Гномка в помощь, или Ося из Ллося - Ардмир Мари

– Гарнир.

Подвинула к нему тарелку с картошкой и приступила к еде, мысленно прикидывая, сколько пирожков потребуется на завтрашний день. Затем представила, что сделаю в единственный выходной – воскресенье, углубилась в идеи о создании мебели и вздрогнула, когда Регген напомнил о себе:

– Как успехи с торговлей? Все продала?

Нашел время для расспросов! Я есть хочу, а он, видимо, слушать.

– Да.

– Клиент был все тот же?

– Разные.

– Увидела что-нибудь новое, интересное? – спросил он. Я долго думала-жевала, а затем кивнула. – И что же?

– Раздачу мини-товаров на пробу…

– Значит, торговки уже появились, – улыбнулся маг. – Вы познакомились?

– Да. Вот думаю: взять с собой завтра дубинку, ваш клубок с петлями или паука-ткача…

– Зачем? Передай им привет от меня и наилучшие пожелания.

– Думаете, поможет?

– Уверен. Как-никак, а в академии у меня особый авторитет, – сыронизировал он и отбыл спать до следующего приема пищи.

Пирожки я на завтра нажарила, затем помылась, совершила обход по убранным комнатам, с недоверием посмотрела на полы. Пятен нет, паутины нет, хлам все еще в коридоре. Возможно ли, что пауки успокоились? Если да, я буду счастлива и наконец-то возьмусь за ремонт и обстановку хотя бы одной маленькой комнаты. Чтоб было где сесть, выпить чай с конфетами или просто отдохнуть от работ… на кушетке. Или на диванчике!

А через пару минут в кабинете Врадора я воочию увидела, какую модель диванчика сколочу. Легкую, с витыми ручками и мягкими удобными сидушками, что держатся на тонких лагах и изящных крепежах.

Я хотела бы расспросить главу контроля о том, где, почем и у кого он приобрел этот образчик красоты, но на все вопросы он отвечал сухо и строго: «Ося, иди». И ладно бы выдворял по веской причине – из-за навалившейся работы или по состоянию здоровья. Так нет же! Сидел вольготно в кресле, смотрел в потолок и мечтательно улыбался, прижимая к носу женскую перчатку. Шелковую, с тонкой вышивкой и жемчужными пуговками.

Видать, вчерашнее распитие вина прошло благополучно. Настолько благополучно, что сегодня он не поинтересовался, зачем я пришла и как у Реггена дела. Ну, раз он спросить ничего не хочет, а слушать не желает, то пойду я.

* * *

И спала бы я долго и счастливо, не разыграйся средь ночи непогода, не захлопай поместье ставнями, не завой ветер в одной из отмытых мною комнат. Дернул же бес для проветривания окна распахнуть, вот теперь хочешь не хочешь, а закрыть их придется.

Со вздохом поднялась, взяла кристалл, накидку на плечи и только потянулась к двери, как услышала сонное:

– Ося, ты куда?

Ну надо же! Проснулся, забеспокоился, что уйду. Мелочь, а приятно.

– Я недалеко, – ответила с улыбкой.

– За водой? – предположил Регген, кашлянул и попросил: – Пойдешь назад – и мне принеси.

– Да уж, граф! Ни «пожалуйста», ни «будь добра», ни тем более «проводить тебя?». Расслабился! – беззлобно фыркнула я и пошла затворять ставни и окна.

Наверху справилась быстро, внизу пришлось попотеть. Ветер бушевал нешуточный и, как назло, задувал в комнату, не позволяя ничего закрыть. Я и ногами в пол упиралась, и локтями в стену. Уж думала, придется так оставить, но диво дивное: ветер сменил направление, позволил окно захлопнуть, а в следующий миг сорвался так, что я чуть не осталась без головы. Створка слетела с петель, с грохотом угодила в ближайшую стену и со звоном развалилась на куски. Последовавший за этим знакомый треск меня насторожил, в чем-то даже напугал. Если сейчас и тут пол провалится, то пауки вновь захламят эту комнату.

Стоило это представить, как от стены отвалился огромный кусок штукатурки вместе с обрешеткой и странного вида прутьями. Я только и успела что охнуть, а затем ахнуть от вида открывшейся кладки из пары-тройки тысяч идеально гладких блестящих желтых слитков. Раньше бы постояла, разинув рот, сейчас же быстро смекнула: нужно бежать. Нет свидетеля – нет необходимости тут мусор размещать.

Но не успела сделать и шага, как в комнату влетели пауки. Мелкие и очень деловые. Они не заметили ни меня, ни кристалла, оброненного в борьбе с ветром, ни самого ветра, пронизывающего и холодного. Распределились вокруг упавшего куска отделки, вцепились в него всеми лапами, смачно плюнули в стену паутиной и слаженно начали подтягивать себя и свою ношу к стене. Время шло, дело спорилось. В считаные минуты они успели вернуть штукатурку и обрешетку на место, да так, что от трещины не осталось и следа. А я успела замерзнуть и понадеяться, что осталась незамеченной.

Еще через десять минут восьмилапые установили в окно новую створку, убрали осколки от старой и ушли, весело стуча лапками и оглашая пространство довольным «пиу-пи-ип».

И только я расслабилась, только вздохнула полной грудью, отделилась от стены, сделала шаг к лежащему на полу «светилу», как вдруг распахнулась дверь, и ко мне стремглав бросился один из только что ушедших. Приветственно кивнул, выхватил из-под моих заледеневших пальцев кристалл, воскликнул: «И-и!» – рванул обратно и… остановился, так и не выскочив за дверь. Следующее его «пи» было раздраженно грозным и призывало всех вернуться назад. Что удивительно, недавние ремонтники прибыли отнюдь не в мелком виде, а в устрашающем – высотой с меня.

Выстроившись в ряд, они послушали гневное пиканье мелкого, что воинственно размахивал кристаллом, посмотрели на стену, затем на меня и единогласным поднятием лап постановили – свидетеля убрать. Как оказалось, убрать в коридор, дабы я не мешала трудоемкому процессу возвращения хлама и его расстановки. И я бы им уступила, я бы им слова не сказала и поддержала порыв все скрыть, если бы не одно «но». А где гарантия, что остальное поместье не из золота отстроено? Где гарантия, что мне не придется драить комнату, а затем с печалью о ней вспоминать? А нет ее. Так неужели мне целый год средь хлама проживать? Опять.

Я против! О чем и сообщила.

– Да что ж вы за хранители такие! Думаете, залежи мусора не привлекут внимания? Ошибаетесь. На фоне чистых комнат они как маяки. Так что предлагаю привести поместье к общему знаменателю.