Зеркало для героя - Андрей Дышев

– Он не в Белом доме живет, – буркнул Дик, нахлобучив сомбреро на самые глаза. – Я тебе уже тысячи раз говорил, что он живет неподалеку от него.

– Все в мире относительно, – философски заметил Ромэно, разливая ром в кружки. – И я тоже живу недалеко от Вашингтона, если мерить мерками сверхзвукового истребителя.

– Кишка у тебя тонка жить неподалеку от Вашингтона, – огрызнулся Дик. – Ты дальше сельвы носа не показывал! А я сидел на балконе у Макса и смотрел на Белый дом так, как ты каждое утро смотришь на сарай своего соседа!

– А президент не махал тебе шляпой из окна?

Было смешно. Я сначала боялся своим смехом обидеть Дика, но потом заметил, что к подобному отношению он привык и вовсе не принимает шутки близко к сердцу.

– Нет, – ответил Дик, осушив кружку, – президент не махал мне шляпой. Зачем ему это надо было делать, если он сидел с нами за столом и отмечал свой день рождения.

Мы все снова рассмеялись. Естественно, кроме Влада. Мой друг, убитый горем, ни слова не понимающий по-испански, смотрел в кружку и думал о своем.

– А как ты объяснялся с ним? При помощи мимики и жестов? – спросил Ромэно, раскрывая коробку с сигарами.

– Зачем? – пожал плечами Дик, протягивая руку за сигарой. – Я разговаривал с ним по-английски. Я сказал президенту: «Mister president! Many happy returns of the day!»[4]

Вот это новость! Дик, похоже, выдал фразу на английском. Ограничивались ли его лингвистические способности этой единственной фразой или же он в самом деле неплохо знал английский, я не мог сказать однозначно. Тем не менее Влад, словно услышав родную речь, пробудился от спячки и оторвал взгляд от кружки. Я насторожился. Английский был тем мостиком, который мог связать коммуникативными узами Дика и Влада. А я совсем не был заинтересован в этом.

К счастью, Дик замолчал и, к моему удивлению, залился юношеским румянцем. Я не сразу понял, что причиной того была молодая, рослая и вполне привлекательная особа, которая зашла на веранду с большим подносом в руках и стала сервировать стол. Она была одета в длинное светлое платье с розовыми узорами, сильно приталенное, с большим вырезом на груди; обнаженные плечи прикрывала шелковая ткань, напоминающая мантилью; темные волосы девушки были расчесаны на прямой пробор и сплетены в две прямых косы. Она производила впечатление сильного, но нежного создания, как раз предназначенного для жизни в жестоких условиях сельвы.

– Здравствуй, Мария! – сказал Дик, распрямляя плечи, и коснулся руки девушки.

Девушка улыбнулась и молча кивнула Дику, опуская посреди стола большую тарелку с крупно нарезанными овощами. Она сделала это с таким сосредоточенным видом, словно хотела показать, что не намерена отвлекаться на пустые разговоры.

– Я вез ей подарок из Манауса, – продолжал Дик, обращаясь уже к Ромэно. – Но негодяй Гонсалес утопил теплоход.

– Как всегда, – ничуть не сомневаясь в трагической судьбе подарка, ответил Ромэно.

– Клянусь! – не особенно рьяно попытался доказать свою честность Дик.

– Это ваша дочь? – спросил я Ромэно, когда девушка зашла в дом.

– У меня четыре дочери, – ответил Ромэно. – Три вышли замуж и разъехались, а Мария пока со мной.

– Отдай Марию за меня! – вдруг горячо заговорил Дик, налегая грудью на стол. – Ты же видишь, как она любит меня! У нее даже агути подгорело, потому что все ее мысли были заняты мной!

Ромэно от души расхохотался.

– Вот как схватишь Гонсалеса за ухо и сделаешь ему дырку во лбу, тогда отдам, – пообещал он и подмигнул мне.

– Клянусь богом, я сделаю ему две дырки!! – хрипло заговорил Дик и стукнул кулаком по столу.

– Только для начала научись стрелять, – посоветовал Ромэно.

– Что?! – вспылил Дик. – Это ты мне говоришь, дядюшка Ромэно? Да я с пятидесяти шагов попадаю в глаз какаду!

Ромэно не преминул воспользоваться случаем и тотчас протянул Дику руку.

– Пари?

– На что хочешь! – безрассудно согласился Дик.

– Ставлю двести долларов против твоей шляпы, что ты не попадешь с пятидесяти шагов в бутылку виски!

– Я?! Не попаду?! Ставлю свое сомбреро против одного поцелуя Марии, что с трех выстрелов срежу стебель вот той красной орхидеи!

– Идет! – тотчас согласился Ромэно. Они ударили по рукам. – Мария! – сказал Ромэно, когда дочь снова появилась на веранде и принялась расставлять на столе тарелки. – Принеси нам, пожалуйста, еще пару револьверов.

Дик, по-моему, сильно преувеличил свои возможности. Срезать пулей тонкий стебель орхидеи, которая росла в самом дальнем углу цветника и, кроме того, покачивалась от ветра, на мой взгляд, было очень непросто. Хитрый Ромэно нарочно пригласил свою дочь принять участие в состязаниях, чтобы она стала свидетелем позорного поражения Дика и его конфуза.

Увлекшись спором, я на время забыл про Влада. Мой друг совсем заскучал. Он даже отказался от еды и, отпивая из кружки ром, рассеянно смотрел то на цветник, то на темную полосу джунглей.

Мария вынесла два тяжелых револьвера и с глухим стуком положила их на стол. Ромэно обеими руками ловко вытащил еще два револьвера, болтающихся на поясе в кобурах, один протянул дочери, а другой мне. Дик взял «магнум», лежащий на столе. Оставшееся оружие взял Ромэно и, крутнув барабан, встал из-за стола.

– Красная орхидея! – скомандовал он, стволом револьвера сдвигая шляпу на затылок. – Диего первый!

Меня втянули в спор, и я почувствовал, что могу опозориться. Дик выстрелил. «Магнум» дрогнул в его руке, извергая огонь и дым. Орхидея продолжала стоять на тонком стебле.

– Мария! – скомандовал Ромэно и рукой подал сигнал дочери.

Девушка, высоко подняв предплечье, эффектно вскинула револьвер. Грохнул второй выстрел, до боли раздирая нервы. Цветок, словно конферансье после концерта, откланялся нам, опустив вниз свою роскошную голову. Вот тебе и младшая дочурка!

– Правее желтая орхидея! – перенацелил огонь Ромэно и кивнул мне.

Я выстрелил и промахнулся.

– Диего!

Снова выстрел – и опять мимо!

– Две дырки! – иронично проворчал Ромэно и своим выстрелом срезал второй цветок.

– Синяя орхидея!

Желая реабилитироваться, я не стал дожидаться команды и выстрелил первым. Ура! Цветок, словно прячась, мгновенно залег в траву.

– Красная левее!

И началось что-то невообразимое! Мы уже не слушали команды и открыли беспорядочную стрельбу по цветам. Дик стрелял, широко расставив ноги и сжимая «магнум» двумя руками. Ромэно палил из-за его спины, не отходя от стола. Его дочь косила цветы частыми выстрелами, встав к цветнику боком и слегка прищурив левый глаз. Я выбирал цветы покрасивее. Грохот стоял такой, что закладывало уши. Сизый дым облаком тянулся к маскировочной сети.