"Волкодавы" Берии в Чечне. Против Абвера и абреков - Юлия Нестеренко

Он слегка задумывается, потом обращается к Аслану: «Твоя сестра давно просится в отряд. Может, взять ее в качестве переводчицы вместо Юнуса? Там, где не смогли справиться атакой в лоб мужчины, могут победить женская хитрость и красота. А и того, и другого твоей малышке не занимать».

Лайсат появилась у нас на следующий день. Я, конечно, знал, что горянки очень красивы, но такого увидеть не ожидал. Асланбек был весь какой-то жилистый, с огромным орлиным носом и густыми черными бровями. Откуда у него в родне такая утонченная красавица?! Королева, нет — богиня!

Робкая Фатима из горного аула была мигом забыта мною, ибо в мое сердце ворвалась яркая, как шаровая молния, Лайсат Чермоева.

Хитрый Лев Давидович показал ей пацанов, когда они играли в волейбол во дворе старой крепости. Полковник и девушка стояли на террасе второго этажа, скрытые вьющимися по стенам виноградными лозами.

— Сможешь приручить этих диких зверей? — усмехнулся он.

Пыльный двор, жара, стук мяча, гортанные выкрики, голые по пояс, потные мускулистые парни, изо всех сил лупящие по мячу, гибко вытягивающиеся в прыжке, чтобы достать сложную подачу. В них действительно была какая-то тигриная грация, как у хищников на арене цирка, которые уже укрощены, но все равно выглядят опасными.

— Легко! Завтра они будут есть у меня с ладони, — блеснула жемчужной улыбкой Лайсат.

— Вот так переводчица! Бедолага Гюнтер аж слюной подавился, когда впервые ее увидел.

Представляете, идет черноволосая девушка — невысокая, но вся какая-то точеная, словно древнеегипетская статуэтка Бастет — богини-кошка. Коротко остриженные волосы гладкие и блестящие, словно кошачья шерсть. И ступает мягко, по-кошачьи, и глаза чуть раскосые едва не горят в темноте. И имечко у нее ласковое, словно кошечка ластится, — Лайсат.

Но у этой киски оказались очень острые коготки — оказывается, она была мастером спорта по пулевой стрельбе и альпинизму.

— Я сразу понял, что вы снайперша, — шутливо приветствовал ее Серега. — Своими карими глазками вы с первого выстрела поразили меня прямо в сердце!

— Я счастлив, что мы теперь воюем на вашей стороне! Впрочем, и тогда, увидев такую очаровательную амазонку, мы бы охотно сдались в плен без боя! — вторил ему Гюнтер.

— Представляю себе картинку: прекрасная дама из НКВД пытает нашего Гюнтера, — подпустил шпильку я (естественно, по-немецки).

Он мечтательно отвечает мне на том же языке:

— От ее рук я вынес бы любые пытки.

— Мальчики, я готова начать хоть сейчас.

Короче, тогда еще не вышел на экраны фильм «Кавказская пленница», а то бы мы хором сказали «спортсменка, комсомолка, активистка… в конце концов, просто красавица».

Кстати, она и в самом деле до войны была секретарем комитета комсомола на факультете иностранных языков. В 1941-м ее взяли в разведшколу НКВД.

— Ну, я вам доложу, это была еще та картинка! Представьте, двухметровый немецкий фельдфебель как на веревочке ходил за крошечной, едва достающей ему до плеча Лайсат. Он бы ее на руках всюду носил, но она не позволяла ничего лишнего. Это еще больше распаляло его.

Все дружески подшучивали над ними, одному мне было не до смеха. Лагодинский строго-настрого приказал мне не выдавать свои чувства.

— Вы агент разведки на задании, а не самец лося во время гона, — цинично заявил он мне. — Еще не хватало, чтобы вы сшиблись рогами с этим тевтоном. Пусть себе истекает слюной, а вы слюни соберите! Оба ничего не получите, она честная девушка. Мне не нужны ревность и ссоры в отряде.

К счастью, Паулю и Гюнтеру повезло, оба были ранены довольно легко и быстро шли на поправку. С одобрения Лагодинского все фрицы даже занялись какими-то военно-спортивными тренировками для поддержания формы.

Мы с Асланом и Петровым сначала с интересом наблюдали за ними, потом полковник сказал, чтобы мы занимались все вместе. Вообще, конечно, было очень интересно в плане передачи опыта: кое-что мы у них переняли, чему-то сами их научили. Майор Петров раньше служил на Дальнем Востоке и привез оттуда классные приемчики, сам он их называл кратко, но точно «пяткой в челюсть». Очень эффектно выглядят, выполняются в прыжке. Правда, там растяжка хорошая нужна, гибкость, прыгучесть, мы с Гюнтером были уже тяжеловаты для этих дел. Зато у Пауля с Крисом получалось на удивление легко и даже красиво. Это Лайсат так выразилась — «красиво», будто драка может быть красивой.

В спарринг-бой всегда становились так Пауль с Крисом, Алекс с Гюнтером. В крайнем случае между собой парами менялись, но с нами не дрались никогда.

Вот Чермоев и начал их подначивать, на слабо брать, «мол, боитесь, фрицы, с Красной Армией связываться». Да еще на глазах у Лайсат. Короче, стравил-таки меня с Гюнтером, каждому из нас хотелось повыделываться перед девушкой.

— Зрелище о-го-го! Парни скидывают с себя гимнастерки и становятся друг против друга.

Русский стоит, как живая статуя Геракла. По-бычьи пригнул голову на мощной шее, под загорелой кожей буграми играют накачанные бицепсы, широко расставленные мускулистые ноги — словно узловатые стволы дуба, вросшие в землю. Непоколебим, как скала.

Гюнтер напоминает скорее римского гладиатора: гармонично сложенное тело, ни грамма лишнего жира, комок скрученных мышц, воплощенная энергия и напор. Стремительно переходит в атаку.

Ну, прямо битва титанов!

Делаем ставки: Курт и Крис ставят на нашего фельдфебеля, говоря: «Сейчас он быстро отомстит Серому за твое поражение на роднике».

Не думаю. И мыслей о «мести» у меня нет, и вообще в глубине души я уверен в Серегиной победе, и Даже желаю ее. Все эти геббельсовские измышления о превосходстве арийской расы — ерунда. Мой русский друг просто физически крепче и лучше тренирован. И как-то воля к победе у них сильнее, упорнее они, менее чувствительны к боли. Я тоже в детстве Семку только через раз побеждал, когда в шутку боролись.

— Это вам не самоуверенный мальчишка Пауль, которого я на роднике довольно легко уделал. С фельдфебелем мне тяжелее пришлось, мы ж примерно в одной весовой категории, около 90 кг. Я, правда, чуть потяжелее буду, покоренастее. Зато он чуть выше, и руки у него длиннее, и реакция хорошая. Семь потов с обоих сошло, никто не хотел уступать.

Я работал кушаками как кузнечными молотами, у него тоже удар неслабый, и верткий сам как змея. Нокаутировать его я не смог, победил чисто по очкам. Так по крайней мере Лагодинский сказал, он появился как всегда не вовремя и засадил нас обоих на сутки на губу.