Искупление Христофора Колумба - Орсон Скотт Кард

– Я люблю выяснять все до конца так, чтобы не оставалось никаких сомнений.

– А вами до сих пор никто не заинтересовался, и поэтому…

– Вы заинтересовались мной.

– Вы приедете?

– Да, – ответил он. Пусть у него будет лучше слабая надежда, чем вообще никакого отклика.

– Предварительно отправьте копии всех относящихся к делу файлов, чтобы я могла просмотреть их на своем компьютере.

– Большая часть из них уже находится в системе Службы, – ответил он.

– Тогда пошлите мне перечень всех своих работ. Когда вы сможете приехать? Я попрошу от нашего имени предоставить вам отпуск для консультации с нами.

– А вы можете это сделать?

– Я могу попросить, – отвечала она.

– Тогда завтра, – сказал он.

– Я не смогу прочитать все к завтрашнему дню. Давайте на следующей неделе, во вторник. Но не откладывая, отправьте мне все файлы и списки.

– И вы попросите предоставить мне отпуск… когда я отошлю файлы?

– Нет, я попрошу об этом в ближайшие пятнадцать минут. Приятно было поговорить с вами. Надеюсь, вы не псих.

– Нет, – ответил он. – Мне тоже было приятно пообщаться с вами.

Она положила трубку. Спустя час к нему пришла его начальница.

– Чем вы занимались? – резко спросила она.

– Чем всегда, – последовал ответ.

– Я как раз писала рекомендацию о вашем переводе на другое направление работы, – сказала она. – И тут приходит это. Запрос от проекта “Колумб” относительно вашего присутствия там на следующей неделе. И не могу ли я предоставить вам оплаченный отпуск.

– Для вас было бы дешевле просто уволить меня, – сказал он, – но мне будет труднее помочь тем людям в Джубе, если меня лишат доступа к компьютерной системе Службы.

Она посмотрела на него с почти откровенным испугом.

– Вы что, пытаетесь убедить меня, что вы, оказывается, отнюдь не сумасшедший, а своенравный, безмозглый осел и бездельник?

– Ничего не могу гарантировать, – ответил он. – Может случиться так, что все согласятся с вами.

– Не сомневаюсь, – заметила она. – Но вы получите отпуск, и можете оставаться с нами, пока он не закончится.

– Надеюсь, что оправдаю расходы, – промолвил он.

– Надеюсь, – сказала она. – Ваше жалованье во время отпуска будет поступать из их бюджета. – Она улыбнулась. – Знаете, на самом-то деле вы мне нравитесь. Мне просто кажется, что вы не поняли, чем в действительности занимается Служба.

– Да, не понял, – сказал Хунакпу. – Вот я и хочу разобраться во всем сам.

– Желаю удачи. Если вы в конце концов окажетесь гением, не забывайте о том, что я никогда, ни на секунду не верила в вас.

– Не беспокойтесь, – сказал он с улыбкой. – Я никогда этого не забуду.

Дико встречала Хунакпу на вокзале в Джубе. Он был небольшого роста, со светло-коричневой кожей и характерными для майя чертами лица, поэтому она легко узнала его. Он спокойно стоял, безмятежно разглядывая пассажиров, суетившихся на платформе. Дико была поражена тем, как молодо он выглядит, хотя она уже знала, что индейцы с их гладкой кожей лица всегда кажутся моложе тем, кто привык встречаться с представителями других рас. Удивительно было и то, с каким спокойствием держался этот такой молодой на вид человек. Можно было подумать, что он уже в тысячный раз приезжает сюда и сейчас просто рассматривает хорошо знакомый пейзаж, стараясь заметить, изменилось ли в нем что-либо за те годы, что он отсутствовал. Глядя на него, трудно было догадаться, что карьера его висит на волоске, что за всю свою жизнь он никогда не выезжал за пределы Мехико, что сейчас он собирается сделать доклад, который может изменить весь ход истории. Дико позавидовала тому миру, который царит в его душе и позволяет ему принимать все в жизни с таким… таким спокойствием.

Она подошла к Хунакпу. Он взглянул на нее, причем ничто в его лице не выдало радости или облегчения, хотя он, наверняка, узнал ее, поскольку, прежде чем уехать, несомненно, нашел ее фотографию в картотеке сотрудников Службы.

– Я Дико, – сказала она, протянув ему обе руки. Он слегка пожал их.

– А я Хунакпу, – ответил он. – Как мило с вашей стороны, что вы встретили меня.

– У нас в городе нет уличных указателей, – пояснила она, – а я вожу машину лучше, чем таксисты. Может, я и преувеличиваю, но зато беру с пассажиров меньше.

Он не улыбнулся в ответ. Зануда, подумала она.

– А багаж у вас есть? Он покачал головой.

– Вот только это, – он приподнял плечо, на котором висела небольшая сумка на ремне.

Неуж-то там поместилась хотя бы одна смена белья? Но, с другой стороны, он приехал из одной тропической страны в другую, а в бритвенных принадлежностях он не нуждается. Индейцы выглядят моложе своих лет, отчасти благодаря отсутствию бороды. А что касается бумаг, то их уже давно передали по электронной почте. Однако большинство людей, отправляясь в путешествие, берут с собой гораздо больше вещей. Возможно, потому, что чувствуют неуверенность, и им требуется окружить себя знакомыми, привычными вещами; они везут с собой много одежды, чтобы иметь свободу выбора хотя бы в этом, и смягчить таким образом чувство неуверенности и беспомощности. Судя по всему, к Хунакпу это не относится. Он, по-видимому, вообще ничего не боится. Или, возможно, нигде не чувствует себя иностранцем. Как здорово было бы, подумала Дико, чувствовать себя как дома в любом месте. Хотела бы я обладать таким даром! К своему изумлению она обнаружила, что восхищается им, несмотря на то что он оттолкнул ее своей холодностью.

До гостиницы они доехали в полном молчании. Он ни словом не обмолвился о том, понравился ли ему его номер.

– Ну что ж, – сказала Дико, – я думаю, вы захотите отдохнуть, тем более эта разница во времени… Лучше всего поспать часика три, а потом встать и сразу поесть.

– Я не почувствую разницу во времени, – возразил он. – Я поспал в самолете. И в поезде.

Он спал? В ожидании самой важной в его жизни беседы?

– Но тогда, вероятно, вы голодны?

– Я поел в поезде, – ответил он.

– Ну что же, – сказала Дико, – сколько времени вам понадобится, прежде чем мы начнем?

– Я могу начать прямо сейчас, – ответил Хунакпу. Он снял с плеча сумку и положил ее на кровать. Ее поразило, как экономны были его движения: он не бросил сумку небрежно, но и не уложил ее с подчеркнутой осторожностью. Он двигался так естественно, что казалось, будто сумка сама соскользнула с его плеча на кровать.

У Дико даже мурашки побежали по коже. Сначала она не могла понять почему, но затем поняла: вот он стоит, руки пустые, сумка соскользнула с плеча, он не перебирает пальцами и ничего не прижимает к груди, чтобы скрыть смущение. Он избавился от единственной вещи, которую привез с собой, но он совершенно спокоен и невозмутим. Ей показалось, будто у нее на глазах человек стоит на краю пропасти, и ее охватил какой-то ужас, смешанный с состраданием. Сама она никогда не была бы способна на такое. Оказавшись в непривычном месте, одна, она непременно вцепилась бы во что-то знакомое, свое. Записную книжку. Сумочку. Хотя бы браслет или кольцо, или часы, чтобы вертеть это в руках. А этот человек – он оставался абсолютно спокоен, без единой знакомой вещи в руках. Он, несомненно, может скинуть с себя все и пройти по жизни обнаженным, не испытывая ни малейшего неудобства. Его потрясающее самообладание выводило ее из себя.