Хозяйка кафе при академии магии - Мстислава Черная

…вот мы с Эданом азартно допрашиваем об арках шкафоподобного мужчину, а он, бедняга, никак не поймёт, чего мы от него хотим. Даже фамилия Катц не заставляет его поверить, будто двое детей всерьёз собираются купить стационарный портал. Да-да, мои девятнадцать с высоты его шестидесяти пяти сущее детство. И отчасти я не могу с мужчиной не согласиться, ведь творим мы нечто безумное, захватывающее.

…Эдан усаживает меня за столик кафе и заказывает чай. Это наше четвёртое или пятое кафе, и чая в организме плещется уже слишком много, но мы упорно продолжаем нашу кафейную экскурсию. В ожидании заказа мы листаем меню, прикидываем, какие десерты можем… перенять. Увлёкшись, начинаем спорить. Эдан достаёт карандаш. Сперва мы пишем на салфетках. Битва карандашей незаметно переползает на скатерть. Просим включить её в счёт и завернуть с собой. Не оставлять же бизнес-план официантам.

…чиновник принимает пошлину и выдаёт мне лицензию на мелкую предпринимательскую деятельность.

…я официально назначаю Эдана своим управляющим. Приходится взять за него, как за несовершеннолетнего, ответственность, но я не сомневаюсь, что поступаю правильно.

…мы заканчиваем составлять черновую смету и едем выбирать проект здания под кафе.

…ночью я делаю первую покупку в каталоге Системы. Скидку приберегаю на будущее, трачу тридцать девять карат, и прямо из воздуха, из сгустившейся воронки, подозрительно похожей на взбитое миксером звёздное небо, мне в ладонь падает браслет с кристаллом-накопителем уникальной для Эспарта энергоёмкости.

…аукционный дом, клерк вызывает ведущего оценщика и просит нас с Эданом подождать. Управляющий лично выходит к нам объявить результат экспертизы, клятвенно заверяет, что всё будет сделано в лучшем виде, обещает полную анонимность. Торгов придётся подождать, чтобы получить максимальную цену. Я соглашаюсь, что деньги не любят спешки. Эдан, услышав, давится хохотом, и мы продолжаем забег.

…выбор мебели, а перед этим стиля и дизайна интерьера. Спорим до хрипоты, дерёмся диванными подушками. Кажется, нас разнимают перепуганные продавцы.

…я прошу синьору Катц помочь с составлением меню.

…дедушке доносят, что мы покупаем арку. Дедушка смотрит на нас очень недоверчиво.

…партия в шахматы. Умная программа одерживает безоговорочную победу.

…экипаж на полном ходу несётся по проспекту. Я бездумно таращусь в окно. Экипаж притормаживает на повороте, и я вижу шагающего по тротуару Янера Феликса. Я ведь не ошиблась?! Я подпрыгиваю, прилипаю к стеклу. Экипаж заворачивает за угол, и Яна от меня скрывает здание. Я вздыхаю. Не могу быть уверена, что мне не померещилось. Особенно то, что Ян словно почувствовал мой взгляд, начал озираться, но так и не успел меня заметить.

…забег продолжается. Третий день? Четвёртый?

Синьора Катц решительно встаёт в дверном проёме:

— Тали, у моего сына вместо ума вечно щёлкающие счёты, но о тебе я была лучшего мнения. Посмотри на себя в зеркало! Кожа белая, под глазами черным черно, вместо причёски скрученная дуля. Отдыхать, Тали. Немедленно отдыхать.

Как отдыхать?! У нас ещё столько дел!

— Но синьора…

На помощь приходит Эдан:

— Матушка, как управляющий Тали, я требую — не препятствуй! — и челюсть вперёд выдвигает, защитник.

Я невольно усмехаюсь, да и синьора с трудом сдерживается, но быстро берёт себя в руки, склоняет голову к плечу. Эдан, растеряв запал, делает шажок назад.

— Сыночка, мне послышалось или ты просишь отправить тебя к Дамиру под домашний арест?

— Послышалось, матушка…

— И что же ты за управляющий, если твоя хозяйка даже без серёг! Не говорю уже о полном гарнитуре. У горничных украшения есть, а на Тали нет. Позор тебе.

— Эм…

— Синьора Катц! — вклиниваюсь я.

Меня озаряет идея, в первый момент кажущаяся гениальной, и я спешу ею поделиться.

— Да, милая?

— Синьора, а не могли бы вы… сдать мне в аренду своих подруг?

— Что, прости?

— Подруг в аренду, — послушно повторяю я ключевые слова.

Синьора, кашлянув, прикладывает ладонь мне ко лбу, словно подозревает высокую температуру. Ладошка у неё, кстати, прохладная.

— Тали, дорогая, работорговля в Эспарте запрещена под страхом смертной казни.

Пфф!

— Синьора, я же не то имела в виду! Просто… Я же нанимаю в кафе официантов. Я хочу устроить претендентам испытание, пусть покажут на деле, как справятся с трудными гостьями, на роль которых я была бы рада пригласить ваших подруг. И вас, разумеется.

Синьора звучно щёлкает пальцами, и это оказывается знаком для Мии.

Приставленная ко мне горничная выносит крошечный поднос, на котором стоит накрытая салфеткой рюмка с густой зелёной жидкостью.

— Это Сорокатравный бальзам, Тали. Очень полезный, я им супруга время от времени лечу. Выпьешь залпом, и беги куда хочешь.

Мне бы подумать, но нормально соображать я уже не способна, перед глазами мелькают цифры, отрезы ткани, страницы каталогов, лица чиновников, просто кляксы и точки. Уловив, что один глоток, и меня отпустят, я откидываю салфетку. В нос ударяет запах спирта и свежескошенного луга. Я опрокидываю в себя рюмку. По горлу прокатывается даже не тепло, а жар. Рот заполняется вязкой горечью. Но возмутиться не получается. Язык внезапно становится неповоротливым, а веки наливаются свинцом, и удержать их нет никакой возможности.

— Спокойной ночи, — успеваю услышать я, прежде чем окончательно засыпаю. — Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.

Угу, Ян, например.

И я проваливаюсь в сон без сновидений.

Уютная темнота убаюкивает. Наверное, бальзам подействовал не только как снотворное, но и как успокоительное, потому что просыпаюсь я медленно, о делах не вспоминаю, сладко потягиваюсь, широко, в удовольствие, зеваю. Под головой мягкая подушка, сверху пушистое одеяло. Дивный дух сопит в ухо. Идиллия. Комната смутно знакома, я не сразу понимаю, где я, но даже и тени беспокойства не возникает.

Приподнявшись на локте, выпутываюсь из-под одеяла и рефлекторно тяну руку к тумбочке. Мобильника на ней, естественно, нет, но он откликается на мысли и прыгает в ладонь. Время… Ух ты, я продрыхла до пол одиннадцатого, выспалась, даже чрезмерно, пожалуй. В теле приятная слабость, и шевелиться лень, горы золота и то не соблазняют возобновить бешеный забег.

— Фырь? — фамильяру моё шевеление приходится не по душе, смотрит он на меня с подозрением.

— С добрым утром, — хмыкаю я и запускаю руку в бирюзовый мех, — Знаешь, лапа моя, если имя своё называть ты мне не хочешь, буду звать тебя… Фырь.

— Мря?

В ответе слышится скепсис, но не недовольство. Значит, хотя бы временно годится!