S-T-I-K-S. Территория везучих - Артем Каменистый

Ухватившись за ручки, с натугой вытащил из зарослей черную сумку необъятных габаритов. Шуст, глядя на нее, присвистнул:

– Ну ни хрена себе баул, в барыги, что ли, податься решил? Жадности в тебе на два Израиля хватит, ведь даже поднять не можешь.

– Видели бы вы, как я его в машину грузил, а потом выгружал, это была песня.

– Вообще-то я видела и даже помогала, – сообщила Диана.

– Да от тебя помощи… страх один, что придавит.

– Лодка, что ли? – догадался Шуст.

– Ну да, лодка. Сейчас накачаем по-быстрому и водой уйдем. Лодка большая, на толпу рассчитана, с комфортом поместимся.

– Запаримся такую качать.

– Так я баллон со сжатым воздухом прихватил.

– А разве можно так?

– Пробовал уже, нормально получалось. Ди, ты заберись наверх и там поглядывай в сторону горки, чтобы к нам гости незаметно не подобрались.

– Хорошо.

– Рацию включай только в крайнем случае, тут, если что, спуститься и рассказать – недалеко.

Вряд ли, конечно, Черняк успел собрать оснащенную пеленгаторами погоню, но паранойя в Улье чрезмерной не бывает.

В прежние времена эта лодка хранилась на складе в ожидании зажиточного покупателя – изделие не из дешевых, качеством за версту прет. Производитель в сопроводительных бумагах клятвенно обещал, что его шедевр кораблестроения выдерживает самые запредельные нагрузки и не зарабатывает критичные повреждения после контактов с плавающими корягами и скальными пляжами. В том случае, если все же получит пробоину, трагедия «Титаника» не повторится, потому как плавучесть обеспечивается множеством надежно изолированных отсеков.

Теперь все эти отсеки приходилось заполнять по очереди. А еще надежность в том числе сопровождалась повышенным весом, в свое время Карат едва спину не сломал, затаскивая лодку в машину (и это с учетом того, что жесткое днище и скамейки переносятся отдельно). Нечего и думать спускать ее на воду вместе с грузом и мотором, все это придется затаскивать отдельно.

Диана скатилась вниз в тот момент, когда Карат заканчивал с предпоследним отсеком. Подскочив к нему, девочка возбужденно произнесла:

– Зараженные.

– Где? Сколько? – подобрался тот. – От верхней дороги идут?

Диана покачала головой:

– Нет, по нижней, как мы шли. По-моему, они наши следы обнюхивают. Всего двое, но один страшноватый, на топтуна похож, походка у него с подпрыгиванием. И позади могут быть другие, там за тростником не видно. Только-только из-за поворота вышли.

Карат, вспомнив, где располагается этот поворот, чуть расслабился и уточнил:

– Быстро идут?

– Нет, даже медленнее Шуста. Оглядываются все время, пригибаются, по сторонам бегают. Говорю же – принюхиваются, что-то чуют.

– Бегом назад и следи за ними. Как дойдут до последнего поворота, где дорога наверх поднимается, сразу возвращайся. И не высовывайся, если они тебя заметят, принюхиваться уже не будут, напрямую помчатся.

– Да знаю я, знаю.

* * *

Лодку стаскивали на воду вместе с Шустом, товарищ по такому поводу почти позабыл о своей жуткой хромоте. Хотя Карат и сам бы справился, как это ни странно, но в разложенном состоянии посудина не казалась такой неподъемной, как прежде. К тому же этот бережок выбран не просто так – он с двух сторон прикрыт стенами высокого тростника и даже частично с воздуха заслонен железнодорожным мостом, а также весьма удобен для подобных дел – имеется пологий песчаный спуск, а на урезе воды образуется резкая ступенька, так что глубина приличная уже в полушаге от суши.

Диана поспешно спустилась вниз, когда Карат начал торопливо передавать вещи Шусту, уже рассевшемуся в лодке.

– Они сюда идут. Быстро идут и почти не принюхиваются.

– Меня почуяли, – уверенно заявил Шуст. – Я же до корней волос больницей пропитался. Запашок специфический и не выветривается, как я ни терся мочалкой, чем ни обмазывался, а все равно для их носищ чуток осталось.

– Мы успеваем, – произнес Карат, не прекращая погрузку. – Ди, много их там?

– Двое впереди, и еще шестеро за ними идут, но отстали сильно.

– Давай и ты в лодку.

Заминка возникла с мотором, Карат не хотел возиться с ним на воде, здесь этим заниматься гораздо удобнее. Развернул лодку транцем к берегу и, забредя в воду по колено, торопливо возился с креплениями. Планируя это дело, тренировался в Полисе и с накачкой, и с прочим, там все получалось без заминок, а здесь, из-за нервной суеты и непривычной обстановки, руки путались.

Кот мерзко рявкнул, зашипел, угрожающе выгибая спину, позади нехорошо заурчали. Шуст, скорчив зверскую рожу, вскинул взведенный арбалет, прижал приклад к плечу, а Диана торопливо пролепетала:

– Карат, быстрее в лодку, потом все сделаешь, они нас увидели.

Обернувшись, оценил угрозу. Пара зараженных успела добраться до тени от моста, оба быстрые, будут на берегу секунд через пятнадцать. Один ничего серьезного собой не представляет, на нем даже одежда частично сохранилась, простой бегун, развитый чуть выше среднего. А вот второй опасен: ни одной тряпки не уцелело, тело местами несимметрично искривилось, колени вывернулись, чуть разошлись в стороны, походка стала характерно подпрыгивающей. Обычное дело для тех, кто вырастает из бегунов и далее из лотерейщиков – на этой стадии радикально меняется опорно-двигательный аппарат, доходит до того, что обновляемая костная ткань прорывает кожу на ступнях. Далее эти выросты преображаются в шпоры и защитные пластины, но до того, как это случится, твари на некоторое время обзаводятся звонкими «каблучками» и двигаются странновато.

Такие монстры считаются серьезными, подпускать их к себе чревато, их нужно всеми доступными способами уничтожать издали, благо, кости видоизменились еще не до такой степени, чтобы остановить пулю. Правда, с пистолетами и дробовиками, скорее всего, возникнут проблемы, да и приличный нарезной ствол может потребовать от стрелка полной отдачи сил – не так уж много уязвимых точек у топтунов, ранения во все прочие точки вряд ли его остановят.

Но все эти рассуждения к Карату относятся лишь теоретически. Он сейчас в прекрасной физической форме, его запас сил полон. Играючи прикончит три-четыре такие твари, если те будут располагаться кучно, дабы не бегать за ними, так что нет смысла спасаться на воде. В затылочном мешке топтуна можно найти от двух до шести споранов, также с высокой вероятностью встречаются горошины (жаль только, что всегда по одной, слухи о том, что бывают исключения, по правдоподобности приближаются к рыбацким историям о поимках шестиметровых сомов по три штуки за раз на голый крючок). Так почему бы не взять трофеи, которые сами просятся в руки? Других тварей поблизости нет, можно успеть сделать дело и уйти.

Навалившись на маломощный мотор, задрал его на транце, чтобы не цеплялся винтом за дно при отплытии, поднялся, развернулся, одновременно вытаскивая нож. Топтуны не настолько хорошо защищены, до уязвимых мест можно добраться коротким клинком, но Карат не собирался пачкать лезвие. Зачем, если абсолютно у всех тварей имеется слабая точка, которая, по непостижимому капризу Улья, даже на самых развитых стадиях остается почти беззащитной против самого несерьезного оружия? В ней нет ни крови, ни сукровицы, ни липкой вонючей требухи – ни капли грязи на сталь не прилипнет.