Реколонизация - Кирилл Иванов

Всё изменилось после того как «Промкор» начала продвигать новую социальную программу «Свежая кровь». Корпорация навязала более мелким компаниям политику субсидирования миграции с окраин Системы на Колесо. Профсоюзные деятели возмущались, в распространяемых ими роликах раскрывалась тёмная сторона этого плана: выманивание всех более-менее умных людей на Колесо и падение престижа рабочих профессий. Из сотни приехавших на Колесо по программе миграции достойную работу находят единицы умников, остальные в лучшем случае возвращаются назад добровольно, но большинство — принудительно, с висящим на них громадным долгом за незаконное проживание на Колесе.

Тупая пропаганда. Нет, говорили профсоюзные деятели всё правильно, но ведь каждый из мигрантов считал, что это именно он — тот самый умник, которому выпадет шанс перебраться в корпоративный сектор, в комнату с живыми растениями у входа. Кто ж признает себя ни на что не годным идиотом? Никто. Вот и потянулись на Колесо вереницы мигрантов. Шарук тоже вытянул счастливый билет в один конец.

Кончилось всё для него в конце концов хорошо — его купил Камаль, и он стал частью «Красного Угла». О том, что происходило между тем, как он сел в идущий на Колесо транспортник и тем как впервые надел чёрную форму, Шарук вспоминать не любил.

После того, как он надел форму, он впервые за долгое время вновь почувствовал себя настоящим. Вернулось почти забытое ощущение принадлежности к чему-то значительному. Он никогда не понимал, как живут без этого ощущения люди на Колесе. Нет, мигранты частью общины ощущали себя всегда, чему способствовало внешнее сходство членов общины. Но в отличие от бродяг, внешне различных, но спаянных чувством локтя, обычные работяги как только попадали на Колесо, сразу превращались в одиночек. Вместе держались только варвары (и то не все и не долго) и бродяги. Постоянные же жители Колеса жили каждый сам по себе, чем поначалу сильно удивляли Шарука.

И сейчас он предавался этому чувству удивления, наблюдая в мониторы за происходящим вокруг офиса «Красного Угла». Его размышления прервал Келаи — здоровенный серокожий увалень, исполнявший в их отделении роль старшего помощника Камаля.

— Чё, спокойно всё?

Келаи посмотрел на мониторы, где не происходило ничего необычного. Волосатые варвары, недавно прибывшие на Колесо по программе миграции, хоть и грозились сегодня задать жару местным, пока только угрюмо посматривали по сторонам.

— Да вроде тихо пока, — солидно отвечал Шарук. Он уже успел сам себе придумать легенду, что он — прожжённый и битый жизнью выходец из бродячего клана, а потому здесь, на цивилизованном Колесе, ему никто особо не страшен.

— Ну тогда собирайся, хватит без толку в мониторы пялиться. Сегодня волосатые драться не станут. Со мной пойдёшь.

Шарук неторопливо встал, начал проверять амуницию, строго следуя инструкции. По его мысли это должно было подчеркнуть его опытность и собранность. На Келаи это не подействовало.

— Хватит прихорашиваться. На серьёзное дело пойдём.

— А что за серьёзное дело? — Шарук решил держать марку до конца.

— Будем волосатых прессовать. Но только не этих, — Келаи ткнул в монитор, — других, на соседней плазе.

— А заказчик кто?

— Много спрашиваешь, мясо. Не забывай, кто ты есть, — осадил его Келаи.

Шарук заткнулся, продолжил собираться.

— Да не обижайся ты. Я забываю всё время, что ты из бродяг. Знаешь что? Если нормально себя проявишь, выкуплю твой контракт и подарю тебе. Это не подачка — свободные работают лучше. Договорились?

Шарук кивнул. Они вышли из офиса.

Спустя несколько микропериодов по времени Колеса после окончания событий на митинге (которые Контру изрядно насмешили), Чирей с Контрой сидели в небольшом помещении почти у самого низа сектора. Чирей объяснил, что здесь максимально безопасно, поскольку помещение полностью изолированно от киберспейса, плюс полная звукоизоляция и ещё много чего, но вдаваться в технические подробности сейчас не время. Контра ему поверил, поскольку внутри помещение оказалось значительно меньше, чем снаружи. Сказывалась толщина стен.

— Здесь даже автономная рекультивация воздуха есть. Надолго не хватает, но в случае чего отсидеться вполне можно. А то ведь у нас знаете как: если кого-нибудь надо найти, непременно найдут. Везде, но только не здесь.

— Это ведь не самый благополучный район сектора?

— Увы. Но меня здесь любят и ни в коем случае не сдадут безопасникам. Нет, знай мои соседи, кто я на самом деле такой, непременно сдали бы. Я их не виню, они люди бедные, а за награду чего не сделаешь. Сам был таким. Так что избавляю их от искушения. Местные обитатели считают меня мелким бандитом (этим словом Контра переводил то, как называют на Колесе людей, нелегально на нём проживающих), и я плачу им за молчание больше, чем СБ заплатит им за мою голову — так они считают.

— А кто же вы на самом деле?

— Много кто. Кстати, я ведь действительно бандит, — тут Чирей употребил слово на языке Экспедиционного Флота, — вы я вижу, не удивлены, что я знаю это слово?

Контра пожал плечами, надеясь что получилось безразлично.

— А почему бы вам его не знать?

— Этого слова в лексиконе Системы просто нет. Нет и ничего похожего по смыслу. Вы это знаете.

— Допустим знаю, и что с того? Это не вы, случайно, чуть не убили взрывом Кси?

— Я не знаю, кто такой Кси, но если вы имеете в виду тот взрыв в секторе «Промкор», то нет, это не я. Я не знаю кто за этим стоит, но я очень хочу узнать. И узнаю.

— А вы не слишком самоуверенны? — спросил Контра.

— Не так уж много людей на Колесе, кто может попасть в сектор «Промкор» и пронести с собой взрывчатку. Взрывчатка на Колесе это вообще что-то доселе невиданное. Никто на такое не пойдёт.

Действительно, подумал Контра, следует учесть особенности психологии людей, уже много поколений живущих внутри искусственных сооружений, висящих в открытом космосе. Тут любое отверстие в обшивке грозит гибелью. Именно потому на Колесе в ходу холодное оружие, а за любой ствол или взрывчатку без лишних разговоров убьют. Причём не только безопасники или силы самообороны гостевых секторов, но и простые жители Колеса. Инстинкт самосохранения как гарантия соблюдения правил поэффективнее любого закона.

Контра прочистил горло и спросил:

— А кто же тогда оказался на такое способен?

— Думаю это Близнецы. Они при помощи установок фармакологического контроля поведения могут заставить человека сделать практически всё что угодно. В пользу этой версии говорит так же то, что серьёзно пострадал только один человек, он из землян и находится сейчас в Клинике Близнецов. Я пока не знаю, зачем он им.

— Заложник? — предположил Контра.

— Не думаю, это было бы слишком просто. Так корпы дела не ведут. Интриги у них в крови и без двух-трёх слоёв прикрытия они и воды попить не попросят. Я думаю, что выбор жертвы взрыва как-то связан с Мирой Тероновой.