Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому - Владимир Тимофеев

Впрочем, даже в таком «однополом» составе москонская команда умудрилась на тех играх занять первое место. С минимальным отрывом от остальных. Отрывом настолько мизерным, что на этом-то мы в итоге и «погорели». В смысле, купили нас. На «слабó» купили. Уже по окончании основных «боевых действий». Каким образом? Да просто сказали, что нам дико повезло и состязались мы с середнячками-любителями. Но вот если мы и впрямь считаем себя дюже крутыми, то в этом случае «пожалте, господа хорошие, на чаберкульский маршрут». Там сразу выяснится, кто чего стоит по «гамбургскому счету». Отказаться, как вы понимаете, мы не смогли. Ну и поперлись, соответственно, на эту неизвестную нам «полосу препятствий». В полном составе, пятью парами.

«Чаберкульская трасса», кстати, появилась на Уралии не просто так. Лет тридцать назад на планету упал метеорит. Причем, откуда он такой здоровенный выискался, никто до сих пор не ведает. Ни одна из станций слежения за космическими объектами его засечь не сумела. Ни одна обсерватория не смогла выяснить, откуда он прилетел. Даже астрономы-любители подкачали. Что было весьма и весьма странно. Однако факт есть факт, и никуда от него не денешься.

Пару годков «чаберкульский болид» (точнее, то, что от него осталось) изучали ученые, но ничего интересного в нем не нашли. А потом за дело взялись военные. И устроили в долине Чаберкуль, куда упал одноименный метеорит, тренировочный полигон. И, между прочим, весьма правильно поступили. А что? Место глухое, до ближайшего населенного пункта километров триста и все лесом, горы опять же, хотя и не слишком высокие, тайга, переходящая в тундру, зверье, если и есть, то в основном мелочь малоопасная. В общем, идеальное место для экстремального туриз… пардон, командно-штабных учений. Для военных игр – тоже. В самый, как говорится, раз. Ибо осколки небесного тела, точнее, те из них, которые достигли поверхности, изменили местный ландшафт довольно существенно. Не до неузнаваемости, конечно, но тем не менее. Озера новые появились, кое-где ставшие уже болотами, буреломы и засеки лесные дороги перегородили, пологие горы в «мечту скалолаза» превратились местами за счет свежих разломов и трещин. А камнепады и оползни вообще никто не считал. Да еще плюс десяток сошедших лавин там, где их только сумасшедшие могли ожидать, да два ледника, сползших по-быстренькому на равнину, плюс еще один, тот, что в новообразованные скалы уперся. Короче говоря, «театр боевых действий» из Чаберкульской долины вышел отменный и, что самое главное, незнакомый подавляющему большинству игроков, в том числе и местных…

На рекогносцировку и подготовку к «рейду» нам выделили аж целых четыре дня. Многовато, конечно, но это лишь на первый взгляд. Взгляд неискушенного в этих делах стороннего наблюдателя. Поскольку поле будущего «сражения» представляло собой, ни много ни мало, территорию размерами примерно двести на двести километров. Почти тридцать шесть тысяч квадратных кэмэ сильнопересеченной местности. И пройти эту «полосу препятствий» требовалось всего за сорок восемь часов или быстрее. Плюс противник, обязанный всеми имеющимися силами и средствами не допустить наш выход на контрольный рубеж, проходящий по извилистой речке сразу за горным хребтом. Наша задача, по условиям игры, заключалась в том, чтобы скрытно преодолеть лесной массив, горы, затем добраться до водной преграды, форсировать ее в любом месте, «захватить плацдарм» и выставить на нем маячок-целеуказатель. Правда, нафига он в этом месте понадобился, я лично так и не понял. Может, туда высадка целой дивизии предполагалась, или это мы должны были таким хитрым способом вызвать огонь на себя (дружественный, ха-ха), то ли просто чтоб участочек застолбить (типа, «от сих до сих все шишки мои»). Впрочем, не важно. Задача поставлена, цели определены – за работу, товарищи…

Ах, да, совсем забыл упомянуть. Там ведь еще одна пакость имелась. «Воздух» в той местности был не слишком благоприятен. В смысле, для полетов. Аномалия какая-то в долине присутствовала: летательные аппараты там иногда пропадали. Куда – неизвестно.

То есть мы-то воздушное пространство так и так использовать не собирались, дабы себя не демаскировать, но «противник» – то такую возможность имел. Правда, в очень урезанном виде. Что, с одной стороны, вроде бы и неплохо для нас, но… Всё паскудство состояло в том, что и «противник», и наблюдатели могли по большей части задействовать одни лишь БПЛА. И этот факт, сами понимаете, чрезвычайно затруднял возможность проведения спасательной операции (тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо).

Короче, условия и впрямь были максимально приближены к боевым, и потому игра предполагалась достаточно интересная. Что в плане тактики, что в плане стратегии.

Ровно за сутки до времени «Ч» мы собрались на учен… пардон, «военный» совет и окончательно обговорили общую стратегию рейда. Разбились, как водится, на пять пар. Четыре должны были осуществлять прорыв на левом фланге двухсоткилометровой зоны, а пятая– я и Синицын, наоборот, ближе к правому. Расчет наш состоял в том, что основные силы, будучи сконцентрированы на узком участке фронта, сумеют, так или иначе, выйти на контрольный рубеж. Пусть и с потерями, но хотя бы один боец да прорвется. Ну а если не повезет, то в запасе останется еще одна пара. Наша, у которой основной козырь – скрытность. Плюс теория вероятности. Сами ведь понимаете, чем шире зона охвата (а в нашем случае это порядка тридцати с лишним тысяч квадратных километров), тем меньше у противника шансов обнаружить объекты. То бишь нас с Федором. Кстати, толпу быриков мы с собой брать не стали, взяли всего лишь по штуке на брата, оба – паукообразные восьминожки, способные служить как транспортным средством, так и средством отвлечения внимания от основной цели – двух хитромудрых гуманоидов, товарища Фомина и товарища Синицына. А с учетом того, что противник будет охотиться в первую очередь на тех, кто слева – наверняка ведь решат «вражины», что самоуверенные москонцы всем кагалом через леса и горы дорогу тропят и целой кучей реку форсируют – наши с Федором шансы увеличивались многократно. По крайней мере, в теории. Короче, именно на это мы и сделали ставку. И, как оказалось в дальнейшем, не прогадали.

Сама же игра началась, по давней традиции, в понедельник. В восемь утра. Конечно, никакие зеленые ракеты в небо не взмыли. Резкий хлопок стартового пистолета тоже не прозвучал. Просто каждый посмотрел на часы, проставил в планшете отметку и… началось.

Свой маршрут мы с Синицыным проложили через болотисто-лесистый район, тянущийся до предгорий и дальше, вплоть до самого ледника. Того, что спускался с гор, выводя к конечной точке маршрута – реке у подножия скалистой гряды.

Первые три часа бырики шли довольно ходко, лавируя между деревьев, ловко перебираясь через поваленные стволы, без проблем проламываясь сквозь редкий кустарник. На этом участке опасаться стороннего наблюдателя не стоило. Кроны смыкались над головой и даже повышенный тепловой фон движущихся роботов не мог в полной мере демаскировать наш небольшой отряд. Единственный неприятный момент заключался лишь в отсутствии комфорта – бырики всё же не лимузины, гироподвеска сидушек на них не предусмотрена и потому трясло и укачивало нас довольно серьезно. Настолько серьезно, что уже на первом привале пришлось минут пять приходить в себя и практически заново учиться ходить. В итоге после небольшого совещания, чтобы не снизить боеспособность, решили немного уменьшить скорость передвижения. Впрочем, последняя и так упала. По объективным причинам – на пути всё чаще стали попадаться завалы и сухостой. Их мы преодолевали по очереди, короткими бросками. Вначале, как и положено, выбирали ориентир – отдельно стоящее дерево, приметный валун или бугорок. Потом один из нас оставался на месте, сканируя воздух в пассивном режиме – сами понимаете, БПЛА противника не только турбулентные потоки на плоскостях создают, но еще и волны электромагнитные излучают, да плюс в инфракрасном диапазоне их силуэты от птиц весьма отличаются. Второй же, сидя на спине «железного коня» в быстром темпе перемещался к намеченному рубежу (как правило, метров на триста-четыреста), затем выдвигал вверх штангу сонарного блока и подавал ультразвуковой сигнал о достижении цели. Потом всё повторялось. Сканирование, бросок, остановка, новый рубеж. Рутина, одним словом. Часа примерно на четыре.