Цианид - Кристина Старк

Я развернулась и кинулась к двери, но голос Дерека остановил меня: он звучал так, словно в его спину был воткнут нож и сейчас он просто умирал от страшной боли.

– Ванесса, ради всего святого. Поговори со мной.

Интуиция говорила мне убираться отсюда как можно скорее, а сердце дало слабину. Я остановилась на пороге, вцепившись рукой в край стены.

– Где мой отец? Как это понимать?

– Бернард сжалился и решил помочь мне. Я не мог тебя найти. Больше не знал, к кому обратиться. Прости его, он хотел как лучше.

– Что тебе нужно? – спросила я, немного успокоившись. Если Дерек и был зол, то сейчас полностью держал себя в руках.

– Я не знал, где ты. Хотел поговорить, потому что одного твоего исчезновения не достаточно, чтобы поставить точку. Я хочу услышать от тебя, что все кончено. Хочу убедиться, что ты действительно так решила.

– Все кончено, – сказала я. – Если это именно то, что ты хотел услышать, то вот: кончено и точка.

Дерек вышел из-за стола и сделал ко мне шаг. Я вытянула руку, останавливая его. Его присутствие еще куда ни шло, но его близость пугала до чертиков.

– Стой там, где стоишь. Я буду говорить с тобой, только если ты не двинешься с места.

– Так вот как малышка Ванесса выбрасывает людей из своей жизни, – улыбнулся он, впрочем, скорее грустно, чем саркастично. – Я не думал, что ты способна на это.

– А на что ты надеялся?! – воскликнула я, чувствуя, как праведный гнев начинает затапливать меня всю, от пяток до корней волос. – На что?! Что я смогу вечно терпеть твою агрессию, твои насмешки, бесконечные смены настроения?! Ты сделал меня параноиком, Дерек! Ты сделал меня больной!

Он закрыл лицо руками, опять опустился в кресло, и я поняла, что он плачет. Странное и неудобное чувство жалости к нему вдруг шевельнулось внутри. Я видела его всяким – яростным, неадекватным, жестоким, но его слезы всегда впечатляли меня сильнее всего.

– Дерек, послушай, – сказала я. – Ты бы уничтожил меня. Уж не знаю, сознательно или случайно, но если бы я осталась с тобой, то добром бы это не кончилось. Пожалуйста, прими это. Тебе нужно меняться, чтобы суметь построить здоровые отношения. Не работая над собой, ты всегда будешь одинок.

Дерек поднялся, не глядя на меня, вышел из-за стола и стал бродить по кабинету, как запертое в клетке животное.

– Что дает тебе право обвинять во всем только меня, но ни слова не сказать о себе? – спросил он. – Почему моя малышка постоянно носит на голове невидимую корону? Мне бывает сложно контролировать себя, и это всегда выливается в кучу проблем, но ты… Неужели ты правда считаешь себя ангелом, Ванесса? Я не спал трое суток после того, как ты исчезла. Я не мог работать, есть, пить, жить. Я чувствовал ужасную вину, но не мог найти тебя, чтобы извиниться. Все твои вещи все еще были в моем доме, – повсюду! – но ты словно растворилась в воздухе. Твои родители были готовы поговорить со мной в любой момент, но не ты. Они были готовы принять меня, но не ты. Они жалели меня, но не ты. Я понимаю твои чувства, я знаю, что в очередной раз сделал тебе больно, но ты… Даже ни на секунду ты не усомнилась в том, что просто бросить человека в вакуум и исчезнуть – это единственный правильный вариант. А если бы у нас были дети – ты бы поступила с ними так же? Сбежала бы, испугавшись проблем и совсем не желая бороться? А если бы твои родители ошиблись – неужели ты бы и их выкинула из своей жизни? Нет? Что ж, наверно я думал, что мы с тобой близки примерно так же. Что мы – единое целое, и все, что между нами было, ты не сможешь взять и перечеркнуть одним движением пальца.

Дерек остановился посреди кабинета, развел руками и мимо меня пошел к двери. Я отошла в сторону, чтобы пропустить его.

– Пожалуй, это все, что я хотел сказать, Ванесса.

Он распахнул дверь, оглянулся на меня и добавил:

– Не волнуйся, больше ты меня не увидишь. Тебе есть что сказать на прощание?

Мне нечего было сказать. Внутри не было ничего, кроме замешательства и, как ни странно, чувства вины. Почему-то я снова чувствовала вину.

Дерек схватился за ручку двери, опустил голову и с минуту просто неподвижно стоял. Мне показалось, что он снова плачет. Это было невыносимо. Я даже шагнула к нему на нетвердых ногах, чтобы не оставаться на расстоянии, демонстрируя свое презрение.

– Дерек, от расставания мы оба только выиграем. Я не подхожу тебе, а ты – мне. Я устала жить в страхе рядом с тобой. Страх и счастье – это несовместимые вещи.

– Думаешь? – Дерек повернулся ко мне. – Думаешь, они несовместимы?

– Уверена в этом.

– То есть хочешь сказать, что каждый раз, когда я делал что-то неожиданное, спонтанное, безумное, – ты не испытывала ничего, кроме страха?

– Да.

– Лгунья, – прошептал он, вытягивая руку и касаясь моей щеки. – Ты просто не видела свои глаза, когда случались эти самые спонтанности и неожиданности. Твои глаза, Ванесса, – в них были написаны все твои мысли.

Я отступила. Вот оно – чистое зло: слова о том, что он видел в моих глазах. Но ведь мои глаза не могут говорить за меня. Выражение моего лица не может изъясняться. Ничто в моем теле нельзя трактовать как согласие или страсть. Только мой рот, произносящий слова «да» или «нет», – достоверный источник информации.

– Ты видел там только то, что хотел видеть, – ответила я. – Я же не испытывала ничего, кроме страха. Теперь отойди от двери, я ухожу.

Его рука легла на мое запястье. Вторая рука обхватила мою шею. Дерек шагнул ко мне, зарылся лицом в мои волосы и глубоко вдохнул.

– Нет, – шепнул он. – Кроме страха, ты испытывала еще море чувств, которые больше никогда не испытаешь ни с кем другим. А когда поймешь это, то вернешься ко мне.

Я вырвала свое запястье из его пальцев, оттолкнула его и дернула дверь на себя, но Дерек захлопнул ее перед моим носом, навалившись плечом. Волна удушающей паники затопила меня, и я почти успела выкрикнуть «Митчелл!», но Дерек зажал мне рот и оттащил от двери.

– Загляни в саму себя в эту минуту, прямо сейчас, и ты поймешь, что твой страх – это всего лишь ключик к двери, а за дверью – такой кайф, что все наркотики мира просто теряют смысл.

Дерек припер меня лицом к стенке и прижался сзади, навалившись всем телом. Бесцеремонно сунул руку под резинку моих штанов и впился губами в мою шею. Его ладонь так сильно зажала мне рот, что могла бы сломать мне челюсть.

«Митчелл!» – заплакала я, давясь слюной.

– Ванесса, моя Ванесса, – повторял Дерек. – Ты всегда будешь моей, всегда.

Одна его рука продолжала зажимать мне рот, другая рывком стащила с меня джинсы, и в следующую секунду я услышала звон его ремня. Слезы покатились по моему лицу, когда я поняла, что он снова собирается сделать.

Его член уперся в мои ягодицы, и это прикосновение испугало меня сильнее, чем если бы Дерек приставил ко мне лезвие ножа.