Выход на «Бис» - Александр Владимирович Плетнёв

кампании принимают участие и корабли Королевского флота. Была бы и им 'охота на индюшек», так, по-моему, янки окрестили свои успехи у Марианских островов.

А уж если представить те несколько тысяч миль, которые предстояло бы преодолеть эскадре русских вокруг Африки, через Индийский океан… тут и говорить нечего.

Ах, ну, да — помним! — злополучная эпопея злополучного Рожественского. Так это только закрепляет. Не пойдут они по старым граблям'.

Собственное упоминание давних событий: катастрофа России в 1904 году в конфликте с японцами (особенно в том, что касалось морских сражений), последующий мизерный опыт российского императорского флота в Первой мировой войне — каких-то там незначительных и не очень эффективных стычек на Балтике и на Чёрном море, только утвердили его во мнении, что с английскими моряками, имевшими вековые традиции и немалую боевую практику, русские тягаться никак не могут.

«Тем более в линейном бою, — припечатывал Мур, — и уж во всяком случае, в линейном бою больших калибров. Американский „Беннингтон“ и какие-то потопленные корабли его эскорта не показательны».

— Любому военному конфликту, — со значительным видом вещал командующий Флотом метрополии своим флагманским офицерами, — предшествует длительный угрожаемый период. Любым серьёзным военным операциям предшествует предварительная подготовка, сосредоточение или развёртывание сил. Это относится и к провальной миссии 1915 года в Галлиполи, и к нашему триумфу в Таранто [129]!

Неожиданность того же Пёрл-Харбора связана просто с неочевидным направлением удара — весьма рискованной, в плане боевой устойчивости, операцией.

То, что наша разведка прошляпила постройку, подготовку и ввод в действие советских тяжёлых кораблей, то, что мы проморгали выход вражеской эскадры в океан, устроившей террор на торговых путях, это непоправимый просчёт. Позорный просчёт! За который уже заплачено кровью и… я думаю, ещё будет.

Как бы там ни было, иного пути для русских, как прорываться на север я не вижу. И здесь, я полагаю, у них шансов немного.

— Однако они учли трагический опыт «Бисмарка» и отправили в составе линейных сил воздушное прикрытие — пусть лёгкий, но авианосец.

— Это нас не остановит.

— Пока что всё у них получалось как нельзя лучше, — осмелился подать голос тот же офицер.

— Это нас не остановит, — повторил адмирал, шамкая губами, двигая желваками, точно сдерживая рвущийся наружу ожесточение… неизвестно только на кого, — история с «Бисмарком», хм… Будь я проклят! Выбери Лютьенс отход к Норвегии, от возмездия он, конечно, не ушёл бы, но реалии сложились бы иначе. Хотя бы потому, что выше к северным широтам погода заведомо хуже, сводя к пропорциональному минимуму действия авиации. Однако дойчи двинули к берегам оккупированной Франции, где их смогли стреножить даже наши архаичные «Авоськи» [130]. Так-то, джентльмены. Так-то! Нам это в своих дальнейших выкладках непременно следует учесть.

* * *

А вскоре, а следом, пришло экстренное сообщение от канадских служб в Исландии, патрульная авиация которых столкнулись в небе с краснозвёздными истребителями.

А где самолёты, там и все остальные — все корабли пропавшей и наконец, объявившейся советской эскадры… теперь уже явно и, без всякого сомнения, выбравшей Датский пролив.

Три линкора серии «King George V», форсируя механизмы, вгрызались рублено-прямыми форштевнями в волну, правили на встречный курс перехвата. На британских кораблях сыграли «тревогу», изготовив орудия к бою. Соединение контр-адмирала Гонта рвануло на 25-узловой скорости, склоняясь к югу, намереваясь поймать русский авианосец, который должен, завяжись бой линкоров, отделиться от основных сил, сторонясь артиллерийской дуэли тяжёлых калибров.

Время шло — хронометры накручивали свой бег по циферблату. Лаги отсчитывали «проглоченные» мили. Едва ли в эти часы кто-то из членов экипажа, даже те, кому было положено отдыхать после смены в межвахту, сомкнул глаза, ворочаясь в койке или гамаке. Те же, кто нёс службу, пребывали на адреналиновом взводе, настроившись, сконцентрировавшись, в уверенности и трепетном предвкушении: «Скоро, час-два, вот-вот и… начнётся»!

Что ж… на выходе к северу из Датского пролива русских не оказалось… ни слева, ни справа, ни впереди, ни сзади, радары обмануть не могли, коли визуальный горизонт (то его беспросветное подобие), был чист.

«Где? — задавились вопросом расчёты дозорной вахты, бравируя, — ну и где эти большевицкие бронированные лоханки»?

В ходовой рубке — навскидку, и в точной штурманской математике, элементарные вычеты от точки координат, переданных погибшей «Каталиной» (взяв за минимальную переменную среднюю продолжительную эскадренную скорость, приплюсовав сюда же погрешность на противолодочном зигзаге), «выводили» корабли «красных» не только на радарную дистанцию… по всем выкладкам они уже должны были появиться визуально, чёрт побери!

Это «чёрт побери!» звучало и в умах и на слуху у всех наблюдающих, ожидающих, озадаченных не на шутку.

Командный состав давно поднялся в ходовую рубку, то и дело запрашивая вперёдсмотрящих сигнальной вахты, либо же лично выбираясь на продуваемые мостики, прикладываясь к мощным бинокулярным трубам. Сам адмирал, хотя и дал себе зарок ни коим видом не показать подчинённым сомнения, начинал нервно покусывать губу. Его-то адмиральское «чёрт побери!» имело, наверное, самый больший эмоциональный вес… особенно когда сквозь зубы и клокочущие думы.

Слышал, как сцепились меж собой флагманские офицеры — кто-то уже выдвигал версию, «подогрев» фривольной подначкой «ставлю 10 шиллингов», что русский визави-адмирал, будучи обнаруженным, вдруг решил сделать финт и отвернул от Датского пролива, полным ходом кинувшись в обход Исландии, намереваясь всё же прорваться Фарерским. И уже вымеривали линейкой мили, высчитывая время, подразумевая за противником ряд оперативных комбинаций, оценивая перспективы, споря и аргументируя, даже переругиваясь… вежливо.

«Нет, — размышлял Мур, — какие бы ни были непредсказуемые или же нелогичные в своих поступках русские, делать сейчас такой большой крюк, обходя Исландию с южной стороны с сомнительной перспективой выгадать себе лучшие шансы, они не станут. Не должны. Поскольку должны понимать — Флот метрополии в море, и что за ними идёт полноценная охота, в масштабах сравнимых с операциями по нейтрализации тяжёлых германских рейдеров. И все пути-отходы перекрыты».

— То есть, — с долей цинизма констатировал адмирал, — говорить здесь о каком-то оперативном искусстве, к сожалению, не приходится. Все наши действия и ходы укладываются в классическую доктрину «больших кулаков» и грубой силы. Того же «Бисмарка» в итоге затоптали массой и весь сказ.

Усевшись в кресло, в который уж раз, перелистав справочник иностранных флотов последнего издания в разделе «Россия», он вновь пробегал глазами по официально заявленным тактико-техническим характеристикам линейных кораблей проекта 23 (как их обозначали в Советской России).

На бумаге это были очень серьёзные корабли, претендующие на звание «супердредноут» — более шестидесяти тысяч тонн водоизмещения. К примеру, полное водоизмещение «Кинг Джорджей» тянуло лишь на 43 768 тонн.

— Делает ли это линкоры противника более живучими? По логике? По логике — да.

Огневая мощь? Да. Тут тоже не всё однозначно. Общий вес залпа ГК трёх британских линкоров не намного больше того, что могут выдать пара «Советских Союзов». Практически сравнимо.

'Но ведь не всё определялось номинальными цифрами, — снова возвращался к своим упрямым позициям озадачившийся англичанин, перечисляя в уме доводы, — во-первых, выучка британских экипажей неоспоримо лучшая, я в этом уверен!

Далее… у нас более совершенные системы наведения огня и другие технические нюансы: мы можем стрелять чаще, корректирно, держа противника в постоянном напряжении, имея тридцать стволов главного калибра против восемнадцати'.

Тут же делая себе отступ:

«Однако с весом 16-дюймогого снаряда — более двух тысяч [131], не поспоришь! Одного, двух метких попаданий будет, наверное, вполне достаточно, чтобы вывести из строя любой из моих кораблей. А уж если…».

…сэр Генри Мур резко переменился в лице — факт исключительной гибели линейного корабля Его Величества «Худ» всплыл сам собой, породив неуютное признание: «Призрак „Бисмарка“ будет ещё долго преследовать Королевский флот».

Адмирал даже поднялся с кресла, якобы размять затёкшие ноги. Попросил у кого-то из вахтенных бинокль, долго и внимательно всматривался в горизонт — напряжённая атмосфера, царящая в ходовой рубке, сказалась и на его выдержке:

— И всё же. Невзирая на все наши обоснованные и стройные расчёты — где они? Где эти треклятые корабли треклятых русских⁈

На тот момент командующий оперативным соединением Флота метрополии не знал, что именно сейчас собирался совершенно трагично потонуть канадский фрегат. И что его линкорам придётся совершить полный разворот на 180 градусов. Вновь ложась на курс