном параде: с прической, пусть, на взгляд Марко, нелепой, в светлых брюках, элегантных ботинках, приталенной рубашке, а его шею украшал очередной шелковый шарф. Лицо серьезное, но не грустное. Уже утешился или так умело держит себя в руках?

– Здравствуйте, – поприветствовал он Марко. На Мэда же даже не посмотрел. Учитель английского тоже демонстративно отвернулся.

«Детский сад!» – с раздражением подумал Марко, а вслух сказал:

– Проходите, пожалуйста.

– Может, я подожду за дверью. Пока вы не освободитесь?

– Нет, сейчас, уж будьте любезны… – И сделал приглашающий жест.

Дирижер вошел. Потоптавшись немного, присел на тумбу возле доски. Там лежала испачканная мелом тряпка, но Джакомо будто не заметил ее.

«Волнуется сильнее, чем хочет показать, – подумал Марко. – Причем чувство это нарастает с каждой секундой».

Вот уже и кончики шарфа в руках оказались. Джакомо теребит их. Того гляди, сдернет с шеи свой красивый шелковый лоскут…

И снова выбросит?

Это ж шарфов не напасешься!

– Что за вопросы у вас ко мне? – нервно спросил Джакомо.

– На данный момент лишь один: за что вы побили господина Мэда Дарли?

– Кто это?

Дарли вспыхнул. А Марко тяжело вздохнул. Не до игр ему…

Ткнув в Мэда пальцем, повторил вопрос:

– За что вы побили этого господина?

– Я его пальцем не трогал.

Преподаватель английского был ошарашен. Или так хорошо сыграл?

– Мэд Дарли утверждает, что вы нанесли ему телесные повреждения после того, как он на вас бросился. То есть вы защищались.

– Ничего подобного не было.

– Как? – Мэд вскочил и рванул водолазку. – А это кто оставил мне?

– Понятия не имею.

– Ах ты…

И кинулся на Джакомо. Они сцепились. Марко несколько секунд понаблюдал за потасовкой, просто чтобы иметь представление о том, как эти двое… рыцарей-джедаев будут биться… А потом встал, чтобы растащить их… пока световые мечи не достали! Иначе говоря, не пустили в ход ногти и зубы.

Они стояли у забора и смотрели, как по палисаднику носится черноволосый мальчуган. В пухлой ручке он сжимал палку, которой гонял курицу. Та громко кудахтала, била крыльями, но в свой загон возвращаться не желала. Или со страху просто не соображала, куда ей бежать.

– Это он, – шепнула Марианне Лиз. – Николас.

– Ты это чувствуешь на таком расстоянии?

– Конечно… – Помолчав, она добавила: – К тому же этот мальчик чем-то неуловимо похож на моего брата.

Тут Мари могла бы поспорить, малыш ничем не напоминал Николаса, но она промолчала. Более того, пристальнее посмотрела на пацана. Чернявый, смуглый, невероятно красивый ребенок походил на цыганенка. Однако черты его лица были тоньше, нежели у представителей этой народности. И цвет кожи имел несколько иной оттенок, скорее персиковый, чем кофейный.

Пацаненок, заметив пристальное к себе внимание, оставил курицу в покое, и она тут же унеслась в нужном направлении.

– Пиве, – сказал он. Это, видимо, означало «привет».

– Здравствуй, малыш, – ласково заговорила с ним Лиз. – Как тебя зовут?

– Ян.

– Хочешь конфетку?

Ян кивнул курчавой головой. Лизавета полезла в котомку, висящую поперек тела, и достала леденец. Валялся он там, судя по прилипшим к обертке крошкам, давно, но сестру Николаса это не смутило. Она, поманив Яна, развернула конфету, а когда он подошел, сунула леденец ему в рот.

– Вкусно? – спросила.

– Киха…

– Да-да. Так нравится?

Мальчонка, сначала сморщившийся, расплылся в улыбке.

– Что он сказал? – переспросила у Лизы Марианна.

– Кислая. Николас любил такие.

Пока они беседовали с малышом, в окне дома мелькал чей-то силуэт. Мари решила, что это мать Яна присматривает за мальчиком, но оказалось, она ошиблась. Едва ребенок успел распробовать конфету, как дверь распахнулась и на пороге показался аббат Иван. Торопливо сбежав с крыльца, он бросился к Яну с криком:

– Выплюни немедленно!

Мальчишка упрямо сжал губы и мотнул головой.

– Нельзя брать у чужих еду, сколько раз я тебе говорил! – Аббат подлетел к мальчику и подставил ладонь ему под подбородок. – Плюй.

Но не тут-то было. Ян мгновенно проглотил леденец и показал Ивану язык. Елизавета захлопала в ладоши.

– Наш человек! – хохотнула она.

– Что вы ему дали? – грозно рыкнул аббат.

– Конфету, – пожала плечами Лиз.

– Киху. Вкуху, – дополнил ее ответ Ян.

Кислую, вкусную, перевела Мари, начавшая понимать мальца.

– Вы кто такие?

– Отравительницы детей, – с издевкой проговорила Лиз. – Что, не видно по нам?

– Это сестра Николаса, – ответила на вопрос аббата Мари. – Того мальчика, чьи останки нашли вчера в горах.

Иван тут же обмяк.

– Примите мои соболезнования, – пробормотал он.