Небо после бури - Саба Тахир

Она расправляет плечи, притворяется невозмутимой. Но я замечаю, что она дрожит всем телом, лицо ее как-то странно искажено. Я размышляю над ее словами. Это неправда. Неправда, потому что…

– Сейчас ты забудешь слова, которые услышала от меня.

У меня кружится голова, а в следующий миг я ошеломленно смотрю в лицо женщине-джинну. Она что-то сказала, подозреваю я. Что-то очень важное. Но воспоминания ускользают от меня, как песок, утекающий сквозь пыльцы. «Вспоминай! – кричит кто-то в моем сознании. – Ты должна вспомнить! От этого зависит твоя жизнь. Тысячи жизней!»

– Ты… – Я прижимаю ладонь ко лбу. – Ты что-то сказала…

– А теперь спи, девчонка, – шепчет джинн. – И пусть тебе приснится смерть.

Когда она поднимается на ноги, меня окутывает тьма. В своих кошмарах я вижу матушку. Отца. Лиз. Нэн. Поупа. Иззи. «Вспоминай, – говорят они. – Ты должна вспомнить».

Но я не могу.

Раньше, когда я покидал Земли Ожидания, Маут демонстрировал мне свой гнев. Объединившись со мной, он уже не так пристально следит за мной, и сейчас это очень кстати. Я знаю, что племя Насур занимается торговлей в Аише. Это на юге от Земель Ожидания и довольно далеко. Их факиру зовут Аубарит, и я ей полностью доверяю. Возможно, она сумеет что-то рассказать о болезни, поразившей Лес.

Над серыми бесплодными равнинами завывает ураганный ветер – закручивая песчаные вихри, он гонит перед собой стену из пыли. В последний раз, когда стихия ополчилась на нас, оказалось, что за этим стоит Князь Тьмы. И сейчас я не сомневаюсь в том, что это дело его рук, или кого-то из его сородичей. Пора искать укрытие.

Я много лет не путешествовал по этим бескрайним пескам, поэтому заставляю себя выудить информацию из воспоминаний о Кровавом Сорокопуте. К пятому году обучения в Блэклифе у нас уже имелось немало таких местечек в пустыне. И одна, связанная с этим, история мгновенно всплывает в голове: я должен был на спор украсть огромный котел рисового пудинга, который булькал на костре в самом центре лагеря Кочевников. Это была глупая затея, но мы умирали от голода, а из котла так вкусно пахло. Нам чудом удалось сбежать, и только потому, что мы наткнулись на пещеру и просидели там с этим котлом три дня.

Тогда мне казалось, что вкуснее этого плова я никогда ничего не пробовал. «Он кажется тебе таким вкусным потому, что тебя из-за этого чуть не убили», – усмехаясь, поддела меня Элен, когда мы набивали животы. Но с тех пор ничего не изменилось.

Та пещера находилась у подножия массивного крутого уступа, в нескольких часах к северу от Аиша. Я с облегчением обнаруживаю, что она не обвалилась и рядом протекает полноводный ручей. Я не люблю непредвиденные задержки и все, что мне мешает выполнять мои обязанности. Но хотя бы я не буду страдать от жажды.

У входа в пещеру я развожу небольшой костер и недовольно смотрю на свое отражение в воде. Лицо, волосы и одежда – все покрыто светло-бежевой пылью.

– Тебя сейчас нетрудно спутать с одним из нас, Бану аль-Маут, – слышу я низкий мужской голос. – Хотя среди нас не найдется глупцов, рискующих путешествовать с такими ветрами.

В круге света появляется полупрозрачная фигура. Но это точно не человек.

– Роуэн Голдгэйл, – представляется незваный гость. – Мы уже встречались.

Да, это имя мне знакомо.

– Верно, – отвечаю я. – Во время Испытаний ты пытался убить меня и мою подругу. А сейчас ты и твои собратья, песчаные ифриты, жгут кибитки Кочевников и грабят деревни.

– Нас заставили. – Роуэн походит ближе, и я гляжу ему за спину: не явился ли он той же компанией и сюда.

Но ифрит отрицательно качает песчаной головой.

– Я пришел один, Бану аль-Маут, и покорно прошу тебя выслушать мою просьбу.

Я предлагаю ему сесть, и он устраивается на полу пещеры, скрестив ноги. Его очертания становятся плотнее, и я могу различить тонкие губы и крючковатый нос.

– Князь Тьмы объявил войну миру людей. – Роуэн делает движение рукой, и песок сыплется с моего лица, волос и одежды и собирается в аккуратную кучку на каменном полу. Теперь я похож на человека немного больше. – Он поработил мой народ и заставил нас дать клятву молчания, но его планы…

Король песчаных ифритов содрогается, и я невольно наклоняюсь к нему. Ифриты всегда представлялись мне коварными, вероломными существами. Но мне кажется, что сейчас Роуэн говорит совершенно серьезно.

«Мир людей». Я думаю о Лайе, о Кровавом Сорокопуте, и любопытство оказывается сильнее меня.

– У него еще есть какие-то планы? Сейчас он просто убивает всех подряд.

– Я связан клятвой и не могу ничего поведать тебе, но…

– Как удобно, – усмехаюсь я. – Тогда зачем ты завел разговор об этом?

– Мой народ читает ветер пустыни подобно тому, как Пророки читали мысли людей. Они видят великого военачальника, который…

– Они видят что-нибудь, касающееся Земель Ожидания? – обрываю его я. На лице Роуэна написано изумление. Наверное, короли не привыкли, чтобы их перебивали. – В Лесу гибнут деревья, и мне нужно знать причину. В ваших видениях упоминается об этом?

– Нет, Бану аль-Маут. Но…

– Если тебе нечего сказать мне о планах Князя Тьмы о Землях Ожидания, – говорю я, – тогда мне не интересно, что ты видел.

Я поднимаюсь, и пораженный ифрит поднимается следом за мной.

– Прошу тебя, Бану аль-Маут. Тебя ждет иное предназначение…

– Не заставляй меня петь, Роуэн. – Я вспоминаю присказку, которой меня научили давным-давно: «Ифрит, ифрит песка, с песней жизнь твоя коротка». – У меня отвратительный голос. Как у кошки, которую душат.

– Уверяю тебя…

– «Леди Кассия Слотер – морщинистая старуха, – напеваю я, – говорят, ее дочка – умелая шлю…»

У меня в голове вертится только эта грязная матросская песенка, но, к счастью, мне не приходится допевать ее до конца – после первой строчки Роуэн с воем исчезает, оставив после себя облако пыли.

Когда в пещере снова воцаряется спокойствие, я возвращаюсь к своему ужину. Скорее всего, ифрита послал Князь Тьмы, чтобы отвлечь меня от моей задачи. Этим тварям нельзя доверять. В конце концов, именно ифриты пытались убить меня и Сорокопута во время Испытаний. Это ифриты сожгли дом Шэвы.

Но все-таки мне не по себе. А что, если Роуэн говорил правду? Может быть, мне стоило выслушать его?

Я долго не могу заснуть и сижу у огня, вырезая ножом новые узоры на браслете Лайи. Когда я ложусь, магия Маута, наконец, приходит на помощь и отгоняет беспокойные мысли. И утром я уже не думаю ни об ифрите, ни о его предостережениях.

* * *

Я добираюсь до Аиша вечером следующего дня – солнце уже давно село. Еще не так давно это была небольшая фактория, которая оживала на несколько месяцев в году. Но с тех пор, как я побывал здесь в последний раз, будучи пятикурсником Академии, местечко успело разрастись и превратиться в постоянное поселение.