Кадры решают все. Суровая правда о войне 1941-1945 гг - Владимир Бешанов

6 апреля для надзора за работой военспецов и воспитания личного состава в духе преданности советской власти был учрежден институт военных комиссаров. Согласно положению, ни один приказ командира части или соединения, без подписи комиссара не подлежал исполнению. Комиссарами ставились «лишь безупречные революционеры, стойкие борцы за дело пролетариата и деревенской бедноты», но, как правило, в военном деле ничего не смыслившие.

Декретом Совнаркома от 8 апреля для проведения организационной работы по комплектованию Красной Армии был учрежден местный военный аппарат — волостные, уездные, губернские и окружные военные комиссариаты. Намечалось приступить к формированию 58 пехотных дивизий со штатом 360 тысяч человек командного и рядового состава. В апреле Ленин утвердил план развертывания миллионной армии на основе единых штатов.

Дело полным ходом шло от добровольности к всеобщей воинской повинности. Первым шагом к ее введению стал декрет ВЦИК от 22 апреля, обязавший каждого добровольца служить не менее шести месяцев.

В тот же день декретом «Об обязательном обучении военному искусству» ввели обязательное всеобщее обучение рабочих и «не эксплуатирующих чужого труда крестьян» военному делу. В системе Всеобуча должны были обучаться — сбывалась ленинская мечта — все граждане обоего пола (правда, участие женщин было добровольным) в возрасте от 16 до 40 лет, а также подростки, без отрыва от работы и учебы. Через восемь недель занятий по единой 96-часовой программе пролетарий считался военнообязанным. За уклонение от обучения «военному искусство» декрет предусматривал «революционную ответственность».

К концу апреля 1918 года в вооруженных силах РСФСР насчитывалось 200 тысяч человек (плюс к ним 36 тысяч в отрядах Красной Гвардии). Весьма значительный процент личного состава в них составляли так называемые воины-интернационалисты, попросту — наемники.

К моменту свержения самодержавия в России находилось около 5 миллионов иностранных граждан, в том числе 2,2 миллиона военнопленных — австрийцев, немцев, турок, болгар, венгров, чехов, словаков. Именно эти, по сути дела, вражеские солдаты (немецкие с разрешения германского командования), в компании с неприкаянными латышскими стрелками, нищими китайцами, просто авантюристами со всего света на первых порах и составили ударную силу ленинского режима, с удовольствием и не без прибыли устанавливая советскую власть в стране, отданной им на полное разграбление и поругание.

К примеру, хорошо вооруженные, спаянные сознательной дисциплиной и землячеством, ненавидевшие Империю, под командой боевых кадровых офицеров полки латышских стрелков стали для Ленина настоящей находкой, той силой, без которой большевистское правительство, пожалуй, не удержалось бы у власти. Прежнюю русскую армию большевики сознательно разваливали, но латышские полки демобилизации не подлежали. Обещанную им независимость Латвии они должны были оплатить своей «интернациональной помощью».

(Кстати, в национальном вопросе тоже имелись свои тонкости. Громогласное декларирование прав наций, «угнетавшихся царизмом», на самоопределение, способствуя развалу Российский империи и разобщению народов, препятствовало сплочению антибольшевистских сил, делало националистов союзниками Ленина, обещавшего никого «не удерживать насильно».

Разумеется, до поры, до времени. Ведь интересы мировой революции требовали совершенно обратного — глобальной советизации: «Мы со своей стороны, вовсе отделения не хотим. Мы хотим как можно более крупного государства, как можно более тесного союза, как можно большего числа наций… Мы хотим революционно-пролетарского единства, соединения, а не разделения»).

Уже 30 октября 1917 года Владимир Ильич пригласил латышей в Петроград для наведения революционного порядка, и менее чем через месяц в столицу прибыл 6-й Тукумский стрелковый полк (свыше 2500 человек). Стрелки участвовали в роспуске Учредительного собрания, в акциях по национализации банков, арестовывали контрреволюционеров, охраняли важные объекты, склады, несли караульную службу. Одновременно для охраны народных комиссаров от народа по приказу главкома Крыленко была сформирована Сводная рота латышских стрелков (540 человек).

В январе 1918 года большевики фактически взяли курс на Гражданскую войну, но для подавления разгоравшегося сопротивления им катастрофически не хватало надежных частей. Мало было проку от отрядов анархиствующих матросов, всю войну прятавшихся в тылу и терявших боеспособность сразу после отбития у неприятеля винной лавки. Какой-нибудь матрос Железняк годился на то, чтобы вышвырнуть из Таврического дворца возмущавшихся «интеллигентов» с депутатскими мандатами, проводить экспроприации — тоже нужное дело, но, как утверждает молва, когда «скитальцу морей» потребовалось попасть в Одессу, то вышел он к Херсону.[5]

Поэтому на Дон, усмирять казаков генерала Каледина в январе 1918 года отправился 3-й Курземский полк латышских стрелков. Тогда же выехал на север, оказывать братскую помощь пролетариату Финляндии 6-й Тукумский полк. Задачу подавления в Белоруссии «мятежа» корпуса генерала Довбор-Мусницкого, отказавшегося «демократизировать» польские части с готовностью взяли на себя 1-й и 4-й полки. В целом, в конце 1917 — начале 1918 гг. почти половина латышских стрелков (около 10 тысяч человек) приняла участие «в борьбе с контрреволюцией» вне территории Латвии. И не только стрелки. Латышские красногвардейские отряды были созданы в Харькове, Екатеринославле, Одессе, Александровске, Витебске и других городах.

Февральское наступление германской армии и последовавшее за ним заключение Брестского мира временно ограничило территориальные аппетиты Ленина. Немцы выбили красных финнов из Финляндии, красных латышей из Прибалтики. Прекратила свое двухмесячное существование Советская Латвия. Стрелки приняли резолюцию не «сдаваться в плен германскому империализму» и «присоединиться к пролетарской армии России». Практически они и составили ядро этой «пролетарской» армии — восемь поредевших полков и 1-й латышский коммунистический отряд. Остальная Красная Армия представляла собой отдельные, несвязанные друг с другом и практически никому, кроме революционной совести, не подчинявшиеся, партизанские отряды с выборными командирами, обычно бывшими унтер-офицерами или рядовыми солдатами.

Латыши обеспечивали тайный переезд правительства в Москву, охраняли Кремль (сводная рота охраны выросла в 9-й стрелковый полк) и подступы к новой столице. Им же доверили вывоз золотого запаса и других «ценностей Республики» в глубь страны.

До сих пор не написана славная история китайских батальонов, которые формировались по всей стране. Они тоже охраняли Ленина. И товарища Троцкого, и других товарищей. Китайцев широко использовали для проведения карательных акций, расстрелов, в качестве специалистов по пыткам. Китайцев в России было почти 300 тысяч, во время мировой войны их массово вербовали для различных работ, имелись они почти в каждом крупном городе — Петрограде, Москве, Перми, Екатеринбурге, Одессе… Немцы занимались продразверсткой (!), в частности, на Дону (!!). Легко представить реакцию казачества.