Новогодняя игрушка для негодяя - Сусанна Ткаченко

Воздух можно было резать — так он сгустился, на миг мне показалось, что я оглохла, настолько в гостиной стало тихо, а потом…

Потом кто-то охнул, кажется, Светлана, но не ручаюсь, потому что в голове у меня зашумело, и даже потемнело в глазах от испытанного шока. Я тогда не очень понимала, что именно происходит, но это было явно что-то серьёзное.

— …Мы с Машей передаём Кире пять процентов акций «Апполлион-групп», — продолжил Захар Сергеевич творить апокалипсис, — и даём разрешение выбрать себе подходящую должность в любой из принадлежащих нам компаний.

Боже что тут началось! Мне показалось, что небеса разверзлись…

— Отец! Она посторонняя! Мы её совсем не знаем! — это возмутился отец Алексея — Александр, вскочив со своего места.

— Мне нет, а ей да?! — пронзительно завизжала Ольга, топая ногами. — Вы никогда не считали меня родной! В этой семье я изгой!

— Захар Сергеевич, это очень необдуманное решение, никогда ещё акции не покидали семью... — попытался вставить отец Семёна.

— Всем молчать! — рявкнул глава клана, и все мгновенно закрыли рты.

Ох, вот теперь я увидела Захара Сергеевича в гневе, и это было воистину жутко. Сразу вспомнила данную ему Гердой Генриховной характеристику.

А когда в гостиной воцарилась гробовая тишина, вперёд выступила бабушка Маша.

— Значит так, дорогие наши недовольные родственники. Раз вы усомнилась в нашем с Захаром здравомыслии, мы отзовем свои активы из ваших компаний и отправимся себе тихонько в дом престарелых для впавших в старческий маразм стариков где-нибудь на Мальдивах, — очень спокойно сказала бабуля, и даже у меня от её тона пробежал мороз по коже, а те, к кому она обращалась, вообще будто съежились, став меньше ростом, — как вам план?

Было очень заметно, что план никому не понравился.

— Мамуль, ну ты не перегибай уж так-то. Мы вообще не имели ничего подобного в виду, — извиняющимся тоном попыталась оправдаться за всех Ирина, — просто это было так неожиданно. Ваше решение…

— А раз не имели, то и держите языки за зубами! — отрезала бабушка Маша, которая на моих глазах превратилась из божьего одуванчика в настоящего терминатора. — Это Оля, к тебе в первую очередь относится. Акций ты не получишь, пока не осознаешь, где именно не права, и не исправишься.

— Да и чёрт с вами! — швырнув бокал вина прямо на роскошный ковёр, выкрикнула Виленская и вылетела из гостиной.

Родичи только проводили бунтарку взглядами, но никто за ней не побежал. Даже Светлана, закусив костяшки пальцев, укоризненно качала головой вслед дочери.

Я же... Я прибывала в таком раздрае, что вообще ничего практически не соображала. Что сейчас произошло? Что мне со всем этим делать? Я понятия не имела… Поэтому обнявшему меня Семёну только и смогла шепнуть онемевшими губами:

— Мне надо подумать, я хочу уйти. Уведи меня. Пожалуйста.

Он кивнул и обратился к деду неестественно задорным тоном:

— Ну вы как всегда, любимые мои старики! Умеете закончить праздник фейерверком. Киру мою вон пришибло совсем, поведу откачивать...

Такое принижение важности событий меня немного покоробило, хоть я и понимала, что Семён пытается сгладить, поэтому нашла в себе силы выдавить:

— Спасибо вам огромное, дорогие Захар Сергеевич и Мария Антоновна, но я не... — хотела сказать, что не могу принять такой подарок, но вспомнила недавно сказанные слова бабушки и увидела её направленный на меня встревоженный взгляд. Задумалась и поняла, что сейчас отказываться от подарка нельзя. Сделаю это позже, поэтому продолжила не так как хотела, — …но я не ожидала такого подарка, поэтому очень взволнована. Это такая честь. Я очень… очень вам признательна.

У меня на глазах выступили слёзы, потому что это действительно была честь. И забота, и ещё что-то важное, огромное, чего я пока не могла постичь и осознать…

Семён это как-то заметил. Или почувствовал… Не знаю. Но он прижал меня к себе, спрятав заплаканное лицо у себя на груди.

— Идите, идите, дети. Потом всё обсудим, — смилостивилась бабушка Маша, и, получив монаршее дозволение, мы покинули гостиную.

В гардеробной Семён помог мне одеться, я мало чего соображала в тот момент, и вывел, наконец, на свежий воздух, где мне стало немного легче анализировать произошедшее.

— Лисичкина, ты не рада, что ли, я не пойму? — задал вопрос Семён, устав от напряжённого молчания, когда мы уже прилично отошли от дедова дома.

Всё это время я усиленно выстраивала мысленную цепочку, пытаясь постичь смысл щедрого подарка старших Апполлионовых.

Выглядела она примерно так: Семён впервые привёз девушку на семейное сборище, меня то есть, я старикам понравилась, отец Семена предоставил сведения, в связи с ними меня одарили. Мой мысленный затор случался на третьем пункте.

— Что за сведения предоставил твой отец? — задала я встречный вопрос, пытаясь уловить логику.

Семён тяжко вздохнул, посмотрел в небо и притянул меня за плечи к себе поближе.

— Что ж, ладно, солнце. Я хотел не так начать наш разговор, но обстоятельства решили за меня, — Сем выдержал интригующую паузу, а потом торжественно выдал: — Предлагаю тебе быть моей девушкой официально и жить вместе...

Вот те раз! Прямо даже жить? Это его так акции простимулировали или он пытается меня увести от темы? Сказала бы, что растерялась, но дальше уже было некуда.

— Семён, предложение, конечно, невероятно лестное и немного шокирующее, — сарказм скрыть я даже не пыталась. Злилась потому что, — но меня по-прежнему интересует: что за информацию раскопал твой отец? Я тайная наследница нефтяной скважины?

Ну а что? Это вполне бы могло оправдать резкое желание семейства со мной породниться и хоть как-то связать концы с концами.

— Эм-м, нет. Скорее, напротив. Отец собрал твоё личное дело, досье...

Ах вот оно что! Теперь понятно. Значит, все они в курсе моих проблем... и что? Жалеют? Надо уточнить. Не психовать прям вот так сразу, а уточнить…

— Семён, я не могу понять… твои дедушка с бабушкой меня пожалели? Или этим решением они вынудили тебя продолжить со мной встречаться? Или может даже жениться? Зачем им это? — не психовать получалось плохо. — Или жениться тебе родители велели, чтобы акции не ушли из семьи?

Меня несло. Истерика набирала обороты, и я срывалась на единственного человека, который сейчас был со мной рядом. Просто я ничего не понимала, мне во всём мерещится подвох, а внутри всё клокотало. Не бывает так, чтобы богатые просто так делились с бедными своими капиталами. Не бывает! Это сюр какой-то!

— Кир, успокойся. Ты сейчас говоришь глупости. Придём домой, попьём чаю, а лучше коньяку, ты успокоишься, начнёшь соображать, и тогда мы спокойно поговорим. Идёт?