Запретные удовольствия - Стелла Камерон

Полли прикоснулась губами к его губам. И услышала его вздох, почувствовала вкус мяты.

– Жвачка? – спросила она, отстранившись. – Я целую мужчину, у которого во рту жевательная резинка?

Нэсти рассмеялся. Он замечательно смеется, подумала Полли, радуясь в душе, что Нэсти не часто это делает в присутствии посторонних. Она тут же разозлилась на себя за эти мысли, потому что теперь стало ясно: она желает его, он нужен ей.

– Я проглотил ее, – сказал Нэсти и коснулся кончиком пальца ее носа.

– Жвачку?

– Ага.

– Но у тебя же внутри все слипнется.

Он снова рассмеялся и произнес сквозь смех:

– Молчи и целуй меня, пока у меня есть настроение.

Полли многозначительно взглянула на его джинсы и заметила:

– Я бы сказала, что ты уже давно в настроении.

Нэсти перестал смеяться и проговорил нравоучительным тоном:

– Кажется, я как-то раз сказал тебе, что порядочные женщины не замечают подобных вещей.

– Имеется в виду, что они все замечают, но помалкивают? Еще хорошо, что мы оба одеты.

– Ты так думаешь? – проговорил он бархатным голосом.

Она закрыла глаза и запустила пальцы в его волосы. Затем прижалась губами к его губам.

Полли никогда раньше так не целовалась. Последовав примеру Нэсти, она воспользовалась не только губами, но также и языком. Ее наполняла чарующая музыка, которая, казалось, лилась прямо из сердца. Полли могла бы поклясться, что слышит ритмичную мелодию, от которой вибрировала каждая клеточка ее тела.

Когда она, наконец, отстранилась от него, чтобы перевести дух, Нэсти осторожно взял ее за подбородок и, приподняв его, уткнулся лицом ей в шею. Бережно, словно опасаясь причинить боль своими огромными руками, он обнял ее за плечи.

– Это было восхитительно, – проговорила Полли грудным голосом. – Мне нравится целоваться с тобой. Ты… словно зажигаешь меня.

Нэсти усмехнулся:

– Зажигаю? Моя милая Полли, да я и сам весь в огне. А некоторые части моего тело прямо-таки готовы взорваться.

Полли покраснела от удовольствия.

– Ты считаешь, что нам следует притушить наши костры? – спросила она.

– Но ты ведь понимаешь, что мы горим не оттого, что в доме слишком жарко, – ответил Нэсти, прижимаясь носом к ямке над ее ключицей. – Тебе не кажется, что причина стара как мир? По-моему, это называется страстью.

– Может быть, это только ее пробуждение? – предположила Полли.

– Да ты, оказывается, скромница. А я-то уже хотел разоблачиться.

– Даже не верится, что мы сейчас могли бы раздеться, – усмехнулась Полли. – Как все странно…

– Милая, ты и представить себе не можешь, как я счастлив…

– А тебе не кажется, что мы слишком много говорим?

– Такое бывает иногда. От волнения.

Она глубоко вздохнула, так что ее бюстгальтер плотно обтянул набухшие соски.

– Я заставила тебя поволноваться? Прости…

– Но это очень приятное волнение. Во всяком случае, я так считаю. И все же… хотелось бы снять рубашку, прежде чем я заживо сгорю.

– Да, конечно. Но ты, наверное, хотел бы пойти в спальню?

Нэсти пристально посмотрел на нее:

– Очень хотел бы.

Полли затаила дыхание.

– Знаешь что, – сказала она, наблюдая за его реакцией, – ты сними ее прямо здесь. Мне кажется, будет не хуже.

– А почему бы тебе самой не снять ее с меня?

– Ну, если ты этого хочешь…

– Я очень этого хочу.

Полли стала медленно и осторожно расстегивать пуговицы на его рубашке: казалось, она внимательно разглядывает каждую из них. Когда ее пальцы оказались уже у пояса его джинсов, она замешкалась, не зная, как поступить.

– Вытащи ее, – предложил Нэсти.

Она взглянула на него с сомнением.

– Не бойся, просто вытащи рубашку из джинсов.

– Да, конечно…

Полли поспешно выполнила его просьбу. Манжеты на его рубашке были завернуты. Она отвернула их, затем распахнула на нем рубаху… и снова замерла. Полли никогда не задумывалась над тем, что именно заводило ее в мужчинах. Она слышала, что некоторым женщинам нравятся мужские ноги или грудь, как многим мужчинам, например, нравятся пышные женщины. Но теперь она поняла: ее, Полли Кроу, сводила с ума именно мужская грудь.

– Какие проблемы? – спросил Нэсти.

– Проблема – твоя грудь.

Нэсти в недоумении сдвинул брови и взглянул на свою грудь.

– Твоя грудь заставляет меня чувствовать… О, это ужасно! Она заводит меня, даже если я просто гляжу на нее. Нам лучше остановиться.

– Нет-нет, не надо. – Он чуть наклонился, стащил с себя рубашку и швырнул ее в угол. – Мужчина должен максимально использовать свои преимущества. Если моя грудь является таким пунктиком для тебя, я всегда буду ходить без рубашки.

Потрясенная своими ощущениями, Полли уткнулась лицом в его плечо.

– Эй, – позвал Нэсти; поглаживая ее по волосам. – Полли, что с тобой?

– Ничего.

– Ничего? Ты полагаешь, я не вижу, что с тобой происходит?

– Я смущаюсь.

– Ну, хорошо, я попробую помочь тебе. Станет ли тебе лучше, если я скажу, что в тебе нет ничего, что не возбуждали бы меня?

Она не ответила, еще крепче прижимаясь к его груди.

– Если ты обещаешь не кричать, Полли, я помогу тебе немного поостыть. Я мог бы снять с тебя платье, ну… и все прочее, и тебе стало бы не так жарко.

Полли завизжала в ответ. При этом она чувствовала себя круглой дурой.

– Это значит «нет»? – спросил Нэсти.

– Да, – ответила она, уткнувшись в его обнаженную грудь.

– Да? То есть ты хочешь, чтобы я раздел тебя?

– Нет.

– Этого я и боялся, – вздохнул Нэсти. – Полли, ты можешь просто прижаться к моей груди и думать о чем-нибудь сексуальном. Это будет прекрасно: как если бы я говорил тебе о сексе.

Он не понимал, какая это ужасная пытка, пытка, которую Полли, однако, не желала прерывать: она привязалась к своему «мучителю».

– Я согласен на все твои условия, – продолжал Нэсти. – Я привык выполнять свои обещания. Я говорил тебе, что собираюсь лечь с тобой в постель. Знаешь, я и сейчас не отказался от этой идеи, но только если ты не против. Если же ты не захочешь, я не стану настаивать.