Похищенная невеста для мажора - Мила Реброва

К счастью, у него хватает ума не спорить со мной. Он молча ложится со своей стороны кровати, и, не выдержав, я накрываю его одеялом, помогая устроиться удобнее.

Потом беру свою сорочку и иду в душ. Долго стою под прохладными струями воды, надеясь, что это поможет мне охладить гнев.

– Прости… – прилетает неожиданно, когда я, закончив мыться, иду в кровать. Я-то думала, что упрямец заснул от обезболивающих, что я ему дала. – Я не хотел тебя расстраивать.

– Конечно, с чего бы мне расстраиваться, – фыркаю я, поворачиваясь в его сторону.

– Я не это имел в виду! – вспыхивает он.

– Опять кричишь?

– Ничего я не кричу! Это ты всё переворачиваешь с ног на голову! – ворчит он, протягивая руку и потянув меня на себя.

– Пусти! – сопротивляюсь я, не желая поддаваться ему.

– Хватит уже ворчать, драчунья… – стонет он, и я тут же замираю.

– Больно?

– Нормально, только иди сюда и пожалей меня…

– Вот еще! За что тебя жалеть? – фырчу я, но всё же пододвигаюсь к нему поближе, стараясь не задеть его ребра, которым явно досталось.

– Не танцуй ты с этим придурком, меня бы не избили, – имеет наглость заявить этот придурок.

– Знаешь что, Юсупов…

– Знаю, хватит уже спорить. Лучше обними меня, и давай уже спать.

Спорить я больше не стала. Обняла свое горе луковое и заснула.

***

– Отлично, Свет, так и сделаем, ты просто чудо, – слышу я довольный голос Заура.

Так и застываю с занесенной для стука рукой. На работе мы строго соблюдаем субординацию, так что я всегда стучу, прежде чем войти в его кабинет.

Неужели мои подозрения насчет секретарши Заура не были беспочвенны?

– Ой! – Дверь открывается прямо перед моим носом, и отчего-то покрасневшая девушка наспех извиняется, стремясь занять свое рабочее место.

– Ида? Ты чего застряла в дверях? – зовет меня Заур, и я, тряхнув головой, иду к нему навстречу, прикрыв за собой дверь. – Обед? Я как раз хотел тебя набрать, – заметив пакет с едой, довольно улыбается он.

Прошло две недели с момента той глупой драки, так что лицо моего мужа уже зажило. И выглядел он, как всегда, просто потрясающе.

– Захотелось чего-нибудь острого, – пытаюсь я вести себя как обычно, хотя всё внутри горит от ревности и обиды.

Так хочется спросить, что же такого особенного сделала Света, но наше соглашение связывает мне руки.

– Ты чего такая тихая? – садится рядом на диванчик Заур, пока я раскладываю контейнеры с едой.

– Мне нездоровится, – не лукавлю я, ведь на самом деле неважно себя чувствую с самого утра. То хочется есть, то, наоборот, тошнит от еды. – Кажется, у меня гастрит, – делюсь я своими подозрениями.

– Гастрит? Ты же вроде следишь за своим питанием, – хмурится Заур, притягивая меня к себе и целуя в макушку.

В такие моменты я верила, что у нас всё по-настоящему. Ведь не могла же вся эта нежность и забота быть поддельной?

– Возьми завтра выходной и сходи к врачу, хорошо?

– Я бы с радостью, но придется отложить, – вздыхаю я, приглаживая его волосы. – Забыл, что у нас командировка?

– Че-е-ерт, точно! – ругается он.

– Ничего страшного, не переживай. Я потерплю, к тому же я чувствую себя не так уж и плохо, – успокаиваю я его и подаю ему тарелку.

– Разве тебе можно острое при проблемах с желудком? – хмурится он, отправив в рот первую ложку мексиканской еды, что я заказала.

– Нельзя, но я умру, если не поем ее! – быстро хватаю я ложку и, попробовав рис с бобами и курицей, со стоном прикрываю глаза. – Как же вкусно…

– Эй! – пытается он отнять тарелку, но я со смехом уворачиваюсь. – Ида, я серьезно, поешь что-нибудь другое!

– Хватит быть занудой, – показываю я ему язык, с удовольствием уплетая свою порцию. – Лучше ешь, пока не остыло.

– Ну и упрямая же ты, Рыжуля. Не жалуйся потом, – ворчит Заур, но больше не пристает.

– Я хотела поговорить с тобой, – закончив есть, подсаживаюсь я к нему поближе.

– О чем? – обнимает он меня, расслабленно откидываясь на диване.

– О том, что у отца, кажется, кто-то появился… – осторожно начинаю я, боясь его реакции.

– И? Он уже большой мальчик, – фыркает Заур, реагируя совсем не так, как я ожидаю.

Заур

Говорить Иде о том, что понял отца и простил, я не стал. Некоторое время назад я нашел дневник матери, в котором было ясно написано, что именно случилось между ней с отцом. Всю жизнь я думал, что папа обидел ее, но всё оказалось с точностью до наоборот.

Это мама бросила отца из-за своих глупых нереализованных детских фантазий. Поступила как последняя эгоистка, ушла от мужа и на каждую его просьбу вернуться отвечала отказом.

Дедушка силой выдал ее замуж, и она так и не смогла полюбить отца, а когда ее отец скончался, завещав ей всё свое наследство, она, взяв нас с сестрой с собой, уехала во Францию.

Я помню, что вначале отец приезжал каждый месяц в надежде уговорить ее вернуться или хотя бы позволить ему остаться с нами. Не знаю, почему с годами это стерлось из моей памяти и я начал винить папу…

Но хуже всего то, что, даже зная правду, я не знал, как изменить наши отношения.

Не представлял, как взять и подойти, завести серьезный разговор, с чего начать. Да и нужен ли он, этот серьезный разговор. К чему ворошить прошлое и бередить раны? Вроде бы сейчас всё в порядке, мы даже не ругаемся, общаемся нормально.

Отец доволен тем, что я делаю в компании, и той девушкой, на которой я женился. Да что там доволен! Он обожает Иду, любит ее как родную дочь. А она отвечает ему взаимностью. Мы все привыкли друг к другу, живем как настоящая семья.

Он думает, что я остепенился, люблю Иду и мечтаю о чертовой прорве детишек.

Достал уже своими разговорами о них! Всё спрашивает, когда мы ему внука подарим.

И что мы все будем делать, когда соглашение, заключенное на пять лет, закончится? Разведемся и заживем каждый своей жизнью?

Что я буду делать без Иды? В чем будет заключаться моя жизнь?

Как только начинал об этом думать, сразу психовал. Не люблю я такие мысли! Черт, устал думать о том, как всё разрешить. Раньше было проще. Загрустил – позвонил какому-нибудь другу, забурились в клуб, потусили там, набухались, девок сняли…

А что теперь? Друзья все женаты, счастливо живут со своими женами и меня таким же семьянином считают. А кто бы не считал, когда мы с Рыжулей живем все эти годы как настоящие супруги? Никто не знает, что наш брак – фальшивка.