Чингисхан. Просто о сложном - Геннадий Анатольевич Веретельников

в которой нет телефона! И всё это находится в лесу, где рядом ходят медведи, а в этом я уверена до сих пор, в центре России, рядом с загадочным домом, в котором нет туалета!

Но ваши удивлённые лица с мэром вашего посёлка я не забуду никогда! Эта картина и сейчас у меня перед глазами! Вы стоите на улице перед открытой калиткой, но не заходите, смотрите на дом, в котором везде включен свет (мы искали туалет), но со всех щелей валит дым, потом поворачиваете синхронно головы и смотрите на нас, по одному выходящие из, это я уже сейчас понимаю, вашего местного туалета! Подходим к вам и нашим первым вопросом прозвучало, — а где у вас туалет в доме? Мы не нашли. И кто украл телефон из телефонной будки? И зачем в телефонной будке дырка в подземелье?

А вы вместо ответа спросили, — а дом зачем подожгли? Решили погреться?

Мы вместе рассмеялись, и я сказал, сквозь слёзы смеха:

— Мэр наш до сих пор вспоминает ваш визит к нему в деревню, и говорит, что у французов это вероятно в крови, припереться зимой в Москву, первым это сделал Наполеон, и пытаться греться таким странным образом, поджигать не дрова в печке, а дом, в котором есть печка!

Элен, рассмеялась так азартно, что у неё в глазах выступили слёзы… чуть успокоившись, вытерла слёзы ладошкой и сказала:

— Да, мы такие! А потом нас к себе на ночь забрали твои соседи, правда, предварительно отобрав у нас спички и зажигалки, «от греха подальше», — эту фразу Элен сказала уже по-русски, с ужаснейшим акцентом, потом продолжила, — и я впервые в жизни спала на настоящей русской печке, укрытая шубой и обнимающим тебя любимым мужчиной… — Элен вздохнула и произнесла, — а на самом деле мир спасли твои цветы, которые мне ежедневно в девять утра приносили из музея в качестве ренты за твой Колчан. Ты даже не представляешь, сколько мне пришлось всего пережить за эти годы. Ведь, когда папа был в тюрьме, его обвиняли в заговоре против Президента, ты же помнишь это? Твои цветы просто помогали нам с мамой выжить… её сразу же уволили с работы, когда на папу завели громкое дело и арестовали все счёта… я хочу тебе признаться, что почти полгода мы с мамой торговали твоими цветами, чтобы выжить и поддержать в тюрьме папу…, а когда я подслушала той роковой ночью что грядет ядерная террористическая атака, я просто впала в ступор и не знала, что мне делать дальше, да и что я могла одна сделать за сутки? Как бы я спасла мир? Как? Но войдя в комнату, я увидела на балконе твои цветы и у меня появилась твёрдая уверенность, что вдвоём мы сможем всё, ведь влюблённым помогает Сам Господь! Помнишь, как в той легенде про Чингисхана, которую ты мне рассказывал. И у нас всё-всё получилось! — И Элен меня обняла с такой силой, что у меня спёрло дыхание…

…Сколько прошло времени не знаю, много, наша идиллия была прервана шумом открывающейся двери, топотом множества ног и обычным смехом уставших мужчин. В дом вошел Анатолий Верет и с ним были четверо. Один седой, сухой, в костюме с галстуком, но с военной выправкой офицера, второй высокий, с короткой стрижкой и улыбчивыми глазами. Двое были в бронежилетах. Последние внимательно осмотрели все вокруг и вышли. Все улыбались. Анатолий поцеловал руку Элен, пожал руку мне и сказал:

— Хочу представить вам Заместителей министра обороны России: Кирилла Липатова и Андрея Игольникова! — и мы тоже пожали друг другу руки.

Ладонь Заместителя министра была сухой, теплой и сильной. Анатолий продолжил:

— И хочу сразу извиниться перед Вами, молодой человек, что заставил Вас поверить в мою гибель. Но, больно серьёзное было дело. Когда Сергей мне все рассказал, а я в свою очередь рассказал своему школьному товарищу, который занимает довольно важный пост в Министерстве обороны, то исходя из того, что мы знали, у нас не было выхода. Вообще. Цейтнот. Безвыходное положение. Даже если мы введем «ковер»,[43] мы обезопасим Москву, но все остальные города и страны планеты Земля останутся под ударом. Это был реальный тупик. Потому как, зная, кто начал ядерную атаку, мы были бы вынуждены атаковать нападающих и тогда мировой ядерной войны было уже не избежать! И потому появление у нас информации, что дочь Президента Франции по личным мотивам хочет в ночь перед ядерной террористической атакой перебежать в Москву, в Россию, мы восприняли, как некое Знамение свыше. Все-таки Господь не хочет, чтобы мы разрушили все, что он столько тысячелетий бережет! Элен, Вы без преувеличения спасительница Мира! — сказал Кирилл Вадимович, — мы задействовали все наши возможности, общие возможности и государства, и моей организации, чтобы найти Вас и помочь найти своего Владимира, — подытожил Анатолий. Глубоко вздохнул и продолжил: — Вот вы живы, вместе, и мир пока имеет шанс выжить. Правительство Франции уведомлено о том, что мы уже сообщили в ООН[44], этим занимался Андрей Игоревич, о возможной ядерной провокации со стороны французов и все мировые страны на месяц приостановили полёты любых типов авиации, включая военную. Как бы всем миром справились с этой атакой. Но что будет в будущем со всеми нами? С Россией, Европой? Когда-то давно я слышал легенду о том, что Чингисхан задумался о том времени, когда он покинет этот мир навсегда. Самый главный вопрос, который очень интересовал владыку, это что будет с его народом, его монголами, через сто, двести или тысячу лет? И он отдал приказание найти и доставить к нему самого именитого предсказателя будущего. Таковой был найден в Индии. И вот предсказатель доставлен в покои Потрясателя Вселенной. Они остались вдвоем. Чингисхан и Провидец.

— Что будет через сто, двести, триста или тысячу лет с моим монгольским народом? — спросил провидца Чингисхан.

Провидец начал окуривать себя дымом голубоватого цвета, что-то напевать, раскачиваться и, наконец, впал в транс, а когда вышел из него, то промолвил:

— То, что я увидел, похоже на то, что ты видишь каждое утро, выходя из своего шатра. И через триста лет, и через тысячу лет твой народ будет жить на этой степной земле и по-прежнему пасти стада овец!

— Спасибо тебе, о мудрец! Теперь я спокойно могу жить, сражаться и умирать, — ответил ему Чингисхан.

— Так вот, молодые люди, — продолжил Анатолий, — существование твоего народа и стабильность — это самое главное, что может быть на этой планете для