Мертвое сердце - Анна Цой

Вся эта честная компания шумела, кричала, а в последствии и пила. Не знаю с чего, но до этого момента я верила в безгрешность деймосовских девушек и парней. Оказалось — зря, то, что выпивали они, я бы и нюхать не стала, тем более, разум не позволял мне пить в малознакомой компании. А доверяла здесь я только Арье и, как бы это не было странно, Барсику, который с каждым выпитым глотком смотрел на меня все печальнее и печальнее.

Спустя пару часов Майкл, в который раз поклявшийся мне в любви с первого взгляда, уснул на кровати, Барсик, обиженно икая, шагал в закат, а мы почему-то с Гавнией остались один на один. Куда пропала не очень трезвая Аргхельм — не знаю, но переживать за нее было бы глупо. Потому я занималась тем, что сочувствовала себе. И все из-за того, что Ни, как окрестила я туалетную девушку, в четвёртый раз рассказывала мне о горемычной русалочьей жизни. По канону все начиналось с мамы-стервы, которая не желает любить дочку-принцессу, и заканчивалось слезливой историей о любви с Майком. А сводилось все к тому, что она его увидела, влюбилась с первого взгляда и упала к его ногам. В прямом смысле, если вспомнить момент в туалете. Подробнее о "страстной любви" я старалась не слушать, смотря в окно и оплакивая собственную спокойную жизнь, потому как меня уже называли лучшей подругой. Закончилось все тем, что Гавния вскочила на ноги, выкрикнула что-то вроде: "Посторожи его!", чмокнула в щеку сначала меня, потом возлюбленного и по извилистой убежала по коридору на первый этаж. Зачем — непонятно, потому что ее комната находилась за две до моей.

Следующие минут двадцать я пыталась растолкать чертова принца (о том, что Майкл — принц, ну или точнее сын Магистра, я узнала тоже от Ни). Тот не шевелился, даром, что дышал. Хотя трупа в комнате мне тоже не надо. В итоге я отодвинула неподъёмную тушу на край и легла под одеяло, тут же уснув.

Сейчас же Майк похрапывал уже посреди кровати, сдвинув меня чуть ли не на самый уголок. Это стало последней каплей в океане моего терпения, я еще раз протерла глаза, схватилась за деревянный плоский бортик кровати и уперлась ногами в бок принца. Беловолосая макушка тут же взлетела над подушкой, качнулась из стороны в сторону и застыла сантиметрах в пяти. Но это его не спасло — я резко оттолкнулась и со всей силы спихнула парня в сторону. Послышался приятный "бабах" и комнату огласил отборный мат. Я же села в позу лотоса, скрестив руки на груди и ожидая момента разноса.

Сперва из-под кровати показалась все та же белая макушка, с минуту она не двигалась и не предпринимала попыток подняться. Но затем показалась вся голова с опухшим от выпитого алкоголя лицом. Майк вновь замер, теперь уже держа весь свой немалый вес только на трясущихся руках, и вдуплял в пол. Мне, конечно, было интересно, что именно он там увидел, но я контролировала себя, желая раз и навсегда расставить все точки над "и". Ещё минута и парень резко встал, повернулся вокруг себя и оглядел мою комнату. Ещё некоторое время ему пришлось потратить на то, чтобы увидеть меня и с восхищением воззриться.

— Ещё раз уснёшь в моей комнате, и я позову отца, чтобы он выпроводил тебя, понял?! — сказала, наблюдая как у него хватает наглости улыбаться еще шире.

Да и взгляд восхищения перерос чуть ли не в обожание, которое сменилось хмурым кивком. Кажется, кто-то очень плохо соображает после вчерашнего. Ну и черт с ним. Помахала ему в сторону двери, думая, что он уберётся поскорее и не будет мне мешать собираться на уроки. Но Майкл опять оглядел меня, мою руку и неожиданно сам указал пальцем на дверь. Я подняла бровь, недоумевая его немому вопросу, но кивнула. Парень обрадовался почему-то сильнее прежнего и уже подошел к выходу, как дверь открылась.

Я поняла, что мне если не каюк, то трындец, а папандр ловко пропустил шатающегося принца в коридор, где тот чуть не упал, лишь в последний момент подставив ногу. По лицу Вильгельма можно было писать портрет в книгу рекордов Гиннеса, как самого удивленного человека в мире. Он пару раз перевёл взгляд с Майка на меня и закрыл дверь. Затем с весьма недовольным видом прошёл к креслу, сел, оглядел полностью одетую меня и нерастеленную половину кровати. Настал черед его одобрительного кивка и оглядывания окна с решеткой.

Так и хотелось сьерничать "Через окно теперь не лазят, придется дверь тоже решеткой закрывать?!". Но воспитание у меня было, какое-никакое. Да и держать язык за зубами я умела. Иногда.

— Почему, если происходит какой-то бедлам, ты всегда оказываешься в эпицентре? — нахмурился отец.

Если бы не злой взгляд папандра, то я бы захохотала в голос. Честное слово, этой фразой можно описать всю мою жизнь.

— Хотела бы я знать сама…

— Все! Я не хочу слышать твоих оправданий! — перебил меня мужчина.

Как-будто я планировала этим заниматься.

Я непроизвольно закатила глаза, понимая насколько глупо выглядит наш разговор, если так можно назвать набор фраз тиранически настроенного отца и подростка-дочери. Кто из нас та самая "стена", от которой горох отскакивает как в пословице, можно поспорить. Я ради приличия хотя бы слушаю его, а не кричу что-то вроде "Ой, все! Я знаю, что ты сейчас придумаешь наказание и психанешь!". Возможно и стоило бы, но рушить и так шаткие отношения совершенно не хотелось. Да и неизвестно, как реагируют Лорды-морды этого мира на грубость от женщин. Никак, скорее всего, ее здесь как понятия не существует. Одна я такая "неадекватная".

Я даже рада, что меня еще в младенчестве отдали на Фобос — тут бы я потеряла себя. Так что при встрече нужно будет сказать "мамочке" спасибо. Если она ещё жива.

Как бы то ни было, в душе все еще тлела мечта о Рае и о безоблачном будущем, которое маячило на горизонте. Мне было интересно учиться, периодически я ловила себя на мысли, что именно о такой жизни я мечтала, но мне все еще была непонятна мотивация Вильгельма. Если верить Барсику, то вскоре моему спокойствию придёт конец в виде замужества. Но теория с бабушкиным хитрым планом могла сработать. К черту собственную трусость!

— В качестве наказания, после уроков ты вместе с этим сборищем бездельников отправишься выполнять садовые работы.

Вот сейчас действительно захотелось оправдаться. Не скажу, что была не виновата, ведь при любом раскладе я могла выгнать всех или пригрозить как Майку минут десять назад. Но я была не против, как бы не ворчала и не жаловалась самой себе. А потому… а потому заслуживающей наказания себя не считала. Женская логика, называется. Виновата, но не настолько чтобы быть наказанной.

Я промолчала, оглядев чересчур агрессивного папандра. Да и прополку цветочков, которую он так ласково обозвал, я вытерплю. Тем более той толпой, что мы сидели вчера, можно горы сдвинуть. Интересно другое — парни тоже будут полоть? Потому как сколько я здесь пробыла, ни разу не видела, чтобы хоть одна особь мужского пола делала "грязную работу". Даже слуги все исключительно женщины. Хотя, нет. Стекольщик и те, кто вешал решетку были мужчинами. Но было бы странно видеть девушек в тех платьях, которые лезут на второй этаж по лестнице.

Мое задумчивое молчание скорее всего вывело отца из себя, так что он молча вскочил на ноги и, быстрым шагом преодолев комнату, вылетел за дверь, прикрыв ее несколько громче, чем обычно. Думаю, захлопни он ее чуть сильнее, то вырвал бы с корнем.