Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон

Весь вечер они обсуждали политическую ситуацию в Аргентине. Вальтер Беверраги в свое время сидел в тюрьме и подвергался пыткам за участие в заговоре 1948 г. против Перона. Беверраги удалось бежать, но он был лишен гражданства и вынужден жить в изгнании в Соединенных Штатах. Его судьба показывала, как далеко может зайти Перон в подавлении своих оппонентов, и Рохо имел все основания опасаться за себя, после того как они с Вальдовиносом дали пресс-конференцию в Гватемале, где озвучили свои претензии к режиму Перона.

Эрнесто, Гуало и Доминго отправились в Гондурас. На троих у них было всего двадцать долларов. Останавливаясь лишь за тем, чтобы время от времени заменить проколотую шину, они проехали через засушливую зону сельского Гондураса, день спустя оказались среди вулканических пейзажей крохотного Сальвадора и оттуда двинулись к зеленым возвышенностям Гватемалы. Пограничные сборы они оплатили натурой: покидая Сальвадор, расстались с запасом кофе, а при вступлении на территорию Гватемалы — с фонарем. Утром 24 декабря друзья прибыли в город Гватемалу, имея при себе в общей сложности три доллара.

IV

В 1950-х гг. столица Гватемалы была маленьким городком, затерянным среди индейских селений в окружении удивительных природных пейзажей. Поросшее лесом вулканическое высокогорье с озерами и кофейными плантациями, отмеченное пунктиром деревень коренного населения, сменялось низинами тропического тихоокеанского побережья с сахарными плантациями и фермами.

Предлагаемый местными властями иностранцам открыточный образ Гватемалы, где коренные жители в своих ярких национальных костюмах счастливо трудятся на земле в полной гармонии с окружающим миром, был обманчив. В Гватемале следы испанского завоевания были особенно ощутимы: креольское меньшинство веками помыкало здесь индейским населением, которому приходилось добывать пропитание каторжной работой на плантациях, принадлежавших либо гватемальской олигархии, либо «Юнайтед фрут компани».

Такое положение вещей сохранялось без изменений вплоть до реформаторской «революции» Хуана Хосе Аревало, который в 1940-х гг. сместил безжалостного диктатора Убико и начал демократические преобразования. Аревало не успел претворить в жизнь все задуманное, однако ему на смену пришел полковник Хакобо Арбенс, который, будучи приверженцем левых взглядов, продолжил дело предшественника. Наибольшими потрясениями грозила земельная реформа, закон о которой был подписан Арбенсом в 1952 г. Она положила конец олигархической системе латифундий и национализировала собственность «Юнайтед фрут компани».

Этими действиями Арбенс нажил себе смертельных врагов среди консервативной элиты Гватемалы и в высшем руководстве могущественной «Юнайтед фрут компани», которая имела тесные контакты с администрацией Эйзенхауэра. Среди ее покровителей были братья Даллесы — занимавшие посты госсекретаря США и руководителя ЦРУ.

Свои люди были у нее и в правительстве. Поэтому «Юнайтед фрут компани» могла не стесняться в выборе средств для достижения своих целей. Она наняла в качестве консультанта С. Брейдена, бывшего эмиссара Трумэна в странах Латинской Америки, известного своей «бульдожьей хваткой». В марте 1953 г. Брейден выступил в Дартмутском колледже с пламенной речью, в которой призвал администрацию Эйзенхауэра начать военное вторжение в «коммунистическую» Гватемалу. Сразу после этого, недвусмысленно давая понять, насколько далеко она готова зайти, «Юнайтед фрут компани» организовала вооруженный мятеж в Саламе — столице одной из гватемальских провинций. На допросе захваченные участники мятежа признали, что их действия были инспирированы «Юнайтед фрут компани», однако никто пока не догадывался о том, что ЦРУ также замешано в деле и что оно уже обсуждает с «Юнайтед фрут компани» дальнейшие планы по свержению правительства Гватемалы.

К концу 1953 г. прямая конфронтация между Гватемалой и Вашингтоном стала очевидной. Тем временем политэмигранты и просто люди левых взглядов, которые, наподобие Эрнесто, хотели посмотреть своими глазами на гватемальский «социалистический» эксперимент, сотнями стекались в Гватемалу, и их присутствие добавляло жара в раскаленную атмосферу набиравшей обороты, но пока еще только словесной войны между правительством Арбенса и администрацией Эйзенхауэра.

V

Повидавшись с Вальдо и его женой, Эрнесто и его спутники отправились на поиски дешевого пристанища и нашли место, где, по выражению Гевары, «могли угнездиться и начать жить в долг».

Вернувшийся в Гватемалу Рохо познакомил Эрнесто с женщиной, которой предстояло сыграть немаловажную роль в его жизни. Ее звали Ильда Гадеа, это была невысокая полноватая девушка, черты лица которой свидетельствовали о смешении китайской и индейской кровей. Она бежала из Перу, где руководила молодежным крылом АНРА, а теперь работала в правительстве Арбенса.

Позже Ильда Гадеа так описывала их знакомство: «При первой нашей встрече Гевара мне не понравился. Он показался мне слишком поверхностным, эгоистичным и самодовольным».

Несмотря на первоначальное негативное впечатление, которое, по собственному признанию Ильды, смешивалось с ее природным «недоверием» к аргентинцам, которые славятся у соседей снобизмом и высокомерием, девушка вскоре потеряла из-за Эрнесто голову. Однако сам Гевара думал о чем угодно, только не о ней: он был поглощен встречами с разными людьми в поисках работы и мало обращал внимания на Ильду, единственный раз упомянув ее в своем дневнике в связи с тем, что она познакомила его с американским марксистом, профессором Гарольдом Уайтом.

«Революционная» Гватемала, возможно, не оправдала всех надежд Эрнесто, однако ему еще предстояло совершить путешествие в глубь страны, где проводилась земельная реформа. Столица оставалась в основном без изменений: в центре города кипела уличная торговля и сияли неоновые вывески, а в жилых районах богатые горожане продолжали вести размеренное существование.

Однако при внешней заурядности в начале 1954 г. в городе царила удивительная атмосфера. Каждый день Эрнесто знакомился с новыми людьми. В их числе были деятели перуанского АНРА никарагуанские коммунисты, аргентинские антиперонисты, венесуэльские социал-демократы и кубинские противники Батисты.

После встречи с эмигранткой из Гондураса Эленой Леива де Хольст Гевара писал с симпатией: «По некоторым вопросам ее взгляды весьма близки к коммунистическим, и на меня она произвела впечатление очень хорошего человека. Вечером у меня был разговор с Никанором Мухикой, членом АНРА, и Ильдой, и также у меня случилось небольшое приключение с одной развязной училкой. Отныне я постараюсь вести свой дневник каждый день и попытаюсь глубже проникнуть в политические реалии Гватемалы».

Стремясь подыскать себе доходное место в Министерстве здравоохранения Гватемалы, Гевара руководствовался отнюдь не только желанием найти работу. Еще 10 декабря, будучи в Сан-Хосе, Эрнесто отправил тете Беатрис очередной отчет о путешествии. Именно здесь впервые в личной переписке четко прозвучали его идеологические убеждения: «Моя жизнь предоставляла мне море готовых ответов, пока я смело не оставил все, что мне было дано, и не отправился с рюкзаком на плечах и в компании с Гарсиа тем извилистым путем, который привел нас сюда. Мне предоставилась возможность проехать через владения "Юнайтед фрут", и я укрепился в мысли о том, насколько ужасны эти капиталистические осьминоги… В Гватемале я отточу до совершенства все те качества, которые необходимы подлинному революционеру».