Пропавших без вести – не награждать! - Геннадий Сорокин

– Гек не обиделся?

– Да нет. Я сказал ему, что «геккон» в переводе с латинского значит «маленький злобный змей». Вполне нормальное имя с тунгусской точки зрения. Вот Серапион – имя не очень…

Лоскутов обернулся на Монгола, но тот уже крепко спал, вытянувшись на шконке.

При рождении Монгола назвали Серапионом. На столь тяжелом имени, не имеющем уменьшительно-ласкательной формы, настоял его отец, желчный мстительный человек.

Шли годы. Мальчишка рос, отец ушел к другой, мать сошлась с плотогоном из соседнего района. В 10 лет Серапион заблудился в лесу. Поняв, что засветло ему не удастся найти обратную дорогу, мальчик набросал в яму у корней старой сосны лапника и уснул.

Среди ночи он проснулся. Стало холодно и страшно: ночной лес был полон зловещих звуков. Казалось, что из темноты за ним кто-то наблюдает, готовится напасть. Серапион нащупал палку, которую загодя положил рядом с собой.

– Просто так я не дамся, – прошептал он.

– Палка не поможет тебе, – сказал незнакомый голос.

Мальчик приподнялся из ямы. Осмотрелся. Никого вокруг не было.

– Ты кто? – спросил Серапион. – Где ты прячешься?

– Я дух Леса, – мальчик отчетливо услышал, как в лесу зашуршали листья на деревьях, словно кто-то огромный, гораздо больше колхозного быка, ломая ветки, из чащи шел к нему.

– Я везде и нигде, – шуршание листьев прекратилось. – Почувствуй меня!

Невидимая теплая ладонь прикоснулась к щеке Серапиона.

– Ты бог, о котором говорят в церкви? – с надеждой спросил мальчик. – Ты поможешь мне выбраться отсюда?

– Я не бог, – ответил голос совсем близко. – Это я заплутал тебя в лесу. Без меня ты бы уже давно вышел к деревне.

– Зачем ты это сделал? – Серапион совсем не боялся духа Леса. Почему? Сам не знал.

– Сейчас ты уснешь, и во сне мой проводник приведет тебя в одно место. Ты должен запомнить это место на всю жизнь, пока не свершится то, что должно свершиться.

– Ты еще придешь ко мне? – с надеждой спросил Серапион.

– Приду, когда наступит время. А сейчас погружайся. Погружайся. Спи и ничего не бойся. Я буду с тобой до самого пробуждения. Погружайся в сон. Погружайся. Погружайся…

Теплое дыхание духа Леса усыпило Серапиона. Но он не уснул, а погрузился в сон, погрузился, как вошел в другой мир.

В другом мире он очутился на лесной тропинке. Сквозь кроны деревьев пробивалось дневное солнце. Дул легкий ветерок, пели птицы. Не успел Серапион опомниться, как к нему подбежала серая белка с рыжим хвостом. Белка ловко забралась к нему на плечо и сказала:

– Я буду показывать тебе дорогу. Сейчас иди прямо по тропинке и никуда не сворачивай.

По пути им встретилась огромная одинокая гора, вершина которой была покрыта снегом. У подножия горы сновали силуэты прозрачных людей.

– Кто это? – спросил мальчик.

– Это души умерших тунгусов собрались у священной горы Актау. В день летнего солнцестояния они вознесутся на небо и начнут свой долгий путь к звездам.

К вечеру они подошли к поросшему лесом горному хребту, по извилистой узкой тропинке забрались на пологое плато у обрывистого края скалы. Мальчик осмотрелся. С трех сторон плато окружал густой мрачный лес, с одной стороны – неприступная скала с широкой белой кварцевой прожилкой.

– Какое мрачное место! – воскликнул Серапион. – Эта поляна похожа на ловушку.

– Я не знаю, на что это похоже. Мое дело было привести тебя сюда. Пока!

Белка прыгнула на землю, но Серапион поймал ее за шкирку.

– Признавайся, зачем ты меня сюда привела! – встряхнул он зверька.

– Откуда я знаю зачем! – заверещала белка, перебирая в воздухе лапками. – Мне дух Леса велел тебя сюда привести, я привела. Отпусти меня, изверг! Я-то тебе ничего плохого не сделала!

Мальчик опустил белку на землю и проснулся. Вокруг него стояли охотники. Он проспал трое суток. Земля вокруг него была истоптана волчьими следами, но сам он был цел и невредим.

Целый год Серапион ни с кем не разговаривал. Такова была воля духа Леса. В деревне же решили, что мальчишка онемел от страха.

Через год его повезли в кочевое тунгусское племя, где, по слухам, шаман мог излечить от немоты. Выслушав просьбу русских, шаман нисколько не удивился. Он попросил всех покинуть чум и оставить его с мальчиком наедине.

– Ты наших кровей, – доверительно сказал он Серапиону. – С тобой разговаривал дух Леса. Серая белка водила тебя к скале с белой полосой. Ты видел священную гору Актау.

Серапион согласно кивнул.

– Дух Леса велел передать тебе: «Быть может, через много лет, а может, завтра на твоем пути встретится Отец волков, порождение злобных потусторонних сил. Он предстанет перед тобой в образе зверя, а может быть, человека, а может быть, змеи или огнедышащего дракона. В каком бы обличьи не появится перед тобой Отец волков, он придет, чтобы убить тебя».

Мальчик помолчал. Поднялся на ноги.

– А что должно произойти на поляне у скалы с белой полосой? – произнес он первую фразу за год.

– Я не знаю. Дух Леса ничего мне об этом не говорил.

Серапион пошел на выход, откинул полу у чума, постоял в проеме, обернулся и, глядя шаману в глаза, сказал:

– Это я убью Отца волков, кем бы он ни был – зверем или человеком.

Дальше Серапион твердо знал, что ему надо делать. Проходя мимо русских мужиков, привезших его в стойбище, он отрывисто бросил:

– Возвращайтесь без меня. Я остаюсь в племени.

– Чего, чего? – Андрей, дядя Серапиона, рванул за ним, но другие мужики удержали его за одежду.

– Дурак! Глаза разуй, посмотри вокруг: мы живыми из стойбища не выйдем!

Мужчины племени, до выхода мальчика от шамана занимавшиеся своими делами, как по команде достали из чумов ружья, луки со стрелами и встали на пути между Серапионом и русскими.

– Андрей, если ты сейчас за мальчишкой шагнешь, они перебьют нас, как куропаток, откочуют на север, и шито-крыто: ни следов, ни могилы, ни шиша! Сгинули в тайге, пропали без вести. Поехали назад, Андрей! Еще не хватало за этого выродка жизни лишиться.

– А что я его матери скажу?

– Не хрен было шляться с кем попало! Родила черт знает от кого, вот он и вернулся к своим, к узкоглазым. Поехали, мужики, он тут без нас не пропадет!

Серапион, не оглядываясь на односельчан, подошел к вождю племени, почтительно поклонился.

– Вождь, я хочу остаться в стойбище. Укажи чум, где я буду жить, и отца, чьим сыном я стану.

– Ты будешь жить в моей семье, Салихэ.