Человек, который улыбался - Хеннинг Манкелль

– Не совсем, – сказал Мартин Оскарссон. – Никакого протокола не велось.

– Тогда это было не обычное управленческое совещание, – сказал Валландер. – Обычно ведется протокол.

– Это было сугубо конфиденциальное совещание… Давайте закончим с этим. Не думаю, чтобы мне захотелось отвечать еще на какие-то вопросы. Я уже старик. Я забыл, что там было.

Как раз наоборот, подумал Валландер. Ты ничего не забыл. Это становится интересным – что же за деликатные вопросы обсуждались в ту пятницу?

– Я, разумеется, не могу заставить вас отвечать, – вслух сказал он. – Но я могу обратиться к прокурору. Могу пойти в управление ландстинга. В общем, у меня достаточно путей, чтобы узнать, что было тогда на повестке дня.

– Я больше не буду отвечать ни на какие вопросы, – повторил Оскарссон и поднялся со стула. Валландер продолжал сидеть.

– Сядьте, – резко сказал он. – У меня есть предложение.

Оскарссон, посомневавшись, уселся снова.

– Давайте сделаем точно так, как в ту пятницу. Я не буду ничего записывать, проведем доверительную беседу – свидетелей у нас нет. Некому даже подтвердить, что наш разговор вообще имел место. И я даю слово никому и никогда на вас не ссылаться. Если будет необходимо, я могу получить эту информацию и другим путем.

Мартин Оскарссон помолчал, обдумывая его слова:

– Тумас Рундстедт знает, что вы меня искали.

– Он не знает, о чем будет разговор.

Валландер выжидал. Мартин Оскарссон тоже молчал, но Валландер чувствовал, что тот в конце концов согласится с его предложением – он же явно не глуп.

– Хорошо, – сказал Оскарссон наконец. – Я согласен. Но не гарантирую, что смогу ответить на все ваши вопросы.

– Мочь и хотеть – разные понятия.

– Это мое дело.

Валландер кивнул. Соглашение было достигнуто.

– Итак, что за проблема обсуждалась на том совещании?

– Ландстинг крупно надули. Тогда мы еще не знали, о какой сумме идет речь.

– А теперь знаете?

– Теперь знаем. Четыре миллиона крон налоговых денег.

– Что произошло?

– Чтобы господин следователь лучше понял, о чем идет речь, мне надо немного рассказать, как вообще работает ландстинг, – сказал Мартин Оскарссон. – У нас многомиллиардный годовой оборот, множество отделов и видов деятельности. Но экономическое управление централизовано и полностью компьютеризировано. Встроенные системы безопасности на всех уровнях вроде бы должны предотвратить возможность растрат и тому подобных пакостей. Есть даже система предотвращения злоупотреблений в высшем звене руководства, но я не буду сейчас в это углубляться. Важно подчеркнуть, что происходит непрерывный контроль за всеми выплатами. Если кто-то задумает преступление, он должен досконально знать систему трансфертов между различными банковскими счетами. Это, так сказать, фон, на котором все произошло.

– Мне кажется, я понял, – сказал Валландер и стал ждать продолжения.

– Случившееся показало, что система безопасности трансфертов никуда не годилась. Теперь, естественно, все радикально изменилось. Сейчас подобное мошенничество было бы невозможно.

– Не торопитесь. Мне хотелось бы знать все подробности.

– Еще и до сих пор не все ясно. Господин следователь, без сомнения, знает, какой перестройке подверглась за последние годы вся система управления. Это похоже на операцию без наркоза. Особенно трудно было нам, старшему поколению государственных чиновников. Перестройка еще не закончена, и последствия ее пока оценить нельзя. Новые требования гласят, что государственные учреждения должны подчиняться тем же законам, что и частные предприятия: требования рынка, конкуренция и тому подобное. Некоторые отделы стали называться компаниями, другие сдали в подряд, неизмеримо повысились требования к эффективности. В нашем ландстинге, например, образовалось специальное предприятие, занимающееся конкурсом поставщиков. Иметь ландстинг в качестве заказчика – лучше не придумать, чего бы это ни касалось – стиральных порошков, пылесосов или газонокосилок. В связи с образованием этого предприятия мы наняли консалтинговую фирму, которая среди всего прочего должна была заняться подбором кадров на вновь образовавшиеся руководящие посты. Тут-то нас и надули.

– Как называется фирма?

– СТРУФАБ. Не помню, что означает это сокращение.

– А кто стоит за этой фирмой?

– Это подразделение инвестиционной компании «Смеден». Известная компания, представлена на бирже… да вы, наверное, знаете.

– Почти ничего не знаю, – признался Валландер. – А кто хозяин?

– Насколько мне известно, «Вольво» и «Сканска» тогда имели там довольно солидные пакеты акций. Теперь не знаю.

– Мы к этому еще вернемся. Давайте продолжим про мошенничество.

– В конце лета и начале осени было множество совещаний, связанных с образованием нового предприятия. Консультанты работали очень эффективно, наши юристы и руководство экономического отдела высоко оценивали их вклад. Мы даже предложили управлению заключить с ними долговременный контракт.

– А вы помните имена консультантов?

– Эгиль Холмберг и Стефан Фьелльшё. Был еще кто-то, но я забыл его имя.

– Значит, эти люди оказались мошенниками?

Ответ Оскарссона удивил Валландера.

– Не знаю, – сказал он. – Потому что все было сделано так, что никому вроде бы и претензий нельзя предъявить. Виновных нет, а деньги исчезли.

– Довольно странно, – сказал Валландер. – Что же произошло?

– Давайте вернемся к той пятнице четырнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто второго года. Именно в этот день исчезли деньги, причем исчезли мгновенно. Как мы уже потом поняли, все было спланировано безупречно. У нас была встреча с консультантами в комнате для совещаний. Начали в час и к пяти рассчитывали закончить. В самом начале Эгиль Холмберг сказал, что в четыре он должен уйти, но это, в общем, ничего не меняло – все вопросы, при обсуждении которых было необходимо его присутствие, к тому времени должны были быть решены. Без пяти два появилась секретарь начальника экономического отдела и сообщила, что Стефану Фьелльшё звонят из промышленного отдела – по какому-то важному делу. Он извинился и вышел. Она проводила его в свой кабинет. Потом она рассказывала, что вышла, чтобы не мешать, причем Стефан сказал, что разговор займет не менее десяти минут. Что происходило после этого, мы знаем только в общих чертах. Стефан положил трубку на стол… кто там ему звонил, неизвестно, но только не из промышленного отдела. Потом он, пользуясь отсутствием секретарши, прошел в кабинет начальника и перевел четыре миллиона крон на счет некоего предприятия в Торговом банке Стокгольма – якобы за консалтинговые услуги. Поскольку начальник экономического отдела имеет право на такие переводы, никаких проблем не возникло. В разъяснении указывался даже номер контракта с несуществующей консалтинговой фирмой, не помню точно названия, по-моему, СИСИФОС. Стефан Фьелльшё написал письменное подтверждение перевода, подделал подпись начальника – все строго по правилам, правильный формуляр, правильно заполнен, положил в папку с входящими документами и ввел все данные в компьютер. Затем вернулся в приемную и, как ни в чем не бывало, продолжил разговор со своим напарником. Секретарша пришла через десять минут, он закончил разговор и вернулся в комнату для совещаний. Таким образом, первая часть намеченного плана была выполнена – меньше чем за пятнадцать минут.