Викинги Британии - Дж. П. Каппер

Следующим по важности после «земли Иудейской» был Миклегард, «Великие Гарды», во все века притягивавшие к себе, словно магнит, странствующих викингов. Летом они вернулись к своим кораблям и отплыли в Константинополь.

Осень застала их на длительной стоянке, вынужденной остановке в одном порту, и единственным событием, произошедшим в это время, было то, что горожане искупали «сильно пьяного» Эрлинга Кривого, в грязи в гавани. Следующее место, где они бросили якорь, о котором известно, было близ Галлиполи. Ожидая попутного ветра, который без хлопот пронес бы их через Дарданеллы, они проводили дни, украшая и надраивая до блеска свои ладьи ради эффектного прибытия в Константинополь. «Они тогда старались изо всех сил и приплыли с большой пышностью, так как они слышали, что так делал Сигурд Крестоносец».

Их соотечественники из среды варягов, да и вся столица были им рады. Император Мануил I осыпал Регнвальда подарками и еще более щедрыми посулами пытался убедить его людей остаться. «Той зимой они оставались у него недолгое время и были очень всем довольны».

Ложкой дегтя оказалось то обстоятельство, что их бывший проводник-дезертир Эйндриди в тот момент был в большом фаворе при дворе императора. Прилагая все усилия к тому, чтобы избежать встречи со своими былыми товарищами, Эйндриди продолжал сеять вокруг смуту. В силу случайности конец его жизни также оказался связан с путешественниками в Йорсалир, поскольку через два года, будучи вождем восстания в Норвегии, Эйндриди был убит не кем иным, как Эрлингом Кривым.

Ярл Регнвальд со своими спутниками избежал в ту зиму всех соблазнов Константинополя. Время едва ли располагало к длительным путешествиям, но ярл внес в свои планы коренные изменения. Через Дураццо он двинулся со своим флотом к восточному берегу Италии, чтобы добавить последний штрих к образу своего паломничества. Вместе с епископом, Эрлингом и «всеми самыми знатными людьми» он попрощался с морем и поехал верхом в Рим.

С этого самого момента со страниц повествования странным образом исчезают его ладьи. Конунг Сигурд во время предыдущего морского паломничества подарил свои корабли императору в Константинополе, после чего вернулся домой посуху. Регнвальд же, похоже, оставил ладьи на берегу с уменьшенной в численности командой на борту. О том, что с ними стало дальше, ничего не говорится. Все внимание саги сконцентрировано на Регнвальде и его окружении. Из Рима всадники отправились в длительное путешествие через Европу в Данию, а оттуда – в Норвегию.

Гостеприимный норвежский двор оказал им великолепный прием; все лето и следующую зиму они оставались там в качестве гостей. Их поездка сделала их такими же знаменитыми в их мире, как у нас знамениты исследователи космоса. Всю оставшуюся жизнь каждый путешественник в Йорсалир был словно окружен ореолом своего подвига, не менее осязаемым, хотя гораздо более редким, нежели зеленый тюрбан хаджи.

Однако пребывание Регнвальда в Норвегии недолго оставалось безмятежным. В его отсутствие узурпатор захватил его долю оркнейского владения, и острова погрязли в пучине заговоров и контрзаговоров. В Норвегии Регнвальд позаимствовал корабль и весной бросился в самую гущу событий, вновь втянувшись в лихорадочную борьбу за власть, конец которой положила только его жестокая смерть.

После его смерти его тело было отдано собору святого Магнуса. И по сей день он сам – вернее, его статуя – стоит на своих ногах в этой величественной красной церкви, им же основанной, – ярл Ренгвальд, путешественник в Йорсалир, более удачливый, чем его епископ.

Дебют Свейна сына Аслейва, этого самого очаровательного из бандитов, был выдержан в должном драматическом стиле. В середине зимы он, беженец, позади которого остался только пепел родного дома, пересекает жуткий Пентланд-Ферт и убивает одного из гостей за столом самого ярла. Это само по себе уже было гнусным преступлением. Еще более мрачный оттенок придавало ему то обстоятельство, что деяние это было совершено на святки, то есть в период, когда, согласно и старинному и новому обычаю, люди должны были жить в мире.

Несмотря на то что титулом «последнего викинга» наградило Свейна его время, он все же не вполне точен. И после него еще долгие годы принимались люди за морской разбой. Однако что отличало Свейна, так это его пленительный вкус, беззаботное умение, с которым он предавался этому занятию и которое затмевало всех его конкурентов в те последние дни, отпущенные этому ремеслу. Его история интересна именно своими деталями, так что давайте вновь начнем сначала.

Безмолвный ярл Паль, Паль Молчаливый, сидел за своим святочным пиром, когда наш эмигрант появился среди его гостей. Свейн рассказал, как его родной дом был окружен вооруженными людьми, как его отец был убит под горящей крышей; после чего радушный прием был ему обеспечен вдвойне. Ведь там, в Кейтнесе, семья Свейна происходила из хорошего рода и владела обширными землями. Ярл указал ему почетное место по правую руку, но тот просидел там недолго. Прошло нескольких часов, и симпатия ярла сменилась злостью и гневом. Свейн обнаружил среди соседей по столу своего тезку Свейна Веревка на Груди, такого же свирепого человека, как и он сам. Некоторое время эта парочка препиралась друг с другом, в то время как их руки уже нащупывали оружие. Потом его тезка «назвал Свейна слабаком по части выпивки». Можно ли было придумать более скверную насмешку? В тот же момент сверкнул меч Свейна, а в следующее мгновение уже он сам несся через тьму прочь от ярости ярла.

И все же ему не суждено было стать изгоем без друзей: у него было слишком много обаяния. Перед тем как исчезнуть с Оркнейских островов, он втайне повидался с епископом и поведал ему о своем деянии. Вильям Старый выслушал его по-отечески и с симпатией. У епископа были с мертвецом свои счеты, ведь тот был известным колдуном-язычником, так что Вильям откровенно поздравил Свейна со счастливым избавлением земли от грешника. «Епископ Вильям поблагодарил Свейна за то, что тот убил Свейна Веревка на Груди, и сказал, что этим самым тот очистил землю».

Если у на душе Свейна и лежал тогда груз совести, то теперь он был снят, притом что Свейн приобрел полезного союзника. Епископ отослал его на Гебриды, под надзор вождя по имени Хольдбольди. Но это стало для него лишь временным пристанищем, поскольку Свейн в душе всегда был перелетной птицей. Он тут же направился к берегам Мори-Ферта, где нашел прибежище у Маддада, ярла Этола.

В то свое пребывание у Маддада Свейн стал приемным отцом Харальду, сыну своего хозяина, и ему пришла в голову идея сделать юношу ярлом Оркнейских островов. Но прежде всего необходимо было сделать это место вакантным, и Свейн ловко похитил ярла Паля с Оркнейских островов и увез его в Этол, где держать его в плену было надежнее. Но тут произошла непредвиденная заминка. Регнвальд из Норвегии, который также прицеливался на место ярла, успел присвоить пустующий престол еще до того, как на него оказалось невозможным посадить Харальда. Раздраженный, но не сломленный, Свейн ринулся на Оркнейские острова, посетил тинг и, при пособничестве епископа, вступил в переговоры с Регнвальдом. Новый ярл, похоже, тут же попал под власть его чар. Поскольку тот не слишком чувствовал себя в безопасности, его было нетрудно убедить поделить владения с Харальдом.