Завет лихого пацана - Евгений Сухов

Яковлев уже более не сомневался в том, что Остап Горовой и есть тот самый агент, которому поручено отыскать след пропавшего контейнера с алмазами.

Поначалу Яковлев хотел спровадить Горового сразу из аэропорта в Лефортово, но потом решил немного повременить, чтобы выяснить его контакты.

Пусть побалуется!

Пошел уже третий день, как Горовой только тем и занимался, что расхаживал по улицам Москвы и, несмотря на преклонный возраст, заглядывался на красивых женщин. Причем любовался он красотой беззастенчиво, почти по-ребячьи. Заприметив красавицу, он вдруг неожиданно застывал посреди тротуара и смотрел ей вслед до тех самых пор, пока она не исчезала в толпе. После чего, заложив руки за спину, шел себе далее. Возникало стойкое убеждение, что он прибыл в Москву только для того, чтобы бродить по улицам, разглядывая женщин.

Выслушав доклад полковника, Яковлев одобрительно кивнул:

— Садитесь.

Полковник Лысенков тотчас сел.

Генерал-майор Яковлев не любил работать на чужом поле. В первую очередь это было связано с тем, что приходилось отвлекаться на всяческие согласования. А это трата драгоценного времени. Иное дело свой регион, где любое его слово воспринималось как немедленное руководство к действию. В этот раз Яковлев решил обратиться к Шадронову. Внимательно выслушав просьбу Виктора Ларионовича, тот заверил, что вопрос будет улажен и завтра же его люди могут выезжать на место.

— Горовой не может работать вслепую. Его кто-то ведет. И этот кто-то наверняка знает о том, где может находиться контейнер. Так что не спускайте с него глаз.

— Ведем за объектом круглосуточное наблюдение, — заверил Лысенков. — Но пока все без изменений.

— Телефон в гостинице поставили на прослушивание?

— Да. Прибор очень тонкий, срабатывает на голос. Кроме того, дежурная по коридору — наш агент. Она наблюдает за всеми его передвижениями по гостинице. С противоположной стороны здания мы оборудовали наблюдательный пункт и следим за всеми, кто входит в гостиницу.

— Не исключено, что в ближайшее время он может вылететь в Екатеринбург. Может быть, будет добираться на машине. Для него это ничего не стоит, язык он знает и запросто может слиться с толпой своих бывших соотечественников.

— Да, мы учитываем этот вариант, поэтому с сегодняшнего дня наблюдение усилим.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул генерал-майор. — Только не переиграйте. Не забывайте, что он все-таки разведчик и может почувствовать слежку. Кстати, а как Геворкян? Пробили его, он действительно из «Де Бирс», как представился?

— Да. Он действительно является представителем «Де Бирс», причем одним из перспективных сотрудников фирмы.

— Мне передавали, что Геворкян пытался выходить на премьер-министра. А с людьми из его окружения заходил разговор о том, что «Де Бирс» готов купить крупные алмазы. Они считают, что контейнер с алмазами уже находится у нас. Чем он еще занимался?

— Выходил на своих земляков, нелегально торгующих алмазами. Ему предлагали небольшие партии, все камни меньше одного карата. Насколько нам известно, такие алмазы его не заинтересовали, ему нужны большие партии крупных алмазов. Ему пообещали организовать встречу с Арсеном Саакяном.

— Откуда такая информация?

— От Весты.

Генерал удовлетворенно кивнул. На Вику можно было положиться. Не Мата Хари, конечно, но дело свое знала. И способна была влюбить в себя даже скопца. Правда, здесь имелось одно «но». По натуре она была женщиной очень привязчивой, и Яковлев всерьез опасался, что когда-нибудь она перешагнет установленную границу и влюбится в объект разработки.

— Она в норме?

Лысенкову не нужно было пояснять вопрос, он умел думать в том направлении, в котором размышляло его начальство.

— Ничего не заметил.

— Это хорошо.

— Хотя в этом деле есть один настораживающий момент, — как-то уж очень туманно протянул Лысенков.

— Ну, — поторопил Яковлев.

— Похоже, что Геворкян увлекся ею всерьез. Неизвестно, во что это может вылиться лично для Вероники.

Женщины существа непредсказуемые, привыкшие полагаться на собственные ощущения. В оперативной работе такие качества незаменимы, это все равно что держать в рукаве козырного туза. Иное дело отношения с противоположным полом!

Остается надеяться на ее благоразумие.

— Женщина она сильная, все обойдется. Не спускайте с этого Геворкяна глаз. Человек он непростой, может выкинуть все, что угодно.

Разведчик зачастую сыплется на идеомоторных реакциях. Любой опытный физиономист отличит искреннюю улыбку от лживой, именно поэтому Горовой много времени уделял своему лицу, добиваясь того, чтобы оно всегда оставалось расслабленным, вне зависимости от внутреннего состояния. Эмоции — вещь управляемая, нужно следить за ними столь же тщательно, как за фигурой или за одеждой.

Его тренировки едва не пошли к черту, когда он перешагнул желтую пограничную полосу. Доброжелательная улыбка, не сходившая с его лица на протяжении всего полета, вдруг застыла, выдавая внутреннее напряжение, и пришлось поднапрячься, чтобы расслабить лицевые мускулы.

Его документы были безупречны, «МИ-6» умеет работать. Но не следовало забывать, что все таможенники хорошие психологи и могут проявить внимание, среагировать даже на нервный зевок.

Уже выходя из здания, он заметил молодого мужчину, сжимавшего в правой руке газету. Это означало, что включается запасной план и до города ему придется добираться на такси самостоятельно.

Само по себе это не было неприятностью. Разведка всегда прорабатывала с десяток вариантов на самые различные случаи, а потому не стоило удивляться тому, что комбинация развивалась немного вразрез с первоначальным планом. Наверняка какой-нибудь инициативный начальник, перечеркнув прежние договоренности, решил испытать его на прочность перед предстоящей операцией и начал действовать по второму сценарию, где, кроме стальных нервов, требовалась еще недюжинная сообразительность. Если он сумеет выдержать это испытание, то справится и со всеми остальными.

«Мальчишки! — выругался в сердцах Горовой. — Вам бы мою школу!»

Остап уверенно вышел из здания аэропорта и, следуя в людском потоке, направился на остановку. В какой-то момент он ошалел от обилия русской речи, которая выливалась плотным потоком из репродукторов в зале аэропорта, из приемников проезжающих машин, на русском говорили абсолютно все прохожие! Он не просто понимал ее, он чувствовал интонацию каждого слова, воспринимал его смысловую нагрузку и с удивлением обнаруживал, насколько русская речь может быть красочной, как живо она способна передавать атмосферу разговора одними только интонациями. А матерок, резкий и одновременно певучий, позволял усиливать смысловую нагрузку каждой произнесенной фразы.