Мой любимый герцог - Амелия Грей

– Верю, – сказал герцог. – Она действительно какая-то слишком уж впечатлительная.

Рат поднял газету, которая лежала на земле рядом с Евгенией, и, взглянув на нее, повернулся к Марлене.

– Судя по всему, вам нравится писанина мисс Труф.

– Да, – буркнула Марлена, подавив чувство вины.

– Вы читаете ее еженедельные творения?

Она кивнула, а герцог, опустив глаза на листок, вдруг сообщил:

– А вот это я еще не читал.

Господь милосердный! Неужели он собирается читать прямо сейчас, в ее присутствии?

Марлена с ужасом смотрела, как герцог внимательно читает скандальный листок, в котором упоминаются их имена – ее и его, – и где все, от первой до последней буквы, написано ее рукой. Вспомнит ли он слова из черновика, который случайно увидел в ящике ее секретера? Настало ли время признаться, что автор скандального листка, который неотступно преследовал его в течение трех лет, она?

Секунды бежали… точнее, тянулись. Обвинений с его стороны не последовало, и Марлена рискнула спросить:

– Вы читаете скандальный листок?

– Обычно да, – спокойно ответил герцог. – Он намного короче, чем брошюра, хотя ее вы, наверное, тоже прочли.

Она виновато кивнула, а он сказал:

– А вот я еще нет. Как-то все руки не доходят.

Интересно, сколько надо времени, чтобы прочитать такую тоненькую книжицу?

– Зато я слышал, что она неплохо продается. Удивительно.

Марлена тоже несколько удивилась, когда услышала об этом от Вероники.

– Не думаю, что вас может заинтересовать подобное чтиво, – заметила она со вздохом. – Скорее всего книжка вам не понравится.

– Но вам же нравится, – возразил герцог, – да и вашему книжному обществу тоже.

Марлена лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Глядя на герцога, на его темные волосы, которые шевелил ветер, Марлена вспомнила, какую страсть испытала в его объятиях, и ей захотелось немедленно провалиться сквозь землю. Двойная жизнь дала о себе знать, только она не могла позволить себе бояться. Все, что делала и делает, может быть, и не совсем прилично, но она всегда помнила, что цель у нее благая.

– Вас беспокоит, что мисс Труф узнала, кто теперь ваш опекун? Я имею в виду – что ваше имя появилось в этой «желтой» газетенке рядом с моим.

Да, это ее, безусловно, беспокоило. Она вообще не знала, как теперь сможет писать о нем. Все было намного проще, когда герцог Ратберн не имел к ней никакого отношения.

– Думаю, иначе и быть не могло. Джастина рассказывает об этом всем, кто соглашается ее слушать, – проговорила Марлена.

Герцог с интересом покосился на нее.

– Она знает, кто такая мисс Труф?

– Надеюсь, что нет.

– Почему? – не понял герцог.

– Тогда она и об этом всем расскажет.

Герцог усмехнулся.

– А вам это не понравится, и на один скандальный листок станет меньше.

Евгения зашевелилась и что-то забормотала, но Марлена не поняла. Ее страшила одна лишь мысль, как объяснить подруге, что произошло между ней и герцогом.

Рат протянул Марлене газету.

– Возьмите. Здесь напечатано ваше имя, так что вы, вероятно, пожелаете ее сохранить. Я отнесу мисс Эверард в дом. Думаю, пора использовать вашу нюхательную соль.

– Еще раз, – скомандовала Джастина. – Шаг вперед, влево, влево, вправо, вправо, поворот, хлопок, реверанс. Продолжай: шаг вперед…

– О нет, больше не могу, – взмолилась Марлена, вытирая пот со лба, хотя в комнате было довольно прохладно. – Прошу тебя, позволь отдохнуть. Ты мучаешь меня уже целый час.

Джастина продолжала играть.

– Всего час? И ты жалуешься? Во время сезона ты будешь танцевать всю ночь напролет, причем каждую ночь, моя дорогая девочка, так что я ничего не хочу слушать. Возвращайся на средину комнаты, и продолжим.

– На балу я не буду танцевать одна, под одну и ту же музыку и без перерыва, а смогу отдохнуть, выпить пунша и поболтать с подругами.

Джастина убрала руки с клавиш.

– Надеюсь, что так.

– Правда? – Марлена почувствовала себя сбитой с толку неожиданным замечанием кузины.

– Если тебя признают первой красавицей сезона, как когда-то меня, то не пропустишь ни одного танца. Все холостяки будут выстраиваться в очередь и сражаться за право потанцевать с тобой, за твою улыбку, благосклонный взгляд. Кроме того, я сижу здесь и играю для тебя уже целый час, но ты же не слышала жалоб на то, что у меня устали пальцы и я хочу отдохнуть. – Она опять заиграла осточертевшую Марлене мелодию. – Вот видишь, мои пальцы двигаются, а ты – нет.

– Между нашими действиями есть разница, – парировала Марлена, хотя ничего не имела против танцев.

Если уж быть честной, то она даже не так уж устала, просто сильно нервничала. Этим утром был закончен очередной скандальный листок. Она искренне надеялась, что ей удалось сделать его достаточно возмутительным, чтобы лондонцы пожелали его купить. Если мистер Траут отметит рост продаж, то быстрее согласится выдать аванс, который она попросила. Вероника говорила о «Мудрых советах» со своими знакомыми, всем советовала купить брошюру, но Джастина наотрез отказывалась ей помогать и даже, наоборот, всем и каждому сообщала, что не читала эту ерунду и не собирается, хотя герцог слышал, что книга хорошо продается.

Марлена не знала, как еще заработать деньги для Евгении, которая никак не могла обойтись без новой одежды для сезона. Герцог сам сказал, что нес затейливо украшенную кружевами и бантиками сумочку с нюхательными солями по улице, значит, можно предположить, что его кто-то с ней видел. Понимая, что ему это не понравится, мисс Труф в красках живописала эту сцену. Марлена ни за что не стала бы это делать, если бы не необходимость помочь сестрам.

Она не могла перестать думать о герцоге, его поцелуях и разоблачительном скандальном листке, работу над которым только что закончила, и поэтому решила заняться сложной вышивкой в надежде отвлечься. Ничего не помогало. Нанося аккуратный рисунок на тонкое льняное полотно, Марлена еще напряженнее думала о герцоге.

Она хотела вышить садовый пейзаж. Начала с травы: высокие, склонившиеся к земле травинки перемежались более короткими и прямыми, – потом добавила цветы: над травой поднимались крупные головки с раскрывшимися лепестками и маленькие, еще не распустившиеся. Покончив с растительностью, она добавила пчелу, осу, божью коровку и двух бабочек: одна летала над цветами, другая сидела на лепестке.

Ей потребовалось довольно много времени, чтобы сделать рисунок, и еще столько же на подбор ниток. Завершив подготовку, Марлена вдела первую нитку в иголку, но тут в комнату ворвалась Джастина и потребовала, чтобы она занялась танцами. Переубедить ее было невозможно.