На факультет к оборотням - Анастасия Бельская

– Доброе утро. Ты как, Санти?

– Все хорошо, – я старательно избегаю взгляда младшего из братьев, хоть и чувствую, что он на меня смотрит, – а ты?

– Да чего мне сделается, – отмахивается Димитр, и я неловко переступаю с ноги на ногу.

– Ну, тогда я пойду…

– У нас сегодня будет тренировка по Обращению, – неожиданно раздается голос Виктора, заставляя меня замереть, и слушать, глядя куда-то в пол, – индивидуальные занятия для тех, кто уже поменял ипостась.

Он со мной разговаривает?!

Я в панике перевожу взгляд на Виктора, который смотрит со спокойным ожиданием, не пытаясь поторопить с ответом. Он даже не изменил тон – совершенно вежливый, дружелюбный, без намека на попытку подколоть или обидеть!

После вчерашнего я ожидала игнора, мести, гнева, возможно, даже попыток повторных поцелуев назло моим словам. Но уж точно, черт возьми, не общения, словно между нами ничего не произошло, и я такой же друг ему, как и вся остальная группа!

– Эм… Поздравляю, – брякаю, потому что от шока даже не знаю, что сказать.

– Спасибо. Приходи к шести на поле, если хочешь посмотреть.

– Я?

– Ну да. Просто подумал, что тебе это может быть интересно, – пожимает плечами Виктор, затем еще раз посылает мне вежливую улыбку, и, кивнув парням, удаляется за свой стол.

А мы с Димитром в немом изумлении смотрим друг на друга, и не можем понять, в чем дело.

– Это… была не галлюцинация? – наконец, выдавливаю я, и по компании ребят проносятся смешки.

– Нет, Санти, только если у нас всех коллективные глюки, – чешет бровь Димитр, а затем отходит от всех, осторожно беря меня за плечи, – что между вами опять произошло?

– С чего ты такое взял?! И что значит – опять? – тут же ощериваюсь я, и Митр тяжко вздыхает, качая головой.

– Санти, уж не знаю, к чему все это приведет – но кончай ломать мне брата, – мягко произносит он, провожая к ведьмовскому столу, – вежливый Виктор – совсем не то, с чем я привык справляться в этой жизни. И еще кое-что.

– Что?

Мне не нравится его тон, но почему-то слова Димитра я воспринимаю в сто раз спокойнее, чем слова его брата. Возможно, потому, что не принимаю их на свой счет и так близко к сердцу?

– Твои слова – твоя ответственность.

– Я знаю. Я ни на кого ее и не перекладываю.

– Так-то оно так. Но ответственность не значит говорить все, что хочется, и с гордым видом заявлять – да, это я такая, и идите к черту! Это еще и понимание, кому и что говоришь. А главное – зачем.

Я сжимаю губы, чтобы вот в данную конкретную минуту не наговорить лишнего оборотню, который один из немногих никогда не пытался меня обидеть. Даже сейчас его наставления звучат скорее, как дружеский совет – и он смягчает фразы улыбкой, не давая мне повода усомниться в таком выводе.

– Митр…

– Не надо. Знаю, что иногда – а особенно с моим братцем – это бывает почти невозможно. Но это просто мысли вслух, не более того. В любом случае, я в ваши странные отношения не лезу – себе дороже. А ты приходи к шести на поле, тебе действительно будет, на что посмотреть. Увидимся!

Он машет рукой, по-быстрому убираясь за свой стол, а я машу в ответ, только сейчас понимая, что он сказал. И очень хочется крикнуть вслед, что между мной и Виктором нет никаких отношений – но Митр уже слишком далеко, а вокруг слишком много любопытных ушей.

Вот ведь… Зараза.

Слишком часто сегодня мне приходится затыкать рот, не высказавшись «до победного». Ух, как бы к вечеру не рвануло…

На уроках я по-прежнему ощущаю себя подавленной и угрюмой, а поведение Виктора не добавляет облегчения проснувшейся совести. Слишком уж парень… Вежлив? При чем не ко мне одной – он общается так со всеми, спокойно и дружелюбно, и я лишь сейчас понимаю, что так, в общем-то, он разговаривает всегда.

Съер не из тех, кто задирает слабых, или пытается уязвить там, где этого не нужно. В общей массе одногруппников он со всеми находит общий язык, шутит, готов помочь и влиться в любую движуху.

А вот по-настоящему поддеть и всколупать до зубного крежета Виктор обожает своего брата – который не остается в долгу, и тем самым создают целое представление для остальных, подкалывая друг друга.

И вот вам задачка, над которой я думаю почти все пары, и прихожу к неутешительным выводам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Почему. Меня. Это. Бесит?!

Я долго не могу понять, в чем тут дело, пока не осознаю – я ведь раньше тоже была объектом его беспрестанных подколов и издевательств. Ровно до того момента, как вчера снова ступила за обозначенную черту, и тем самым словно щелкнула переключателем.

Я вышла за пределы близкого круга, который у Виктора сам по себе весьма небольшой, и попасть туда, как оказалось, не просто. А у меня, походу, был с самого первого дня доступ – который не ценился, и просрался самым тупым из доступных способов.

Я уже не являюсь для Виктора ни соперницей в шутках, ни игнорируемым объектом, что хоть как-то выделяло меня из массы.

Я теперь – как все вокруг для сероглазого оборотня.

И это, как оказалось, больнее всего.

На обеде я вяло ковыряю вилкой мясное рагу, изо всех сил стараясь опустить голову как можно ниже в тарелку, и не смотреть на соседний стол.

Там – спокойный Съер, болтающий с одногруппниками, и вообще не обращающий внимания на меня.

Не специально отводящий взгляд в приступе обидного игнора.

А именно безразлично смотрящий как будто сквозь, даже когда я попадаю в его поле зрения.

Как белый шум на фоне, где происходят основные действия.

И это целиком и полностью моя вина.

К концу обеда я чувствую себя настолько паршиво, что встаю из-за стола, почти ничего не съев. Пресвятая Прародительница, это как сильно меня задевает этот оборотень, что из-за него я потеряла аппетит?! Прежде со мной этого не случалось… Никогда?!

Я замечаю младшего Съера у выхода из столовой, и, плюнув на все, подхватываю свой рюкзак, бросаясь к нему. Какого черта, правильно?! Я могу все исправить, могу поговорить с ним…