Маруся. Провинциальные игры - Галина Гончарова

Ребенок занял свое место у меня на руках.

Я так и не поняла, в какую секунду все изменилось.

По лицу Храмова вдруг разлилась зеленоватая бледность, дыхание вырвалось из груди с каким-то непонятным всхлипом…

Стукнула о паркет выпущенная из пальцев трость.

Голова мужа запрокинулась назад, словно последнее усилие стоило ему жизни.

Словно?

И в мертвенной, упавшей на комнату тишине кто-то тихо прошептал:

– Преставился…

* * *

Я не стала бросаться к телу.

Не стала рыдать или изображать скорбь – у меня на руках был ребенок. Неудобно по чисто техническим причинам, знаете ли.

Вместо этого я кивнула лакею, который столбом замер рядом с моим стулом.

– Лекаря!

Словно заклятье с человека спало – метнулся что есть сил. Благо два лекаря из трех пока еще оставались в нашем доме – наблюдали за мной и за ребенком. Долго звать и искать не пришлось. Через пять минут один из врачей вбежал в гостиную, склонился над телом.

– Мертв.

Я и не сомневалась.

И люди как отмерли. Заговорили, зашумели… еще бы! Такое событие! На сто лет обсасывать хватит!

Демидов, видя, что всем не до меня, сделал шаг, другой, приблизился почти вплотную…

– Очень вовремя умер ваш супруг, правда, Машенька?

Не знаю, на что рассчитывал сей образчик сколопендры, я просто пожала плечами нарочито небрежным жестом.

– Вовремя. Осталось только узнать – для кого именно?

Демидов аж подавился заготовленной порцией яда.

А и правда – для кого? Мне-то все равно, меня бы устроило, если бы Храмов еще пожил. А Демидова?

И негодяй сделал шаг назад. Отступаю, мол, но не сдаюсь. Непобежденный и недодавленный. Ладно, дайте только время. Мы еще разберемся, кто тут есть кто! И есть ли хоть слово истины в гнусном намеке?

Не хотелось признаваться даже самой себе, но…

Если бы Храмов не успел признать ребенка, мое положение было куда как более шатким. Если был убийца…

Я кивнула лакею, и тот подозвал ко мне врача.

– Нельзя ли обеспечить расследование?

Говорила я не слишком тихо, и мои слова слышали все присутствующие. Кто-то отшатнулся назад, кто-то, как епископ, наоборот, сделал шаг вперед.

– Расследование, дочь моя?

– Сергей Владимирович подал мне хорошую идею, – не стала скрывать я. – Мой супруг скончался слишком… он едва успел признать сына и взять его на руки. А если бы не успел?

Такие намеки церковный иерарх ловил на лету.

– Дочь моя, я обещаю взять это дело под свой личный контроль.

Я благодарно улыбнулась.

– Верю, ваше преосвященство, вы не оставите нас своей милостью.

Не знаю, что покажет вскрытие, но рисковать я не буду. Промолчи сейчас – и тебя сожрут потом. В очень скором будущем.

Нет уж!

Моя репутация должна быть крепче и прозрачнее алмаза!

* * *

Вечер я коротала в компании Вани, Пети и двоих малышей. Один из них лежал в колыбели, второй активно ползал по полу и пытался попробовать на вкус все, что попадало к нему в руки. Особого внимания удостаивалась одна из погремушек – деревянная. Зубки, что ли, чешутся?

– Что теперь будет? – тихо спросил Ваня. Днем у нас как-то времени поговорить и не было.

– Похороны.

– А…

– Расследование, безусловно. А потом похороны.

– Думаешь, губернатора действительно…

– Вряд ли. Но пусть ни у кого не останется подозрений.

Ваня задумчиво кивнул.

– А если окажется, что – да?

– Я этого точно не делала. А остальные… ты виноват?

– Нет.

– Петя?

– Машка, хватит глупости говорить!

Я фыркнула. Подобное обращение значило, что брата я крепко вывела из себя. И никак иначе.

– Лучше говорить, чем делать. Ты меня понял? В этой комнате собраны все люди, которые дороги мне, вот они меня и волнуют. А остальные…

– Арина?

Я осеклась на полуслове.

– Ваня, если бы я знала, где она!

О сестричке не было ни слуху, ни духу. Храмов нанял нескольких сыщиков, но найти дуреху не получалось. Она словно сквозь землю провалилась.

Нигде не снимала квартиру, не пользовалась документами, никуда не уезжала, не покупала ничего, не училась нигде, не регистрировала свадьбу или что-то еще…

Если честно, у меня были самые плохие мысли на этот счет. И, кажется, у Вани тоже.

– Думаешь, найдем – живой?

– Продолжать поиски стоит. А уж что мы найдем…

– Ты не надеешься.

– Но и не брошу эту балбеску.

– Спасибо.

Ваня крепко сжал мою кисть, поглядел прямо в глаза. Да, досталось парню. Он ведь благодарит не за Арину – за всех и сразу. Тяжко ему…

– Держись, братик. Нам – да не справиться?

Ваня медленно кивнул.

– Справимся. Обязательно справимся.

* * *

Стоит ли говорить, что я как в воду глядела?

Храмова действительно отравили. Какой-то гадостью… я даже название выговорить не смогла с первого раза. Какое-то растительное соединение. Я так поняла, какая-то выварка или вытяжка из аконита.

А что?

Лютики-цветочки у меня в садочке… мало кто помнит, что этими цветиками-семицветиками с пещерных времен народ травили. Натуральный, экологически чистый яд. Все свое, домашнее…

Видя, что я так и не понимаю, в чем суть, епископ вежливо разъяснил мне.

На расследовании я настояла очень удачно, быть бы мне первой подозреваемой. А так…

Сына моего муж признал, признал при всех, тут у меня нет мотива.

Замужество?

Тут у меня полнейшее алиби, рядом со мной последние месяцы ни одного мужчины не появлялось.

Выгода?

Я – княжна. Тут тоже пролет. Одним словом, мне Храмова травить было незачем. А вот его семье – запросто. Может, и кому-то еще, кто ж знает? Расследовать надо!

В столицу уже отписали.

Новый генерал-губернатор уже назначен, едет, это некто Александр Викторович Благовещенский. Фамилия не особо из старых, не так чтобы богатая, но человек очень достойный, личным примером показывающий, что всего можно добиться. И воевал, был ранен, и на гражданской службе себя самым достойным образом проявил, и женился удачно…