Идеальный мерзавец - Жасмин Майер

— Я был женат, — произношу я впервые с того времени.

И меня накрывает, как при посттравматическом синдроме. Руки трясутся, а сердце взмывает к горлу. Чтобы протолкнуть его обратно, делаю глоток. Но пузырчатое пойло не то, что мне нужно. Открываю мини-бар и беру виски.

Ноль двадцать пять, но мне больше и не нужно.

— Жена изменила мне. Прямо на свадьбе.

Вера так и стоит на пороге. Только сжала собственные пальцы так, что они побелели. Напряжена и скована, потому что я же вижу, как ей хочется начать меня жалеть, но она сдерживается.

Ради меня.

— Что-то такое я и подозревала, — говорит она осторожно.

— Еще ты спрашивала, где я работаю? Ну вот. Это мой отель, — развожу руками. — На доходы с него я и живу. Как видишь, он прекрасно работает и без моего участия.

— Почему ты вдруг решил рассказать мне об этом?

Не в бровь, а в глаз. Рентгеновский луч тихо плачет в сторонке, когда эта женщина смотрит на меня большими темными глазами. Цепкий внимательной взгляд не даст мне увильнуть от ответа, да и хочу ли я снова юлить?

Ведь я уже привел Веру в отель, а не домой, потому что здесь это началось и здесь это должно для меня окончиться.

А врать и отрицать до последнего я буду только об одном. И это не ответ на этот вопрос, это отвратительная ночь в «Савое», которая стала для меня последней каплей. Вера никогда не должна узнать о ней.

Иначе я ее потеряю.

Вера

— Почему ты вдруг решил рассказать мне об этом?

После этого вопроса Марк снова делает большой глоток чистого виски. После выпитых в ресторане пива и бокала шампанского он пьет виски как воду, но я не буду останавливать его. Предельно ясно понятно, что сейчас он нуждается в алкоголе также сильно, как я в свое время нуждалась в клубничном ликере в аэропорту.

— Потому что мне мало двух оставшихся дней, — говорит Марк, вцепившись в бутылку. — Я хочу всё.

Его пронзительный взгляд буквально пригвоздил меня к полу.

— Что всё?

Еще один большой глоток, и бутылочка пустеет.

— Всё, что я могу сделать с тобой. Хочу научить тебя не бояться менять позы. Хочу испробовать с тобой все чертовы позы до единой, чтобы создатели «Камасутры» обзавидовались. Хочу брать тебя утром, днем и вечером, а после засыпать рядом. Хочу фотографировать только тебя, когда ты вот так, как сейчас, морщишь нос. Хочу пересчитать все твои веснушки. И даже с закрытыми глазами угадывать родинки. Хочу тебя всю. Хочу тебя, Вера. Только для себя.

Я бы упала, если бы он не подхватил меня.

Вжал меня в стену, подхватив под бедра, и продолжил целовать и говорить:

— К черту Юру, к черту мое прошлое. К черту всех и вся. Я хочу закрыться с тобой в этом номере и мне определенно мало двух оставшихся дней. Хочу всё твое время, хочу всю тебя. Везде… Как угодно… Тебе понравится. Я покажу. Научу. Только разреши.

Я задыхалась от его напора и жалящих поцелуями губ. От резкого вкуса виски на губах и терпкого дыма сигарет, которые Марк курил, пока мы шли сюда. Но самое главное задыхаюсь от его слов, из-за которых я как будто падаю в бездну, но при этом чувствую, как за спиной раскрываются крылья.

Сбежать ото всех и принадлежать только ему. Поверить, что такой, как я, ему будет достаточно? После всех доступных женщин, которых он менял, как перчатки?

Его губы опустились на шею, а руки уже задрали на мне платье. Он шарил по моему телу, бормоча сквозь зубы что-то о том, как ему нужна вера и что я его последний шанс снова начать нормальную жизнь.

Он отвел мои трусики в сторону, и меня выгнуло, стоило его пальцам коснуться меня там. Мое тело знало лучше меня ответы на все вопросы, и Марк умело этим пользовался.

Он целовал меня, поглаживая припухшие складки, а после ввел сразу два пальца, так что я застонала.

— Хочу тебя. Сейчас… Здесь. Стоя.

Ему пришлось отпустить меня, чтобы расстегнуть собственные брюки и достать из кармана презерватив. Он снова разорвал упаковку зубами, одной рукой поглаживая меня урывками, отчего меня все равно передергивало всем телом, словно от ударов током.

Потом он снова подхватил меня под ноги, приподнял и отпустил. Я вскрикнула, чувствуя его в себе, сразу и целиком. Спиной вжалась в оббитую деревянными панелями стену. А Марк ударил бедрами, входя так глубоко, как еще не удавалось ни разу.

— Видишь, — прохрипел он, кусая мою нижнюю губу. — Это не больно… Ведь так?

Еще удар.

Я вцепилась в его плечи, чувствуя, что меня разрывает от ощущений. Слишком остро, слишком сильно.

Слишком быстро.

Он снова ударил. Сильно, глубоко, так что меня отбросило назад. Впечатало в стену.

— Марк…

— Да, детка, да, — шептал он, не останавливаясь. — Говори!

Снова удар. От всей души. Так глубоко, так сильно. Еще и еще. Отчаянно, словно в последний раз. И сильно, совсем не считаясь с моими чувствами. У стены, не дав мне даже раздеться, не подготовив, как следует.

— Марк!

Решил, что я кричу от оргазма. Что царапаю его ногтями тоже из-за удовольствия.

— Мне больно, МАРК!

Запнулся, моргнул. Как будто убирая наваждение. Посмотрел мне в лицо, так как будто видел впервые. С его лица сбежала краска.

— Вера… — выдохнул. Коснулся своим влажным лбом моего, а я моргнула и почувствовала, как по щекам побежали слезы.

Вышел, поставив меня на ноги, но те меня не держали. Я покачнулась, а Марк подхватил меня на руки, кое-как сбросив с себя штаны. И со мной на руках пошел в спальню.

Уложил на холодные шелковые простыни, шепотом умоляя простить его. Шепча о том, что совсем теряет рядом со мной голову. Что отвык заниматься любовью, а не просто трахаться.

Медленно снял с меня платье, покрывая поцелуями мои плечи. Расстегнул бюстгальтер и снял насквозь промокшие трусики, которые так больно терлись о промежность, пока он грубо брал меня у стены.

Уложил меня на спину, хотя я попыталась сопротивляться, но он коснулся моих губы пальцем и велел лежать тихо. Встал между моих разведенных ног и аккуратно подул. Даже от этого меня едва ли не подкинуло на кровати.

Нагнулся и лизнул меня, как самое вкусное в мире мороженое, прикрыв глаза от удовольствия. Так нежно и запретно-приятно. Втянул клитор в рот, и меня аж выгнуло на кровати дугой.

— Марк… — простонала я, комкая в пальцах скользкие простыни. — Еще!

И он с радостью повторил.

Уже после оргазма, когда я лежала на кровати, собирая себя по осколкам, он приподнял мои бедра и вошел в меня снова.