Россия на Средиземном море - Александр Широкорад

25 июля, оставив на Корфу два русских корабля, трофейный французский корабль «Леандр» и русскую шебеку «Макарий», соединенная русско-турецкая эскадра адмирала Ушакова в составе 10 кораблей, 7 фрегатов и 5 мелких судов снялась с якоря и направилась в Мессину для совместных действий с английской эскадрой адмирала Нельсона против французского флота. 3 (14) августа эскадра пришла в Мессину, и там выяснилось, что никакого франко-испанского флота нет и в помине.

По просьбе Суворова, готовившегося начать наступление к берегу Генуэзского залива, Ушаков 19 (30) августа отправил к Генуе под командованием Пустошкина три корабля и два малых судна, чтобы пресечь подвоз морем запасов неприятельским войскам. В тот же день к Неаполю был послан Сорокин с тремя фрегатами и шхуной. Сам же Ушаков с остальными кораблями пошел в Палермо, чтобы, «условясь в подробностях с желанием его неаполитанского величества и с лордом Нельсоном», пройти к Неаполю, а оттуда в Геную «или в те места, где польза и надобность больше требовать будут».

Еще до прихода Ушакова в Палермо, 3 (14) августа 1799 г. туда прибыл из Англии вице-адмирал Карцов с кораблями «Исидор» (74 пушки), «Азия» (66 пушек), «Победа» (66 пушек), а также фрегатом «Поспешный» (38 пушек).

Зато турецкая эскадра 1 сентября покинула Палермо и двинулась к Дарданеллам. Местное население убило 14 турецких мародеров, и еще 40 пропало без вести. На судах Кадыр-бея начался мятеж. В итоге турки ушли домой.

8 (19) сентября 1799 г. Ушаков со своей эскадрой пришел в Неаполь.

К этому времени с севера на Римскую республику двигался австрийский корпус генерала Фрелиха. Однако 1 (12) сентября 1799 г. французский отряд генерала Гарнье разгромил австрийцев при Чивита-Кастеллой.

В такой ситуации Ушаков сформировал в Неаполе русский десантный отряд численностью 818 человек под командованием полковника Скипора. Вместе с отрядом в полторы тысячи неаполитанцев Скипор двинулся на Рим.

Узнав о приближении к Риму отряда Скипора, Гарнье согласился начать переговоры о капитуляции гарнизона. 16 (27) сентября капитуляция была подписана командующим неаполитанской армией маршалом Буркардом и капитаном Траубриджем – командиром британского корабля, пришедшего в Чивита-Веккию. Австрийский генерал Фрелих не согласился с условиями капитуляции, но когда Гарнье снова на него напал и снова разбил его наголову, то Фрелих счел себя удовлетворенным и согласился.

По условиям капитуляции французы получали право свободно выйти из города не только с оружием, но и со всеми награбленными ими вещами и богатствами. Ушаков узнал, что Буркард, действуя явно с согласия кардинала Руффо, просто решил выпустить французов с оружием и обязался даже переправить их, куда они захотят. Это давало французам полную возможность немедленно отправиться в Северную Италию воевать против суворовской армии.

Уже 15 (26) сентября 1799 г., накануне формально подписанной капитуляции Рима, Ушаков с возмущением укорял Траубриджа за дозволение французам спокойно, со всем вооружением уйти из Рима, Чивита-Веккии, из Гаэты, и, не зная еще о совершившихся фактах, Ушаков требовал, чтобы Траубридж продолжал с моря блокировать Чивита-Веккию, потому что иначе освобожденные французы – «сикурс (помощь) непосредственный и немаловажный» для французской армии, сражающейся на севере против Суворова.

Скипор и Балабин получили от Ушакова приказ возвратиться в Неаполь, не продолжая похода к Риму. Кардинал Руффо немедленно написал адмиралу письмо, умоляя его не возвращать русский отряд в Неаполь, во-первых, потому, что французы согласились уйти только под влиянием известий о приближении русских, а во-вторых, потому, что если русские не войдут в Рим, то «невозможно будет спасти Рим от грабежа и установить в нем добрый порядок». Мало того, кардинал Руффо решил уж пойти на полную откровенность и признался, что «без российских войск королевские (неаполитанские) подвержены будут великой опасности и, возможно, отступят назад».

В итоге Ушаков снова приказал Скипору и Балабину идти в Рим. 30 сентября (11 октября) 1799 г. в первый раз за историю Рима русские войска вступили в Вечный город. Вот что доносил об этом событии лейтенант Балабин адмиралу Ушакову: «Вчерашнего числа с малым нашим корпусом вошли мы в город Рим. Восторг, с каким нас встретили жители, делает величайшую честь и славу россиянам. От самых ворот св. Иоанна до солдатских квартир обе стороны улиц были усеяны обывателями обоего пола. Даже с трудом могли проходить наши войска. «Виват Павло примо! Виват московито!» – было провозглашаемо повсюду с рукоплесканиями. «Вот, – говорили жители, – вот те, кои бьют французов и коих они боятся! Вот наши избавители! Недаром французы спешили отсюда удалиться!» Вообразите себе, ваше высокопревосходительство, какое мнение имеет о нас большая и самая важная часть римлян, и сколь много радости произвела в них столь малая наша команда! Я приметил, что на всех лицах было написано искреннее удовольствие»[70].

Отряд Скипора и Балабина, пробыв некоторое время в Риме, вернулся к эскадре Ушакова в Неаполь.

2 ноября сдалась крепость Анкона, блокированная с 12 июля русско-турецким отрядом капитана 2 ранга Войновича. Капитуляция Анконы была подписана австрийским генералом Фрейлихом, который, прибыв к Анконе с корпусом австрийских войск в начале октября и не желая делить успеха осады крепости с русско-турецкими войсками, вступил тайно от русского командования в переговоры с французским комендантом Анконы, предложив ему выгодные условия капитуляции.

По заключенной австрийцами капитуляции французский гарнизон Анконы получил право выступить из крепости со всеми воинскими почестями и отправиться сухим путем во Францию.

Фрейлих после сдачи Анконы отказался допускать русских даже в гавань города. Попытка графа Войновича выставить караулы и поднять русские флаги в гавани чуть было не привела к вооруженному конфликту с австрийцами.

События в Анконе были не случайным эпизодом, а одним из эпизодов политики выдавливания России из Европы, начатой Англией и Австрией в июле – августе 1799 г. Победы Суворова на севере и Ушакова на юге Италии привели к очищению от французов большей части Апеннинского полуострова.

В самой Франции правительство Директории было крайне непопулярно. Ей постоянно приходилось наносить удары то по «левым», то по «правым». Повсеместно циркулировали слухи о контактах «директоров» с лидерами монархистов. Сильные мира сего в Лондоне и Вене были абсолютно уверены, что реставрация Бурбонов произойдет если не в ближайшие дни, то в ближайшие пару месяцев.

Теперь русские были помехой в предстоящей дележке европейского пирога. Суворов планировал вторжение в Южную Францию через Лигурийское побережье, но австрийцы отправляли его в Швейцарию практически на верную гибель. Увы, у Александра Васильевича не хватило силы воли отказаться от выполнения преступных приказов. Итог хорошо известен – из 20-тысячной суворовской армии к 26 сентября 1799 г. удалось прорваться только 5 тысячам человек.