Русские и шведы от Рюрика до Ленина - Геннадий Коваленко

Верельский мир 1790 г. не давал России формальных оснований для вмешательства во внутренние дела Швеции. Одна из статей договора обязывала Россию отказаться от гарантий шведской конституции 1720 г., т. е. признать новое политическое устройство, введенное в 1772 г. В этом состоял главный итог войны для Швеции, и с этой точки зрения война не была полностью проиграна Густавом III.

Преодолению русско-шведской вражды после подписания Верельского мира способствовала революция во Франции, превратившая недавних соперников в единомышленников. Уже на следующий день после заключения мира Густав приказал воздвигнуть Алтарь дружбы, украшенный инициалами короля и императрицы, и написал ей письмо, в котором было сказано, что его самое большое желание — вернуть дружбу императрицы и заключить с ней тесный союз. В сентябре 1791 г. Екатерина пишет Густаву: «Государь мой, братец. С удовольствием вижу, что Вы снова питаете ко мне совершенно те же чувства, какие Вы некогда выражали и на которые я всегда буду готова отвечать Вам самым непритворным чистосердечием. Вы теперь знаете намерения мои относительно политического союза, которым я готова еще теснее укрепить соединяющие нас узы родства». В декабре между Россией и Швецией был подписан договор и конвенция «О восстановлении равновесия в Европе и Французской монархии». Екатерина обещала выделить под командование Густава 8000 солдат для похода на Францию. Высадить войска во Франции предполагалось весной 1792 г. Выстрел капитана Анкарстрёма[24] положил конец этим планам.

Незадолго до смерти Густав писал Екатерине о возможном заключении брачного союза между одной из ее внучек и своим сыном, сравнивая при этом императрицу с Изабеллой, а себя с Фердинандом. Однако Густав IV отказался подписать с Великой княжной Александрой Павловной брачный контракт, предоставлявший ей свободу вероисповедания. Этим он очень огорчил императрицу. По ее словам, в связи с этим она испытала большее волнение, чем в ночь перед воцарением. Предполагают, что это ускорило ее кончину.

Литература:

Бородкин М. История Финляндии. Время Екатерины II и Павла 1. СПб., 1912; Грот Я.К. Екатерина II и Густав III // Сборник Отдела рукописного языка и словесности Императорской академии наук. Т. 18. СПб., 1878; Лёнрут Э. Густав III и ЕкатеринаII // Шведы на берегах Невы. Стокгольм, 1998; Чепуров А. «Оперная война» короля и императрицы//Всемирное слово. № 15. 2002; Хид С. Опера и политика в Балтийском регионе в XVIII в. Политический диалог Густава III и Екатерины II на языке оперы // Российский императорский двор и Европа. Диалоги культур. Труды Эрмитажа. СПб., 2007; Янгфельдт Б. Шведские пути в Санкт-Петербург. Стокгольм-СПб., 2003; OdherC. T. Gustaf III och Katarina II åren 1783-1784 // Nordisk Tidskrift. 1899; Olausson M. Katarina den Stora och Gustav III. En månad i S:t Petersburg. Borås, 1998.

Несмотря на многовековое соперничество, история взаимоотношений России со Швецией (и входившей в ее состав Финляндией) не сводилась к сплошной череде войн и вооруженных конфликтов. Любая война заканчивается миром, ростки которого обнаруживаются порой уже в самом начале военного противостояния. Ярким примером тому могут служить добрососедские отношения населения пограничных областей двух государств, не прерывавшиеся даже во время крупных вооруженных конфликтов. Для крестьянства северных районов России и Финляндии, где земледелие носило лишь вспомогательный характер, важную роль играли промыслы и торговля, которая уже в древности стремилась выйти за государственные границы. Особенно активными были торговые контакты жителей Карельского Поморья и Лопских погостов (западная часть Северной Карелии между Карельским Поморьем и шведской границей) с населением Северной Финляндии.

Шведско-русскую границу, которая впервые была установлена в 1323 г., на севере пересекали удобные водные пути, облегчавшие крестьянский товарообмен по обе стороны границы. Торговые связи порубежного населения северных районов России и шведской Финляндии упрочивались и развивались. Во время военных конфликтов, которые происходили между Швецией и Новгородом, а с конца XV в. — Швецией и Россией, пограничное население по обе стороны границы, как правило, не питало взаимной вражды и, желая «в любви и соединении быти», заключало местные пограничные перемирия. Более или менее подробные сведения о таких перемириях содержатся в источниках с начала XVII в.

Когда в 1610 — 1614 гг. шведские войска вели военные действия на Кольском полуострове, в Корельском уезде, Северной Карелии и Заонежье, население, проживавшее по обе стороны границы, желая сохранить традиционные торговые контакты, в конце июня 1612 г. заключило локальное пограничное перемирие. Местные шведские и русские власти не стали препятствовать такой акции. Войны разоряли податное население, и администрация обеих сторон, усматривая в таких перемириях средство поддержания хозяйственной жизни на подвластных им территориях, «накрепко заказала своим служилым людям, чтоб они жили смирно и задоров никаких не чинили».

В это время велась интенсивная переписка между шведскими и русскими местными властями. С русской стороны в ней участвовал фактически возглавлявший русскую администрацию в Северной Карелии игумен Соловецкого монастыря Иринарх. Шведскую сторону представлял губернатор Эстерботнии Эрик Харе. В мае 1613 г. он обратился к властям Сумского острога с письмом, из которого явствует, что инициатива перемирия исходила от крестьян финских пограничных приходов, просивших шведскую администрацию оказать им в этом содействие: «Мужики, которые живут по рубежу на сей стороне, были у меня, чтоб меж тех мужиков мир учинил с вашими мужиками на вашей стороне». Предполагая возможность появления на границе русских представителей, Э. Харе распорядился не чинить им препятствий, а препроводить в губернскую канцелярию. Он, в свою очередь, призвал местную русскую администрацию приложить усилия к тому, чтобы сохранить мирные отношения в приграничных районах. Переписка русских и шведских властей свидетельствует, что пограничное крестьянское перемирие ежегодно обновлялось и подтверждалось.

В годы Северной войны вновь проявилось стремление порубежного населения северных областей к заключению локального мира. Войне предшествовал «великий голод» 1695 — 1697 гг., от которого сильно пострадали северные области Финляндии, так что к началу войны ее экономика еще не вошла в нормальное русло. Как никогда остро ощущался упадок торговли, поэтому традиционные контакты между жителями русской Карелии и шведской Эстерботнии имели большое значение.

Переговорам способствовало то обстоятельство, что военные действия в этих редконаселенных и отдаленных местах не велись. Устная традиция приписывает инициативу переговоров о мире пастору одного из приходов Каянской губернии Юхану Каянусу. Соглашение о мире было достигнуто в конце 1700 или начале 1701 г. на встрече представителей сторон. Русские и шведские власти не препятствовали заключению соглашения.