Дело Тутанхамона - Кристиан Жак

Картер полистал книгу Дэвиса и, расхохотавшись, выбросил ее в окно. Он пил чай в апартаментах графа Карнарвона.

– Напрасно вы так поступили, Говард. Во-первых, вы могли в кого-нибудь попасть, а во-вторых, к книгам надо относиться с уважением!

– Это не книга, а какая-то пародия! Вы видели заглавие? «Гробница Тутанхамона»! Этот болван упорствует. И это еще не все. Его соавтор – Масперо!

Граф откусил кусочек вполне сносного маффина.[56]

– Начальник Управления просто составил краткую биографическую справку о Тутанхамоне, или, иными словами, написал ни о чем, – заметил он.

– Я все ему выскажу!

– Чай остывает.

– Ложь невыносима.

– Все люди таковы. Ваш оппонент сейчас в зените славы. Масперо вынужден признать заслуги Дэвиса. За несколько лет тот раскопал штук пятнадцать гробниц!

– Является ли это, по-вашему, достойным основанием для того, чтобы открывать в Каирском музее «Зал Теодора Дэвиса»?

– Надо же где-то выставлять его находки! Вместо того чтобы докучать Масперо и хлопать дверьми, не следует ли вам озаботиться нашими совместными раскопками?

Картер принялся с усердием пить чай.

– Не беспокойтесь, Говард, – мягко сказал граф. – Дэвис – колосс на глиняных ногах. Горсту спектакль не понравился! Генерального консула не принято тревожить для того, чтобы показать ему какую-то гипсовую маску и тряпье. Теперь Дэвис обязан находить по гробнице в год, иначе он подорвет к себе доверие общественности!

* * *

Если в научных кругах Картера недолюбливали, то Дэвиса вообще не выносили на дух. Ему вменяли в вину торопливо подготовленные, слабые статьи, а также недавнее издание позорной книги. Было совершенно очевидно, что обнаруженное им углубление в скале никак не могло являться царской гробницей, пусть даже такого малоизвестного фараона, как Тутанхамон. Решили, что американец зарвался.

Картер с воодушевлением руководил собственной бригадой, однако его труды по-прежнему не приводили к заметным открытиям. Правда, он раскопал дощечку с рассказом об освободительной войне царя Камоса против гиксосов – семитских племен, наводнивших страну в конце Среднего царства. Историческое значение этой скромной находки, которой Картер присвоил имя Карнарвона, некоторое время забавляло графа. Иногда он заходил полюбоваться на раскоп, но в основном встречался с высокопоставленными людьми.

В Египте лорд Карнарвон становился важным человеком. Его ценили за такт, умение слушать и осведомленность. Сотрудники министерства иностранных дел бывали порой задеты независимостью его суждений, но тем не менее испытывали к нему признательность за честные и прозорливые слова. Некоторые члены кабинета ее величества были весьма довольны тем, что подобный наблюдатель тайно присматривает за консулом, ибо высокопоставленные дипломаты за границей имели порой склонность к необоснованной заносчивости.

Шпионская сеть Картера тоже работала на славу. Благодаря своим давним приятелям, сторожам из Долины, он мог внимательно следить за каждым шагом Дэвиса, который все суетливее вел раскопки. После провального банкета с консулом он отыгрался на команде, уволив нескольких сотрудников, и, будь такая возможность, перерыл бы все вокруг. Ему требовалось срочно восстановить репутацию первооткрывателя гробниц и самого успешного в Египте археолога.

В конце февраля 1908 года к Картеру прибежал сторож и, задыхаясь, сообщил, что группа Дэвиса вот-вот проникнет в новую гробницу! Говард бросил собственный раскоп и кинулся в Долину.

Дэвис небрежно курил. Он высокомерно взглянул на Картера и процедил:

– Вы уже здесь? Не беспокойтесь. На этот раз ваш проклятый царек у меня в руках.

Американец велел принести обломки золотой фольги с именами Тутанхамона и его наследника Эйе, усыпальницу которого уже давно раскопали.

– Ну и что? – осведомился Картер.

– Скоро увидите! – хвастливо ответил Дэвис.

Через три дня вход в новую гробницу был открыт. По мере расчистки взгляду открывались чудесные настенные росписи. Краски поражали своей яркостью, будто их нанесли только вчера. Но Дэвис видел только имя фараона, которому принадлежала усыпальница, – Харемхеб!

* * *

Картер торжествовал.

Харемхеб являлся верховным военачальником при Эхнатоне, Тутанхамоне и Эйе, а затем сам захватил власть и правил четыре года. Он не завладел ни пятьдесят пятой гробницей, которую ученые идентифицировали как гробницу Эхнатона, ни усыпальницей Эйе, а стало быть, вряд ли захватил бы склеп Тутанхамона.[57]

Дэвис совершал ошибку за ошибкой. Сам он не составлял отчетов о раскопках, а своим помощникам публиковаться запрещал. Его дилетантские методы работы вызывали все большее возмущение в научных кругах.

Что касается графа Карнарвона, то, уступив просьбам Картера, уверенного, что в Дейр-эль-Бахри больше искать нечего, он согласился начать раскопки в дельте Нила, где раньше находили изумительные статуи. Однако зима выдалась холодной и влажной, а найденные памятники оказались основательно разрушенными еще с древности. С началом весны экспедиция переместилась к Саису, однако там работы пришлось прервать из-за нашествия кобр.

Встретившись с политиками в Каире и Александрии, граф возвратился в Англию, а Картер снова поселился в Луксоре. Из стана Дэвиса новостей не поступало. Стало быть, впервые за то время, что он занимался археологией, ему ничего не удалось найти. Американец переместился в западную часть Долины, но и это не принесло успеха. Дэвис был раздосадован и мрачен. Он заявил своим помощникам, что в Долине больше искать нечего.

* * *

Леди Альмина со страхом ожидала приближения зимы. Шел 1910 год. Скоро ее супруг велит паковать чемоданы!

– Дорогой, как вам концерт?

– У меня волосы дыбом! Этот мистер Стравинский и его жар-птица так галдели, что у меня до сих пор шумит в ушах. Не понимаю, где здесь музыка?

– Вы словно бы утомлены?

– Мое здоровье точит влажный воздух Англии. Пора в Египет!

– Дочь снова будет тосковать без вас.

– Эвелина – умная девочка. Она меня поймет.

– Я в этом не уверена.

– Вот увидите, когда-нибудь она тоже полюбит Египет!